– Амелия, – позвал меня отец, заставляя вынырнуть из раздумий и обратить на него внимание. – Это не просто цветок из нашего или какого-то другого сада. Это изъявление воли королевской магии.

Я пару раз хлопнула ресницами, пытаясь понять, о чем говорит отец, а потом ахнула, неосознанно отпрянув.

 – Но... это невозможно, – прошептала, опуская пораженный взгляд на нежный цветок , который выглядел так, словно его только что сорвали. – Это ведь старые сказки. Всего лишь легенда.

–К сожалению, это не так, – отец выдохнул и как-то весь сгорбился.

Мысли в голове разбегались. Я никак не могла за что-нибудь ухватиться. Мне казалось, что здесь и сейчас мой мир переворачивается, чтобы никогда больше не стать прежним. Это выбивало почву из-под ног, заставляя едва не задыхаться от накатывающего волнами волнения. А когда я вспомнила нынешнего короля, мне и вовсе стало дурно.

 – Мы ведь можем ему не говорить, – попыталась я хоть что-то придумать.

Наверное, любая другая на моем месте плясала бы от счастья. Вот только я прекрасно знала все слухи, которые ходили про нынешнего короля. И выслушивая каждый раз о его жестокости, похотливости или несдержанности, я всегда жалела  будущую королеву.

Отец вздохнул виновато и попытался улыбнуться, поглаживая меня по руке.

 – Когда ты родилась, я был так счастлив. Я мечтал о дочери и был безмерно благодарен Адалинде. А уж когда нашел здесь, прямо на этом столе, цветок, так и вовсе ощутил себя самым счастливым отцом из всех. Моя дочь – будущая королева! Я поспешил. Прости меня. Адалхард был образцом разумного и благородного человека, и я даже не мог подумать, что у него вырастет такой сын. Прости, Амелия, но я не могу ничего поделать.

Я прикусила щеку изнутри, пытаясь унять панику и рвущиеся наружу слезы. Злость на отца вспыхнула на мгновение и тут же угасла. Я слишком любила его, чтобы начать упрекать или обвинять. Он хотел как лучше, и не его вина, что Гордон Эклин-Маэр явно пошел не в своего знаменитого и благородного отца.

Пока я приходила в себя, отец убрал цветок обратно, скрывая книгу подальше от моего взгляда. После этого он обнял меня, поглаживая широкой ладонью по волосам и шепча, как он любит, как жалеет о своем поспешном решении и как ему бы хотелось все изменить.

Минут через десять, когда буря в душе слегка улеглась, я осторожно отстранилась, неосознанно потирая родимое пятно в виде замысловатого цветочного узора на указательном пальце.

 – Поэтому ко мне никто не сватался? – спросила, только сейчас понимая, что на самом деле означает этот орнамент на пальце.

 – Никто ничего не знал, кроме королевской семьи. Так что сватались, и очень многие. Просто мне приходилось всем отказывать.

 – Но почему сейчас?

Отец тут же сурово поджал губы. В такие моменты я понимала, что не такой уж он и мягкий человек, если сам того не хочет.

 – Король потребовал свою жену в замок.

От этих слов все внутри сжалось. Было страшно, а еще тошно. Восемнадцать лет не нужна была, а тут потребовал! Какой... мерзавец!

 – Когда мне выезжать? – спросила, неосознанно поджимая губы точно так же, как и отец совсем недавно.

 – Через неделю, – он вздохнул и как-то разом постарел, будто все краски с него в одно мгновение вылиняли.

 – Не переживай, – я натянуто улыбнулась. – Я справлюсь. Все будет хорошо. Прости, но я пойду. Мне надо... подумать.

 – Конечно, иди. Если что-то будет нужно...

 – Я скажу, – закончила я за него и быстро поцеловала в щеку, тут же вставая и выходя из кабинета. Мне в самом деле надо было подумать и решить, как жить дальше.

Что-то мне подсказывало, что с этого момента моя жизнь станет не такой легкой и беззаботной, как мне бы того хотелось.

Часть 2

Зябко поежившись, я плотнее укуталась в легкий плащ. На улице было холоднее, чем я рассчитывала. Небо заволокло тяжелыми тучами, проседающими едва не до самой земли. Они опасно клубились, перекатывались, словно волны, подгоняемые ветром. Казалось, в любой момент может разразиться дождь.

Добравшись до любимой беседки, я стряхнула со скамейки опавшие листья и присела, обводя взглядом потускневший сад. Деревья и кустарники стояли почти голыми, щеголяя своими прутьями-ветвями. Прямо возле беседки красовались поздние цветы, которым, казалось, такая погода очень даже нравится.

Минут через пять по крыше дробно застучали капли.

Как бы мне ни хотелось ни о чем не думать, но мысли снова и снова возвращались в кабинет к разговору с отцом. Мне казалось, что образ нежно-розового цветка до сих пор стоит перед глазами.

Утихшая буря снова всколыхнулась в душе. Я не могла толком разобраться, чего во мне больше. К своему ужасу, среди негодования и страха я могла разобрать крупицы любопытства и странной радости.

 – Я сошла с ума, – простонала я, сдерживая желание побиться головой о деревянную стену позади себя.

Его величество Гордон Эклин-Маэр – король Хальдора,–по слухам, был ужасным человеком. Если собрать все, что я о нем слышала, то перед глазами вырисовывался весьма неприглядный мужчина, единственным достоинством которого была притягательная внешность.

Конечно, никто и никогда не попрекал короля и не осуждал. Еще бы, никому не хотелось лишиться ни головы, ни расположения короны. А на подобное король был скор, отчего его считали жестоким.

А еще он имел большую слабость к различным винам и женщинам. Поговаривали, что в постели он несдержан и его фавориток часто видели едва ли не выползающими из его покоев. Понятно, что об этом только тихо шептались по углам.

Заботливые отцы, любящие своих дочерей, пытались не пускать их в замок правителя, стараясь как можно скорее выдать их замуж. Иные, наоборот, стремились всеми силами протолкнуть свое чадо поближе к королю.

Многих весьма волновало, что он до сих пор не женат. Теперь мне понятно почему. Он мог менять женщин в постели [1] сколько угодно, но вступить ни с одной в брак не смог бы никогда – королевская магия не допустила бы подобного, ведь мы связаны с ним с самого моего рождения.

Сжав оледеневшие пальцы, я невидящим взглядом уставилась перед собой. Может быть, все это просто слухи и король не так ужасен, как о нем шепчутся? О, как бы мне этого хотелось. Вот только если вспомнить законы, которые вышли из-под его пера, то все становится еще более неприглядно.

Заметив краем глаза движение, повернулась, с удивлением замечая, как рядом со мной присаживается мать.

 – Мама? Что-то случилось? – спросила и сразу прикусила губу. Мать не любила, когда я с ней заговаривала. Она и в самом деле тут же обожгла меня раздраженным взглядом, но смолчала. И я не стала больше ничего говорить, отвернувшись.

 – Не забудь взять с собой изумрудное платье. Оно тебе идет, – сказала она минут через пять тишины, наполненной шорохом дождя.

 – Конечно, как скажешь, – согласилась я немедленно, недоумевая. Какое ей дело до моих платьев? Она никогда не проявляла к ним никакого интереса. Мне хотелось спросить ее о многом, но я понимала, что ответов не дождусь. В лучшем случае мать просто встанет и уйдет, как делала это всегда.

Как-то слишком глубоко вдохнув, она немного повернулась ко мне, рассматривая. Я тоже осторожно повернула голову, не зная, как себя вести с собственной матерью. Столько раз в прошлом я пыталась к ней приблизиться, понять, но каждый раз наталкивалась на стену. В конце концов я просто разочаровалась и устала, прекратив свои попытки сблизиться.

 – Итак, ты теперь знаешь, – сказала она, рассматривая меня со странным выражением лица.

 – Да, мама, – отозвалась я, кивнув для верности. – Отец рассказал мне о воле королевской магии.

 – И что ты об этом думаешь? – резко спросила она, будто пытаясь в чем-то уличить. – Я сомневаюсь, что ты осознаешь, как сильно нам всем с этим повезло. Теперь наша семья будет второй по значимости после королевской.

Я вспыхнула от негодования. Вот, значит, как? То есть ради того, чтобы хоть как-то на меня теперь влиять, она решила помириться? Не бывать этому!