— Мы должны повернуть назад! — услышал Мэтью собственный голос. Неужели это он кричал? Нет, нет, этого не может быть. Но… — Поворачиваем! — снова сорвалось с его губ. Фигура, облаченная в черное, хмуро смотрела на него с кормы.

Он услышал влажный, скользящий звук, доносившийся недалеко от носовой части. Обернувшись, он увидел сквозь кружащийся туман нечто, похожее на тонкую темную массу морских водорослей, ползущую по правому борту лодки, и по мере того, как оно ползло, у него вырастали руки, лопатообразная голова и мускулистая спина, поблескивающая колючей чешуей. В то же время второе существо начало скользить по левому борту, и перед его узкой головой в ночи заскрежетали изогнутые акульи зубы. Третье чудовище появилось на носу, словно выброшенное из бочки с морскими водорослями. Застыв, оно чем-то отдаленно напоминало человеческую фигуру. Чудище замерло буквально на секунду, а затем двинулось на Мэтью, ползя на животе, покачиваясь и перекатываясь. Мэтью обезумел от страха, перестав обращать внимание на стрелку и в животном ужасе отступил назад.

Морские духи, призванные царем Голгофы, собирались уничтожить их.

Он закричал? Да, это был его крик.

— Мэтью! — позвал Блэк со своего места. — Что с вами не так?!

Даже ослепленный ужасом, Мэтью заподозрил неладное. То, что происходило сейчас… этого не могло быть. Должно быть, его разум воссоздал этих чудовищ под действием паров. Эти монстры появились здесь, подпитываемые чистым страхом. И все же они казались такими же реальными, как бешеное сердцебиение Мэтью. Через несколько секунд они набросятся на него и утащат в могилу глубиной в пятьдесят саженей.

Чудовище у румпеля издало звук, похожий на неземной вопль, и внезапный рывок руля чуть не опрокинул лодку на левый борт. Подойдя к правому борту, Мэтью увидел гигантскую фигуру, несущуюся сквозь туман, чтобы разнести «Амику» на куски.

— На правый борт! — крикнул кто-то. — Ради бога, потяните за руль!

Гигантский корпус проскрежетал рядом с «Амикой», разрывая дерево и разбрасывая щепки. Маленькая лодка накренилась, вода хлынула через разбитые бревна, и в тот же миг Мэтью оказался по шею в море. Если там и обитали какие-то духи, то они спустились в царство, далекое от человеческого рода.

— Поднять паруса! — раздался крик в ночи. — Поднять паруса, я сказал!

Мэтью почувствовал, как доски «Амики» прогибаются под его ботинками. Его потянуло вниз, как будто морские духи вернулись, чтобы схватить его за лодыжки и окончательно утопить. Но будь он проклят, если позволит им это сделать. Он брыкался и боролся с морем, и наконец, брызгая слюной и размахивая руками, вынырнул на поверхность и увидел над собой лица людей, освещенных светом лампы и глядящих вниз с палубы корабля.

— Держись там! — крикнули ему, а затем кому-то еще: — Подними лестницу!

Мэтью ждал.

Спустилась веревочная лестница. Он потянулся за ней, но его руки были грубо оттолкнуты в сторону.

— Вы оказались плохим моряком, — сказал кардинал Блэк, выплюнул соленую воду, и первым взобрался наверх.

— И я так вам скажу, молодой сэр: когда человек сталкивается со смертью в воде, он не просто барахтается на волнах и глотает морскую воду. Нет, человек поднимает задницу и делает все возможное, чтобы выжить. Поэтому мы использовали те куски спасательной шлюпки, которые были разбиты топором, чтобы приступить к работе над поврежденным корпусом. Мы знали, что, если не сделаем что-то вроде лоскутного одеяла, мы попросту пойдем ко дну, воспевая Иисуса, а никто не хотел этого делать. Мы сорвали себе спины, работая насосами, но справились. Вот, почему «Эссекский Тритон» спас ваши задницы от вечных танцев с русалками.

— Это были не совсем русалки, — буркнул Мэтью.

— Сэр?

— Неважно. — Он покачал головой в ответ на недоуменный вопрос члена экипажа по имени Саймон, который принес ему чашку рома, пока Мэтью сидел, завернувшись в одеяло, в капитанской каюте. — А где капитан?

