— Если это намек, то я слишком глуп, чтобы понять его, — с сожалением сказал он. Не слыша больше никакой музыки, он пожал плечами и выпрямился. — Ладно. Со временем вы все проясните, а может, и нет.

Глава двадцать седьмая

СТОЛКНОВЕНИЯ

К удивлению Норки, трущобные рынки открылись на следующее утро, как и было запланировано. Отряды патрулей сновали среди встревоженных обитателей Трущоб, но торговля шла оживленно. Норка некоторое время понаблюдала за всем происходящим, а потом пошла разыскивать Акулью Наживку.

Когда Норка вошла в помещение склада, где разместился штаб, один из его людей как раз докладывал о положении дел в Трущобах. Норка смутилась: установление мира в Трущобах целиком и полностью приписывалось ее заслугам. Когда человек закончил доклад, Акулья Наживка отослал его и обернулся к ней.

— Итак, — пробормотал он. — Ты обещала быть осторожной.

Она гордо подняла подбородок:

— Я и была, и все получилось.

— Но ведь риск, Норка… — добавил он умоляюще.

Она резко отмахнулась.

— Время, когда нужно было скрываться, давно прошло, Акулья Наживка. Наш единственный шанс — действовать решительно и нагло. Похоже, нам удалось удержать Трущобы от мятежа. Ходят слухи, что Гитивы очень недовольны. И ты, и я — мы оба мечены. Цезарь Гитив предложил Антагу двести империалов за меня. — Акулья Наживка попытался что-то вставить, и Норка по-кошачьи улыбнулась. — Антаг не станет с этим связываться. Он сказал Гитиву, что ему придется тогда торговаться с Хижаном, а тот платит свои долги кровью. Работорговцу пока, вроде, можно доверять. Он мог легко передать меня в их руки: я как раз пряталась в это время у него за портьерой.

— Норка, Гитивы не умеют мириться с поражением. Если им не удалось разжечь мятежи в Трущобах, они попытаются сделать это в порту. И рано или поздно они найдут кого-нибудь, у кого жадность перевесит страх, и нас поймают.

— Может, и так, — согласилась она. — Но мне кажется, что ты ошибаешься. Акулья Наживка, ставки высоки, но сейчас уже так просто не отступишь. Чуть позже я отправлюсь в район Храмов и расскажу Керидену, до чего додумалась: Гитивы хотят посеять смуту в народе в надежде выманить Короля туда, где его легко убить. Если у Ученого Короля хватит здравого смысла, он не позволит себе попасться на такую уловку.

— На это у него здравого смысла не хватит, даже если его предупредить. Он идеалист.

— Что ж, я не дам ему возможности отговориться тем, что он не знал, — ответила она. — Если он все-таки решит действовать, это будет на его совести. Чем ты собираешься заняться пока, Акулья Наживка?

Грузчик вздохнул.

— Мне придется заняться поддержанием мира в Доках. Произошло уже несколько, на первый взгляд, случайных драк. Я думаю, Гитивы начали сеять смуту и недовольство в порту.

Норка удивленно подняла брови.

— А куда же смотрит Стража?

— Стража странным образом отсутствует, — ответил он.

Она поймала его руку и сжала ее.

— Наверное, Гитивы пытаются выкурить тебя, Акулья Наживка. Будь осторожен.

Он накрыл ее руку своей и прищурился.

— Какой мудрый совет, моя милая воришка. Не забывай сама следовать ему.

Она заставила себя рассмеяться.

— Я? Я всегда осторожна.

За Аррой следили. Во Дворце всегда полно соглядатаев, но это было особое внимание, а не обычная настороженность, появлявшаяся в ее присутствии. Она решила заманить свою «тень» в ловушку, уводя ее в лабиринт внутренних коридоров Дворца, подальше от галерей и садов, где было полно придворных. Она втиснулась на узкую винтовую лестницу и стала ждать. Когда мужчина подошел совсем близко, Арра молниеносно набросилась на него. Она резко заломила ему руку за спину.

— Итак, — спокойно сказала она. — Почему?

— Что — почему? Отпустите меня.

Она еще сильнее выкрутила ему руку.

— Вы следите за мной? На кого вы работаете? Отвечайте.

Но мужчина покачал головой.

— Вы не причините мне боль, во всяком случае, такую, какую могут причинить мои наниматели, окажись я неверен им.

