— Они тоже, — кивнул Николас. — Но замысел всех этих чудовищных злодеяний наверняка принадлежит не им. Слыхали ли вы когда-нибудь о пантатианских змеиных жрецах?
Васлав замахал на него рукой:
— О чем ты, принц? Опомнись! Снова ты нас потчуешь сказками! Пантатианцев выдумали те презренные бездельники, что развлекаются сочинением всяких легенд и саг, которыми бродячие певцы тешат праздный люд. И если верить этим выдумкам, то змеиные жрецы живут в сказочной Пантатии, стране, что лежит на дальнем Западе. По виду они мало чем отличаются от змей, зато ходят и говорят совсем как люди. — Старик рассмеялся. — В детстве я был непоседой и неслухом, каких поискать, и нянька часто меня ими стращала, когда я капризничал.
В разговор неожиданно вмешался Амос.
— Пантатианцы — вовсе не плод досужих вымыслов, — так веско и с такой убежденностью проговорил он, что брови Васлава взметнулись вверх, а морщинистое лицо вытянулось от удивления. — Да-да! — кивнул Траск. — Я видал одного из них собственными глазами. — Он вкратце поведал Накойену, его сыну и зятю об осаде Арменгара, о Мурмандрамасе и вторжении в земли Королевства темных эльфов и гоблинов.
— Боги свидетели, — с кислой улыбкой промолвил Накойен, — что у меня язык не повернулся назвать моих гостей лжецами, хотя…
— Вот и хорошо, что он у тебя не повернулся! — сердито прервал его Амос.
— Потому как я, хотя и люблю кой-когда приврать, что уж греха-то таить, но на сей раз говорю тебе чистую правду. Готов поклясться в этом собственной моей головой! А уж клятвопреступником меня еще никто не называл! — И он воинственно засопел, выпятив вперед свою бочкообразную грудь.
Николас, пряча улыбку, одобрительно кивнул капитану и вновь обратился к старику Накойену:
— Скажи, а не могло случиться так, что члены Змеиного клана, отождествив себя со своим тотемом, как это у вас принято, сделались слишком уязвимыми для чар пантатианцев, которые не упустили случая этим воспользоваться? Может быть, это и толкнуло Змей на путь зла?
Васлав помотал головой:
— Этого никто из ныне живущих в точности не знает, Николас. Мрачная тайна Змеиного клана погребена в веках вместе с теми, кто приказал истребить этих нечестивцев.
— Но все же, — не сдавался Николас, — я почти уверен, что в преступлениях, которые совершили члены Змеиного клана, так или иначе были замешаны пантатианцы. И выходит, что они-то и есть главные наши враги.
Старик даже не пытался скрыть, что это утверждение его совершенно обескуражило.
— Как же ты думаешь с ними бороться? — спросил он дрогнувшим голосом. — Ведь они — призраки, тени, а не живые существа. И где нам их искать?
— Не горюй, почтенный Васлав! — пробасил Траск. — Все обстоит не так уж скверно, как ты себе вообразил.
— Что ты имеешь в виду, капитан? — спросил Регин.
— А то, что эти проклятые ублюдки пантатианцы так же смертны, как и мы с вами. Я своими глазами видал, как один из них испустил дух.
— Амос прав, — кивнул Николас. — Пантатианцы смертны, а значит, одолеть их нам вполне по силам. Я так же, как и ты, Накойен, не знаю пока, где нам их искать. Но уверен, что стоит мне осуществить то, ради чего мы с моими людьми сюда прибыли, а именно освободить принцессу и остальных пленников, как пантатианцы и Змеи тотчас же себя обнаружат. Они же ведь захотят во что бы то ни стало со мной разделаться. И тогда нам с тобой надо будет объединиться против них.
— Быть может, мы и прежде этого можем быть тебе чем-нибудь полезны, принц? — спросил Васлав.
— Пока что с нас будет и того, что Львы больше не ищут нашей погибели, — улыбнулся Николас. — А дальше время покажет. Я буду рад, если вы сможете отомстить тем, кто повинен в смерти ваших юношей. Ведь это и мои враги.
— Мы, Львы, охотно тебе во всем поможем, — пообещал Накойен. — Ведь члены всех до единого кланов почитают своим долгом не щадя сил бороться со Змеями и никого из них не оставлять в живых. Каждый из предводителей при вступлении своем в эту должность дает несколько торжественных клятв, первейшая из которых — защищать интересы своего клана, а следующая после нее по значению
— преследовать и без пощады истреблять любого из Змей. Я и сам когда-то в этом клялся, однако, подобно прочим, относился к словам обещания без должной серьезности, ведь вот уже несколько поколений моих предков и слыхом не слыхивали о Змеином клане. Мы были убеждены, что с ними покончено раз и навсегда. — Он осторожно прикоснулся кончиками пальцев к змеиному кольцу и тотчас же отдернул руку. — Но выходит, мы все жестоко ошибались!
Пригнувшись к самой земле, Калис схоронился за высокой цветочной клумбой, которая была разбита неподалеку От одноэтажного строения без око», одного из немногих, где он еще не побывал. Он находился в поместье Дагакона уже больше двух часов и за это время успел осмотреть оружейную, несколько кладовых, поварню и комнаты слуг. Все эти многочисленные помещения оказались пусты, хотя повсюду ему то и дело встречались следы недавнего пребывания здесь множества людей. Необитаемым выглядел и огромный дворец первого советника. Лишь в двух окнах нижнего этажа тускло мерцал едва различимый свет, и от этого остальная громада дворца казалась еще более темной, зловещей и мрачной. В другой поварне, находившейся поблизости от здания, куда он еще только собирался наведаться, готовилось, судя по доносившимся из приоткрытой двери запахам и по дыму, стлавшемуся над трубой, великое множество снеди. Это озадачило эльфа, и он подкрался почти вплотную к выбеленной известкой стене и остановился в шаге от прямоугольника света, который падал на траву из окошка поварни. Ждать ему пришлось недолго. Дверь отворилась, и на лужайку вышли двое плечистых стражников. Каждый тащил по два ведра с дымившимся рагу. Тяжело ступая по песчаной тропинке, они направились к строению, где эльф еще не успел побывать. Он бесшумной тенью скользнул туда вслед за ними и затаился у клумбы. Из своего укрытия Калис видел, как вооруженные до зубов часовые отворили стражникам двери и пропустили их внутрь.
Здание, куда вошли стражники с четырьмя вместительными ведрами еды, не только издали, но и вблизи Казалось необитаемым. Приземистое и широкое, не имевшее ни единого окна, оно походило на невероятных размеров амбар или на дровяной сарай. Калис оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет ни души, со всех ног помчался к невысокой стене и с разбега на нее вспрыгнул.
И едва не свалился вниз, потому что, как оказалось, странное сооружение без окон представляло собой крытую черепицей узкую галерею, со всех сторон окаймлявшую четырехугольную площадку внутреннего двора. Калис не без труда удержал равновесие на покатой и узкой — шириной не более пятнадцати футов — крыше.
Со двора доносился приглушенный шум, и Калис, будучи уверен, что ничьи глаза, кроме эльфийских, не сумеют разглядеть его в окружавшей мгле, свесил голову вниз. Зрелище, которое представилось его взору, оказалось настолько чудовищным, что ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не вскрикнуть от негодования и жалости. Он закусил губу и сжал древко своего лука с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
Весь просторный двор был заставлен ровными рядами деревянных коек, на которых сидели или лежали крайдийские пленники — исхудавшие, бледные, отчаявшиеся. Их щиколотки охватывали металлические браслеты, которые крепились к железным опорам коек короткими цепями. Стояла поздняя весна, и на смену дневной жаре, как всегда в этих краях, пришла ночная прохлада. У невольников не было ни одеял, ни теплого платья. Калис знал, что сносить зной и холод, пребывая под открытым небом в почти поощри неподвижности, смогли бы только очень выносливые и закаленные человеческие существа. Да и то недолго. И потому его нисколько не удивило, что едва ли не половина всех расставленных во дворе коек была пуста. Напротив, он был несказанно поражен тем, что в иссохших телах более сотни пленников еще теплилась жизнь.