— Он скоро прибудет. Пока размещает второго парня в другой каюте и, наверное, присматривает за ним. Я должен спросить… что стряслось с этим придурком? Я хочу сказать, я помню, как он выглядел, но не думал, что он настолько уродлив.

— Мокрая крыса всегда уродливее сухой, — сказал Мэтью и с последним глотком рома выжег из головы остатки воспоминаний о воображаемых морских духах.

— О, да, сэр! Я понимаю, о чем вы. Что ж… а вот и капитан!

Дверь открылась.

— Сначала мы думали повесить его, — продолжал болтать Саймон. — Но, опять же… вы понимаете… никто из нас не был готов к тому, что они сделали с капитаном По. Мы решили, что это была не его вина.

— И я благодарю вас за это, — сказал Эван Брэнд, чья грязная одежда сильно отличалась от накрахмаленной синей униформы с позолоченными пуговицами, которую он носил на «Немезиде». Его упитанное темнобородое лицо смотрело на Мэтью сверху вниз с искренним беспокойством. — С тобой все в порядке?

— Сейчас да. — Мэтью был рад оказаться на борту любого судна, которое не находилось под водой, даже если обшивка его стонала, как девяностолетняя старуха, которую вынудили вылезти из теплой постели в два часа ночи. — Вы уверены, что мы не тонем?

— Они проделали адскую работу, залатав брешь. Выбор стоял между «сделать все возможное» и «умереть». Я не скажу, что сейчас «Тритон» в добром здравии, но он однозначно на плаву.

— Боже, храни «Тритона». И еще раз спасибо за то, что спасли меня.

Брэнд пододвинул стул к Мэтью и сел.

— Я поговорил с Блэком. Он сказал, что ты хотел доплыть на этой маленькой лодке до Альгеро.

— Это не так уж отличается от поездки на маленькой лодке через озеро домой.

— Прошу прощения?

— Вы не помните?

— Я помню, как поднимался по той же лестнице, что и ты. Когда это было? Кажется, несколько дней назад, я не уверен. Все, как в тумане. Мне кажется, я помню, как команда говорила о том, что хочет меня повесить. Но потом они сделали меня капитаном, и вот я здесь. Какое-то время мне казалось, что я будто грежу наяву, но потом все прояснилось.

— Что последнее вы помните?

— Помню, как был на Голгофе и разговаривал с мистером ДеКеем. По-моему, это было поздно ночью в моих покоях во дворце. Мы говорили о… я не уверен. Опять же, все, как в тумане. Может, об охране «Немезиды»? Или о разбойниках?

— Которых не существует, — буркнул Мэтью. — Насколько я понимаю, наблюдатель в «вороньем гнезде» заметил вашу лодку? Саймон говорил мне об этом.

— Полагаю, что да, раз он так сказал. Мой разум время от времени все еще затуманивается, как будто часть меня исчезает. — Он нахмурился. — Куда я, по-твоему, направлялся?

— К своей смерти. Хотя вы этого не осознавали. Где мы сейчас находимся?

— Стоим на якоре у острова, в пределах видимости города.

— И вне области этого проклятого тумана?

Брэнд кивнул.

— У вас есть еще ром?

— Полбутылки.

— Если вы нальете мне еще чашку — или даже две-три, — я расскажу вам, почему с первыми лучами солнца мы должны войти туда и забрать с острова всех, кого встретим. Силой, если потребуется. И я был бы очень осторожен и не останавливался на якоре достаточно близко, чтобы не позволить другим фальшивым разбойникам напасть на этот корабль.

— Я тебя не понимаю.

— Просто принесите мне ром, сядьте поближе и выслушайте меня. Я не мог заставить никого на Голгофе поверить мне, но, клянусь Богом, до восхода солнца вы поверите, даже если мне придется ударить вас молотом по черепу.

Брэнд моргнул. Он несколько секунд обдумывал последнее громкое заявление, а затем резко встал.

— Я принесу бутылку.

Уже почти рассвело, и ром был допит, когда Брэнд откинулся на спинку стула, сделал глубокий вдох и сказал: