В конце концов Генрих простил её, велев явиться к нему и Брэндона. И хотя многие требовали для дерзкого Саффолка наказания, Генрих принял его даже милостивее, чем сестру.
– Это так похоже на тебя, Чарльз. Ты ведь всегда верил, что на тебя свалится неслыханная удача, – улыбаясь, сказал ему король и обнял, не придавая значения тому, какие гневные лица сделались у Бэкингема и Норфолка.
Тринадцатого мая состоялась повторная свадьба герцога Саффолка и Мэри Тюдор во дворце Гринвич в присутствии короля и королевы Англии, а также всего двора. Но Генрих все же потребовал, чтобы после свадебных торжеств молодые удалились в Саффолкшир. Изгнание опальной четы прикрывалось поводом, что Брэндону надлежит привести в порядок многочисленные замки, которые король подарил своей сестре и зятю...
Теперь Мэри чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она была свободна, весела, прекрасна, любима! Они с Брэндоном совершали поездки по своим владениям, принимали гостей, устраивали празднества. Одним из этих празднеств стала устроенная в Ипсвиче свадьба любимой придворной дамы герцогини Джейн Попинкорт с молодым Бобом Пейкоком. Теперь у Мэри в Восточной Англии был свой двор, где она жила и правила, как хотела, и хотя она именовалась герцогиней Саффолкской, но на официальных приемах её по-прежнему называли французской королевой. В отличие от своего супруга, при дворе Генриха VIII она появлялась крайне редко. Брэндон же так и остался царедворцем, который не мыслил своей жизни без политики. Время его ссылки было счастливым, хотя порой он скучал. Что их окончательно простили, Саффолки поняли, когда их пригласили на крестины по поводу рождения у Генриха и Катерины дочери. Новорожденной дали имя Мария, в честь любимой сестры короля, а его друг герцог Саффолк стоял у купели принцессы. Крестным отцом маленькой принцессы стал Вулси, возведенный папой в сан кардинала – высшая честь для духовного лица. Теперь Вулси оставалось мечтать только о папском престоле.
В браке с Брэндоном Мэри родила четырех детей – двоих сыновей и двух дочерей. Своего первенца они благоразумно назвали Генрихом, зато родившуюся следующей дочь Мэри назвала Фрэнсис в честь короля Франциска, которому была обязана своим счастьем. С королем Франции Саффолки увиделись через пять лет, во время встречи двух королей на французской земле, в так называемом лагере Золотой парчи – блистательном сооружении из златотканых шатров и сверкающих павильонов. Франциск к тому времени уже стал победителем при Мариньяно, главой самого великолепного в Европе двора, покровителем художников и поэтов. С ним прибыла его мать, которую он сделал герцогиней Анжуйской, и которая проявила себя как прекрасный политик за то время, пока её сын воевал за пределами Франции. Она по-прежнему была влюблена в коннетабля Бурбона и, зная, какая болезненная у него жена, втайне надеялась стать однажды мадам де Бурбон, даже не сильно задаваясь вопросом, хочет ли этого сам красавец коннетабль. С Мэри она беседовала весьма учтиво. Счастливая жизнь бывшей королевы Франции заставила её на многое смотреть снисходительно, и хотя её сердце дрогнуло при виде Луизы, внешне она держалась вполне достойно. Зато встрече с Маргаритой Алансонской Мэри была искренне рада. Маргарита к тому моменту являлась подлинной королевой двора Франциска, по-прежнему покровительствовала гуманистам и людям искусства и даже, выполнив свое давнишнее обещание, написала книгу в духе итальянских новелл под названием «Гептамерон», которой зачитывалась вся Франция. Бониве по-прежнему оставался её признанным рыцарем, хотя и переспал почти со всеми женщинами двора, даже наставив рога самому Франциску с его прекрасной возлюбленной мадам де Шатобриан. Королева же Клодия вела крайне тихую, жалкую жизнь, что, однако, не мешало Франциску делать ей одного ребенка за другим. С Мэри Франциск встретился весело и приветливо. Он был восхищен тем, как расцвела её красота, уделял ей много внимания, а вечером сделался столь задумчив, что красавица Шатобриан даже заревновала. Правда, в дальнейшем Франциск, не желая сердить возлюбленную, вызывать ревность Саффолка и подозрения Генриха, не смог уделять ей столько внимания, сколько хотел. Однако, уже вернувшись в Париж, король написал под портретом Мэри: «Более девчонка, нежели королева».
В том же лагере Золотой парчи Мэри увидела Анну Болейн, и даже беседовала с ней. Анна жаловалась, в какой тоске ей приходится жить при скучном окружении королевы Клодии, и просила Мэри походатайствовать, чтобы её вернули в Англию. Но Мэри забыла об этом, едва Анна исчезла из её поля зрения. К тому же за Анну было, кому просить – её старшая сестра Мэри Болейн уже была любовницей короля Генриха.
Анна вернулась в Англию лишь через семь лет. К тому времени она стала настоящей красавицей. Её шарм и экзотическая красота невольно привлекли к ней внимание короля Генриха, и он даже расстроил её предполагаемую помолвку с Гарри Перси, сыном графа Нортумберлена. Правда, сделал он это руками своего верного Булей, который, как всегда, загодя предугадал желание своего повелителя. Возможно, он сам хотел сделать Анну очередной фавориткой короля и своим послушным орудием... Но здесь он просчитался. Красавица Болейн стала его ярым врагом.
В то время Генрих VIII уже всерьез подумывал о разводе с Катериной Арагонской. После рождения их единственной дочери, принцессы Марии, здоровье Катерины окончательно пошатнулось, и она не могла уже более иметь детей. К тому же она очень постарела и уже не привлекала супруга как женщина, а Генрих по-прежнему был полон сил и страстно желал иметь сына, который бы стал продолжателем его династии. И тогда он объявил Катерине о своем намерении развестись с ней. Но всегда покорная и тихая королева Катерина посмела восстать против воли мужа, отказавшись согласиться на развод. Генрих, не придав этому значения, посылает к Папе в Рим запрос с просьбой о разводе, а Вулси едет во Францию договариваться о браке с овдовевшей к тому времени сестрой Франциска Маргаритой.
Но именно в это время Генрих отчаянно влюбляется в Анну Болейн, и для Анны начинается самая захватывающая и опасная в жизни интрига. Не пожелав стать любовницей короля, как давно забытая Бесси Блаунт или уже оставленная её сестра Мэри Болейн, Анна метила стать женой Генриха и его королевой. Умело разжигая чувства Генриха, она доведет его любовь до апогея. Ради неё он забудет свой долг, изгонит Катерину, объявит свою дочь незаконнорожденной, пойдет на разрыв с Папой, который не признает его развода с Катериной... Генрих даже объявит в Англии новую религию, лично став во главе церкви. Его верный советник и министр Вулси будет смещен и изгнан, не переживет этого удара и вскоре умрет. И именно в это время Мэри, герцогиня Саффолк, встанет на защиту Катерины, открыто высказав брату все, что думает по поводу Анны Болейн, и даже будет принимать у себя опальную королеву. Более тактично будет держаться её муж. И хотя он навсегда останется недругом Анны, Чарльз Брэндон не посмеет открыто восстать против воли Генриха.
Анна Болейн станет королевой Англии. Но ненадолго: через три года Генрих разочаруется в ней. К тому же Анна не выполнит своей главной задачи – не родит Генриху сына. Единственная дочь, которую она подарит королю, не спасет её положения, и Анна, по сфабрикованному обвинению в супружеской измене, будет предана казни и обезглавлена... Генрих сделается подлинным тираном. Не сдерживаемый более мудрым Вулси, не считающийся ни с кем, он будет править только по своему усмотрению. Ещё четыре раза он будет вступать в брак, немилосердно казня или изгоняя своих избранниц. Не захочет король считаться и со своими советниками и приближёнными: будут казнены Бекингем, Томас Мор и другие; будут жестоко подавлены восстания, разграблены монастыри. Свершится пророчество – начав править, как ягненок, Генрих со временем станет свирепее льва.
И только Чарльз Брэндон, герцог Саффолкский, сумел остаться на плаву при короле-тиране. Почести и награды так и сыпались на него: он получил серебряный жезл верховного констебля Англии, к его титулу герцога Саффолка прибавился титул графа Линкольна, он являлся одним из главнейших членов королевского Совета... И всегда он обращался к королю на «ты», именовался его другом. Всякий раз, когда возникало щекотливое положение и придворные робели перед тираном-монархом, только он мог взять дело на себя, предстать перед Генрихом и пояснить ему ситуацию.
