Она глубоко погрузилась в себя, но, тем не менее, ощутила чье-то приближение, услышала звук открывающейся двери и открыла глаза в тот самый момент, когда в комнату заглянул Айвен Валуноплечий, косматый и желтобородый брат Пайкела.

Даника моргнула, приветствуя дворфа.

— Когда их магия иссякнет, миром будем править я и ты, девочка, — заявил Айвен и многозначительно подмигнул.

Даника грациозно опустила ноги и мгновенно перевернулась, оказавшись опять лицом к дворфу.

— Что ты узнал, Айвен? — спросила она.

— Больше, чем следовало, но не так много, чтобы быть уверенным, — ответил он. — А еще брат сказал, что старшие детишки отправились в Кэррадун.

— Насколько я слышала, Тимберли не прочь повстречаться там с девушками.

— Ага, — протянул дворф, и его лицо стало абсолютно серьезным. — А как же Хана?

Даника рассмеялась:

— А что с ней?

— Вокруг нее тоже увивается какой-нибудь парень?

— Айвен, ей же двадцать три года. Это ее дело.

— Ба! Нет, не ее, пока дядюшка Айвен не потолкует с этим глупцом!

— Она сама справится. Она же тренировалась…

— Нет, не справится!

— Как я вижу, о Тимберли ты так не беспокоишься?

— Ба! Парни делают то, что должны делать, но им лучше не пытаться сделать это с моей девочкой Ханой.

Даника, безуспешно пытаясь скрыть смех, приложила к губам ладонь.

— Ба! — опять воскликнул Айвен и махнул на нее рукой. — Я увезу эту девочку в пещеры к Бренору.

— Не думаю, что она на это согласилась бы.

— А кто ее спрашивает? Эта молодежь совсем отбилась от рук.

Он продолжал ворчать, пока Даника не справилась со своим смехом, чтобы суметь задать вопрос:

— Ты о чем-то хотел меня спросить?

Айвен умолк и несколько мгновений смотрел на нее в полной растерянности.

— Да, — несколько неуверенно протянул он и еще немного подумал. — А где младший? Моему брату стало скучно, когда ушли старшие, и он подумал, не прогуляться ли ему в Кэррадун.

— Я сегодня еще не видела Рорика.

— Но с Тимберли и Ханой он не уходил. Ты не возражаешь, если он пойдет со своим дядюшкой?

— Более надежной компании для него я и придумать не могу, мой добрый Айвен.

— Да уж, это точно, — согласился дворф и засунул большие пальцы рук под подтяжки.

— Чего нельзя сказать о невестках и зяте…

— Только о зяте, — поправил ее Айвен и снова подмигнул.

— Только не ломай костей, — попросила его Даника. — И не оставляй никаких отметин.

Айвен кивнул, потом соединил пальцы рук, громко хрустнул суставами и, поклонившись, вышел из комнаты.

Даника понимала, что он никому не причинит вреда, по крайней мере, до тех пор, пока поклонники дочери будут держаться в рамках приличий. Но она понимала и то, что Айвен и Пайкел создадут Ханалейсе немало трудностей.

А может быть, эти двое послужат отличным испытанием для намерений молодых людей. Парень должен испытывать сильные чувства, чтобы не отступить, когда двое дворфов возьмут его в оборот.

Даника усмехнулась и вздохнула, вспомнив о том, что на протяжении нескольких лет, пока они служили королю Бренору в Мифрил Халле, Айвен и Пайкел Валуноплечие были для ее детей самыми лучшими охранниками.

Расплывчатая тень, когда-то бывшая Фетчигролом, архимагом великой и потерянной цивилизации, уже не помнила своего имени, поскольку давным-давно отказалась от личности, чтобы вместе с другими жрецами создать Хрустальный Осколок. Фетчигрол познал жизнь; он познал мир мертвецов, превратившись в лича; в магическом кристалле он был сгустком чистой энергии; потом наступило забытье и небытие.

Но даже из этого последнего состояния существо, бывшее когда-то Фетчигролом, вернулось, повинуясь прикосновению Пряжи. Из вольного духа он превратился в удаленный придаток, послушный злой воле загадочного триумвирата силы, возникшего в обожженной огнем пещере за много миль к юго-востоку.

Фетчигрол служил объединенной ярости Креншинибона — Гефестуса — Яраскрика, или Короля Призраков, в которого они превратились.

Подобно остальным шести фантомам, Фетчигрол рыскал в ночи, разыскивая тех, кто вызвал гнев его повелителя. И вот среди нижних отрогов гор Снежные Хлопья, на западном берегу большого озера, блестевшего в свете луны, на тропе, ведущей дальше в горы, к знаменитой библиотеке, он учуял свою добычу.

Заслышав голоса, тень Фетчигрола возбужденно затрепетала; в первую очередь, лишенный покоя, призрак искал выход своей собственной злобе и безграничной ненависти. Он проплыл в самую густую тень под раскидистым деревом и наблюдал за тем, как двое молодых людей, перешагивая через корни деревьев, идут по залитой лунным светом тропе.

Они прошли прямо перед ним и ничего не заметили, хотя девушка вдруг повернула голову и слегка вздрогнула.

Как ему хотелось выскочить из засады и выпить из них жизнь! Но Фетчигрол слишком далеко ушел от их мира, слишком глубоко погрузился в Мир Теней — Царство Тьмы, вторгшееся на Фаэрун. Как и шесть его собратьев, он не обладал достаточной плотностью, чтобы непосредственно воздействовать на существа из плоти и крови.

Его сил хватало только на призраков. Только на лишенных энергии мертвецов.

Он следовал за парой до подножия горы, пока они не отыскали местечко, где решили сделать привал. Злобный дух, уверившись, что они останутся на месте хотя бы до рассвета, отправился на поиски сосуда.

И нашел его в паре миль от своих жертв, в виде мертвого медведя, наполовину сгнившая туша, которого была уже объедена червями и насекомыми.

Фетчигрол поклонился трупу, а затем начал читать заклинания, чтобы образовать канал для энергии Короля Призраков и призвать дух медведя.

Вскоре труп зашевелился.

Медленными шагами и с болью в сердце, терзавшей гораздо сильнее, чем боль в уставших руках и плечах, Дзирт До’Урден пересек мост через реку Сарбрин. Уже показалась восточная дверь Мифрил Халла, и несколько дворфов клана Боевого Топора бросились ему навстречу, чтобы помочь с тяжелой ношей.

Кэтти-бри неподвижно лежала на его руках, и лишь голова покачивалась из стороны в сторону при каждом шаге, а открытые глаза по-прежнему смотрели в пустоту.

И лицо Дзирта, на котором читались растерянность и ужас, только усугубляло эту страшную картину.

Дзирт миновал дверь под крики «Позовите Бренора!» и «Освободите дорогу!», а уже через пару минут навстречу ему выкатилась повозка, и несколько дворфов осторожно переложили в нее бесчувственную Кэтти-бри.

Лишь теперь Дзирт понял, насколько он измучен. Он прошел несколько миль с Кэтти-бри на руках, не осмеливаясь остановиться на отдых, поскольку она нуждалась в помощи, на какую он был не способен. Он пытался убедить себя, что жрецы Бренора знают, что надо делать, и то же самое сейчас твердили собравшиеся вокруг него дворфы.

Возница быстро погнал повозку через ущелье Гарумна, потом вниз, по извилистым подземным туннелям, до самых покоев Бренора.

Известия все равно его опередили, и Бренор уже ждал в большом зале. Рядом с ним стояли Реджис и остальные домочадцы, а Бренор нервно ходил взад и вперед и беспрестанно дергал себя за бороду, давно уже утратившую огненно-рыжий цвет и ставшую грязновато-оранжевой.

— Эльф, — воскликнул Бренор, — что произошло?

Отчаяние, прозвучавшее в этом вопросе, едва не добило Дзирта, поскольку он не мог ни вразумительно объяснить происшедшее, ни обнадежить короля. Он собрал остатки сил и, перебросив ноги через борт повозки, осторожно спустился на пол. Встретив взгляд Бренора, дроу осмелился лишь слабо кивнуть. Затем он откинул задний борт и, стараясь не растерять последние крохи оптимизма, взял Кэтти-бри на руки.

В тот же миг Бренор оказался с ним рядом. Широко раскрыв глаза, он протянул дрожащую руку, не осмеливаясь прикоснуться к своей любимой дочери.

— Эльф? — едва слышно спросил он, и голос так сильно задрожал, что короткое слово растянулось на несколько слогов.