— А мне и не надо причинять вам боль, — мягко, почти мурлыча, сказала Арра. — У меня есть и другие способы получить нужные ответы. — Все еще удерживая его, она погрузилась в легкий транс. Его страх был ослепительным и бьющимся, как сердечко пойманного в ловушку зайца.

— На кого вы работаете? — снова спросила она.

— Ничего я вам не скажу, — ответил он.

Но за его словами в голове у него сформировался образ: Лорд Советник Ажер.

— Что вы надеетесь обнаружить, преследуя меня? — спросила она.

— Оставьте. Ничего у вас не выйдет. — И опять появился образ: силки с приманкой.

— Я приманка или ловушка? — прошептала она.

Ответом ей была вспышка панического страха, а затем промелькнули несколько образов: Элхар Гитив, Филин, Норка, связанная и растрепанная, а перед ней светящийся кончик раскаленного шила; Ридев, Премьер-министр, Исива Гитив.

— Я имею представление, что задумала Исива, но каковы ставки Ажеров во всем этом?

— Ведьма! — Его мозг от ужаса раскалился добела. — Ты узнаешь ответы прямо у меня в голове!

— Да, — ответила она как бы между прочим. — Это гораздо более эффективнее, чем раскаленные инструменты, и не наносит долго не заживающих ран. Что Ридев надеется получить от меня?

Ответом на ее вопрос был образ здания, объятого ревущим пламенем; от разочарования она прикусила губу. Мужчина собрал все свои страхи, чтобы противостоять ее допросу. Арра дернула его руку вверх, и образ пылающего ада исчез в алой вспышке боли.

— Что Ридев Ажер надеется получить от меня?

Последовала череда ярких образов: рука, забрасывающая наживку для ястреба, а потом снова появился объятый огнем ад. В дыму и огне двигались тени.

— Приманка для ястреба, — размышляла она вслух. — То есть для Гитивов. — И словно в ответ над сценой пожара нависло переполненное от ярости лицо Элхара Гитива.

— Кто вы? — спросила она его. Но ответом было только горящее здание. — Это ваш дом горел?

Ужас снова все стер. Арра старалась удерживаться в полутрансе, но это утомляло ее. Внезапно она услышала приближающиеся шаги. Она утащила своего пленника на винтовую лестницу и последним усилием заставила его молчать.

Человек прошел. Он был в ливрее Дома Мебхаров и не представлял угрозы. Устав, Арра вышла из полутранса. Она обыскала пленника, освободила его от пояса с метательными ножами и гарротой и тут же пожалела, что от усталости ей не хватило сил заблокировать ему память.

Несколько мгновений мужчина смотрел на нее, потом дотронулся до впадинки у основания горла.

— Так легче всего убить метательным ножом, — спокойно сказал он ей.

— Я не убиваю, — с отвращением ответила она.

— Тогда как вы заставите меня молчать?

Она рассмеялась.

— Вы можете рассказать своему хозяину все, что сочтете нужным. Но это плохо отразится на вас, не так ли? — Резким броском она метнула его оружие подальше от них обоих. Он пошел подбирать его, а она бросилась вверх по винтовой лестнице.

Мышка сидела на одной из каменных скамеек в саду. Альбом для эскизов лежал у нее на коленях. Советник Ихав был увлечен разговором с Леди Советницей Дома Амберов, шагах в десяти от Мышки. Венихар пообещал девочке попросить кого-нибудь из родственников помочь ей разобраться с красками, но она понимала, что ему сначала надо закончить дела. Она подавила вздох и начала зарисовывать сам Дворец. Там на третьем этаже был ряд окон…

Через несколько минут кто-то вытащил альбом у нее из рук. Она подняла голову, ожидая увидеть Венихара, но человек, листавший страницы, был ей незнаком. Он взглянул на нее сверху вниз с ехидной улыбкой на лице; она заметила серебряную серьгу у него в ухе.

Мышка хотела топнуть ногой и потребовать, чтобы ей вернули альбом, но его взгляд подсказал ей, что лучше не делать этого. Она знала, что ее трущобный выговор насторожит его. Она спокойно смотрела на него, вспоминая особенности речи дворян и манеры людей, за которыми так долго наблюдала. Властным жестом она протянула руку и сказала, твердо произнося согласные и округляя гласные, как это делали придворные: