— Спасителем, — глухо проговорил Адам.

— О, да, сэр. Я почему-то сразу принял вас за проповедника! О, а вот и ключ. Отойдите, пожалуйста, сэр. Иногда они немного шумят, когда открывается эта дверь.

Дверь открылась, скрипнув ржавыми петлями. За ней простирался ад, и он хлынул на Адама из помещения, стены которого были покрыты темными пятнами. Из освещения здесь были лишь две жалкие лампы, висевшие на цепях высоко над грязной толпой. Запах болезни, нечистот и гнили ударил сыну Черного Ворона в нос, словно дубина. Когда твари в лохмотьях с растрепанными волосами и вытаращенными влажными глазами бросились к двери, Скрэггс извлек из кармана куртки кожаную дубинку и отбил прерывистую мелодию по изуродованному дереву. Женщины отступили, натыкаясь друг на друга. В хаосе две из них сцепились и принялись царапаться и верещать, как две разозленные гарпии. Остальные начали бесноваться и кричать еще громче, подпитываясь насилием.

— А-НУ ЗАТКНУЛИСЬ БЫСТРО! — заорал Скрэггс голосом, который внезапно обрел мощь пушки. — И СМОТРИТЕ, КАК БЫ Я ЧЬЮ-НИБУДЬ БАШКУ НЕ ПРОЛОМИЛ!

Драка прекратилась, и грязная волна тел отступила. Под лампами блестели десятки пар запавших глаз, на некоторых лицах Адам разглядел оскал сломанных зубов и гримасу ужаса.

— ЭСТЕР БЛЭК! — заорал Скрэггс. — ШАГ ВПЕРЕД!

Ответа не последовало. Скрэггс скомандовал снова, но вновь не получил результата.

— О, она там и с ней все в порядке, сэр, — сказал он. — Должен вам сказать, с ней обошлись довольно грубо. Но я не могу следить за ними денно и нощно, сэр. Их слишком много. Нам присылают больных из Бирмингема, Манчестера… и вообще отовсюду. Но она здесь, я могу поклясться в этом. Вот, сэр. — Он протянул ему дубинку. — Лучше воспользоваться этим, если они подойдут слишком близко. Я закрою дверь, но буду прямо за ней. Постучите три раза, и я открою.

Адам уставился на Скрэггса, а затем на дубинку. В комнате женщины двигались так, словно их колыхали резкие порывы ветра.

Адам взял оружие.

Он переступил порог и дверь захлопнулась. Должен ли он позвать свою мать?

Он крикнул:

— Эстер Блэк!

Одна из тощих оборванных фигур вторила ему:

— Эстер Блэк!

И они начали хихикать и визжать, повторяя: «Эстер Блэк! Эстер Блэк! Эстер Блэк! Эстер Блэк»! Хохот и визг были такими сильными, что погасили висячие лампы.

Адам двинулся вперед. Большинство женщин отступило назад. Несколько подкрались к нему, вытянув когти вперед, словно собираясь разорвать его на части, но взмах дубинки заставил их разбежаться, как перепуганных крыс. Шаг за шагом Адам продвигался по скользкому грязному полу.

— Эстер Блэк! — крикнул он еще раз, и снова ему вторили насмешки толпы. А затем древнее на вид существо с костлявыми руками и беззубым ртом указало ему в угол.

— Она моя хозяйка! — прошипело существо, а затем пустилось в ошеломляющий безумный танец, который был подхвачен тремя грязными скелетами, закружившимися в бешеной ярости. Они прыгали, врезались друг в друга и хохотали, пока не срывали голос.

Еще четыре шага, и он оказался над скорчившимся телом. Он уже собирался сказать «мама», когда голова, покрытая струпьями и язвами повернулась, и он увидел лицо, которое когда-то знал. Казалось, это было вечность назад. Ее правый глаз был проколот чьим-то злым пальцем и стал тусклым, как дохлая рыба.

— Боже, — прошептала она. Голос был таким хриплым, что он едва смог его узнать. Из запавшего левого глаза потекла слеза. — Спаси меня! — отчаянно крикнула она. Он вздрогнул. Он не мог говорить, его горло будто что-то сдавило. — Иисус пришел спасти меня! — прошептала она, и теперь ее голос был похож на всхлип. Она обхватила руками ноги Адама и зарыдала в голос.

— Я твой… — начал говорить он, но не смог закончить.

Он понял, что кто-то стоит рядом с ним. Он видел это лишь смутно, краем глаза: стройная фигура, такая же высокая, как он сам, одетая в пурпурную мантию с капюшоном, на месте лица зияла пустота.

Ты не можешь, — сказала фигура голосом, одновременно похожим и на мужской, и на женский.

Сын Черного Ворона почувствовал, как по его подбородку течет слюна.

Забрать ее. Ты не можешь.

— Я могу, — ответил он вслух. Собственный голос показался ему таким далеким, будто звучал за сотни миль отсюда.

Куда? В Лондон?

— Да. В Лондон.

Это лишь мечта. В Лондон? В дом Гэвина Флея? — Голос стал ниже на две октавы и замедлился, слова стали неразборчивыми. — Нет.

Адам посмотрел в сторону фигуры, но ничего не увидел, кроме кучки женщин, сбившихся в единое мерзкое целое. Одна подобралась к нему и сжала ему грудь, другая начала изрыгать проклятья. Адам посмотрел вниз и уставился на дрожащую женщину, которая цеплялась за его ноги.

Забрать ее отсюда? В дом Флея? Если Флей не избавится от нее сразу, и она увидит, во что превратился ее сын… если она будет хотя бы способна распознать правду… что тогда?

— Мама, — только и сумел выдавить он.

Тогда, подняв свое измученное лицо и посмотрев на него снизу вверх, она отчаянно прошептала:

— Кто ты?

— Эстер Блэк! Эстер Блэк! — взвизгнула одна из женщин. — Эй, Нонни! Нонни! Сломай ей хребет!

Крик был подхвачен и размножен на множество голосов. Комната ужасов зазвенела от раскатистого визга, который едва не разорвал Адаму голову. Женщины скакали и бесновались, как разозленные фурии.

— Помоги мне, — умоляла его мать.

Помоги ей, — раздался одновременно мягкий и настойчивый голос, но Адам не мог понять, откуда он звучал.

Он высвободился из ее хватки, оттолкнул остальных женщин и прильнул спиной к покрытой плесенью каменной стене. Он знал, что нужно было сделать. Подойдя к Эстер, он схватился за дубинку обеими руками с двух концов, уперся коленом матери в затылок, приставил дубинку к ее горлу и изо всех сил дернул назад.

Она взмахнула руками, сопротивляясь. Остальные женщины разом ахнули — некоторые с ужасом, а некоторые с радостью, потому что все они в этот момент осознали, что Эстер Блэк навсегда покидает бедлам.

Адам продолжал свое мучительное действо, бывшее для него трудом любви, который не только раздавил ей горло, но и превратил в золу тлеющий уголек ее души. Наконец, он почувствовал и одновременно услышал тошнотворный хруст. Когда Эстер содрогнулась и обмякла, крики остальных усилились до такой степени, что сын Черного Ворона едва сам не рухнул в пучину безумия.

Все закончилось. Адам отошел от распростертого тела. На его лице было что-то мокрое. Не слезы, нет. Он понял, что у него изо рта успела пойти пена.

Чья-то хрупкая фигура двинулась в его сторону, ее лицо было изъедено язвами… или же чьими-то зубами. Она протянула к нему руки то ли в попытке обнять, то ли желая выколоть ему глаза. Адам взмахнул дубинкой и поймал своим ударом только воздух, но женщина отскочила от него и упала навзничь, скуля, как побитая собака.

Он добрался до двери почти в беспамятстве. Ему казалось, что всю дорогу за ним следовала фигура в пурпурной мантии, но он не оборачивался, чтобы посмотреть на нее. Адам трижды постучал в дверь, она открылась и тут же закрылась, послужив Эстер Блэк саваном. Остальные снова устремились к выходу, но сразу же скрылись из виду.

Скрэггс повернул ключ в замке и забрал свою дубинку.

— Вы нашли ее, сэр?

Адам кивнул, но не сумел заговорить, пока они не поднялись по ступенькам.

— Скажите мне… — прохрипел он. Ему пришлось откашляться и начать снова: — Скажите мне, кто привел ее сюда.

— Насколько я помню, это был ее муж. Викарий. Викарий той церкви в Грире. Я его не знал, сам я живу в Монфри. Я был бы признателен за небольшую любезность за то, что я показал вам дорогу, сэр.

Дрожащей рукой Адам дал ему несколько монет.

— А вы не помните… была ли эта женщина больна, когда только прибыла сюда?

— Ха! Вот это вопрос! Они все говорят, что не больны. Вы бы видели, как некоторые из них заходятся — дорого бы отдали за такое шоу. Как считает директор Биттс, они не оказались бы здесь без повода.