Восхитительный запах яблок так раздразнил ее пустой желудок, что девушка вздохнула, уже собираясь подняться и уйти с берега. Стоило остаться в замке, эти вечерние посиделки не для нее, никак не для нее… Что же так пахнет-то? Девушка вздохнула, поправляя платье, чтобы подняться, когда рядом раздался сердитый голос:

— Я долго буду это держать?

Таис резко повернула голову и затаила дыхание от неожиданности. Прямо перед ее лицом, сверкая глянцевым боком, маячил вожделенный фрукт, насаженный на тонкую ветку. Янтарные глаза сверкнули, словно те самые искры над костром. Ирс хмыкнул и только разочарованно покачал светлой головой:

— Ну?

— Это мне? — недоверчиво пробормотала девушка.

Эллгар обмакнул яблоко в свежий мед, налитый в деревянную миску, и его губ коснулась восхитительная улыбка:

— Говорят, что так вкуснее.

Таис нервно хихикнула, пока не зная, что лучше — тотчас броситься наутек или принять предложенный десерт. Но искушение было слишком велико. Она осторожно протянула руку, желая взять конец ветки у Эллгара, и глядела, как прозрачные золотые капли меда падали на песок у их ног. Улыбка довольного принца стала еще шире, и бедняжка едва не подавилась, откусывая горячий кусочек яблока под его внимательным взглядом.

— Куда ты сегодня сбежала, Шемулль? — поинтересовался Ирс, подсаживаясь ближе к девушке.

Она ровно на столько же отодвинулась, не зная, чего еще ожидать от его высочества. Во взгляде сокурсника Таис прочла упрек и совсем растерялась. Боги, дайте ей немного здравомыслия, чтобы сбежать, или же лишите жалких остатков рассудка, чтобы только смотреть в эти глаза и слушать этот голос.

Эллгар тихо вздохнул и сел ближе, останавливая попытки девушки вновь отсесть. Его рука настойчиво захватила в плен ее ладонь, и молодой человек немедленно сплел их пальцы.

— Пусть сегодня не будет ни Эллгара, ни Шемулль. Пусть не будет имен. Просто посиди рядом и поешь.

Это было и требование, и просьба. Таис сдалась, крепче сжимая его руку вместо ответа.

Летние ночи, они особенные. Звезды в эту пору такие яркие, рассыпанные крошкой вокруг самодовольной луны, что и не нужно было иного дополнительного света, чтобы разглядеть окрестности. Он не присоединился к шумной компании на берегу и не собирался продолжать споры с Вардваном. Пока проректор с Беллой докладывали Саргону и решали на их небольшом совете, как поступить дальше, Хью продолжил то, что начал на болотах.

Он одернул перетянутый ворот рубахи, отогнал надоедливую мошкару и нахмурился, заметив свою цель. Маг стоял, прислонясь спиной к дереву и скрестив руки на груди. Вот дверь открылась, и на крыльцо буквально вывалился пьяный мужчина, придерживая одной рукой спадающие штаны, а второй продолжая тискать хозяйку дома. Эверет процедил проклятия сквозь зубы, наблюдая за этим бесстыдным зрелищем.

— Рано ты сдалась, вдовушка… — Он дождался, пока случайный любовник пьяной походкой скрылся в ночи, и тогда пошел к дому.

Дверь скрипнула и приоткрылась при его приближении, словно приглашая пройти внутрь. Хью тряхнул головой и, шумно дыша, поднялся по трем старым деревянным ступенькам. За ручку маг не взялся, лишь кончиками пальцев толкнул дверь, моментально ощутив, как их опутало вязкой невидимой паутиной. Плохая работа, он и не напрягался особо. Ведьма спешила — или была неопытна, скоро он это поймет.

Даянет, черные ведьмы. «Вкусившие кровь» — вот что значило их имя. Первые соперницы ломмерит. И надо признаться, речные девы проигрывали даянет и в бесстыдстве и в коварстве. Да во всем. В отличие от дев, уже рожденных теми, кем являются, черные ведьмы добровольно принимают решение, проходя обряд и обрекая свою бессмертную душу на вечные скитания между миром живых и мертвых. Такова плата за силу.

Эверет сделал несколько шагов в комнатушке, которая занимала, собственно, всю хижину. Здесь же, в углу, у небольшого окна раньше готовила хозяйка. У другой стены виднелась кровать, наполовину укрытая вышитой занавеской, которая огораживала уголок пространства для супругов.

Под ногами что-то хрустнуло, маг на мгновение опустил взгляд и увидел разбитую бутылку и темную лужицу, растекавшуюся по пыльному полу. К этой бутылке недавно хорошенько приложился спроваженный любовник? Но сейчас было не до пьяницы-ворке. Хью кинул взгляд на женщину, стоящую к нему спиной у соседнего окна.

Призывно покачивая бедрами, ведьма повернулась к гостю. Свет луны скользнул по неприкрытой груди. Бесстыдница так и не удосужилась зашнуровать свое платье, позволяя мужчине любоваться нежной кожей, влажной от недавних любовных утех. Эверет остановился посреди хижины, его губы презрительно изогнулись. Какого черта она с ним играла? Неужто приняла за очередного крестьянина, польстившегося на ее тело? Ведьма приблизилась бесшумно, неспешно и остановилась перед магом, мягким движением рук откидывая длинные волосы за спину.

— Ты наблюдал за мной. — Мелодичный голос должен был околдовывать, но Хью прекрасно понимал, чего стоит поддаться этим чарам.

— Верно.

— Тебе понравилось? — Даянет прижалась к нему своей мягкой грудью, затем провела губами по шее мужчины. — Понравилось, раз пришел…

Хью только чертыхнулся, теряя терпение. Дуреха увлеклась и позабыла о том, что навела морок лишь на деревенских жителей да мальчишку Эллгара, но не на тех, кто прибыл из замка. Не на него!

— Ты не Ханна, — медленно и мрачно проговорил Эверет, ловко наматывая на руку длинные волосы ведьмы и с силой прижимая к ее лбу ладонь, на которую ранее нанес разрушающую морок печать.

«Ханна» взвыла, моментально принимая свой истинный облик, и кинулась на Хью, пытаясь выцарапать глаза мужчине.

— Что ты сделала с хозяйкой этого дома? — спросил маг, хотя и так знал ответ.

— Проклятый охотник! — Даянет отсекла острыми когтями свои спутанные косы и отскочила к окну. — Нужно было сразу уходить, но уж больно хорош мальчишка оказался. Бедняжка так старался меня утешить!

— Он утешал не тебя. — Мастер снял с крепления свой кнут, готовый остановить ведьму и не позволить ей покинуть хижину. — Он утешал ту, кого ты лишила жизни. Кто тебя нанял? Отвечай, и тогда, возможно, я убью тебя быстро.

Ведьма вновь приняла облик хозяйки дома и состроила несчастную гримасу.

— Неужто вовсе не жаль меня? — Даянет вздохнула и протянула к нему руки. — Мой муж недавно умер. Я так одинока. Не желаешь утешить бедную женщину?

— Цукке почуял тебя и мог подать знак хозяину, — холодно проговорил Эверет, не позволяя ведьме зайти ему за спину, — поэтому ночью ты извела пса, заманив его на болото. Он почуял кровь Ханны, запах хозяйки, и поспешил на помощь. А потом, как и велено было, ты заманила на болота и Шонко. Зачем? Почему именно Ханна? Твоему хозяину нужен был Эллгар? Для него все это представление? Кто тебя нанял?!

Ведьма не ответила ни на один его вопрос. Она зашипела яростно, бросая на него помутневший взгляд. Даянет кинулась к охотнику с хриплым рычанием, обнажая острые как бритва зубы, больше подходившие кровожадному мансуру. Хью увернулся от удара. Ему повезло, чего нельзя было сказать о хозяевах дома. Даянет была слаба, но слишком самонадеянна. Удача пьянила ее, заставляя думать, что легко справится с одним мужчиной.

Мастер мог покончить с нею одним ударом кнута, но должен был заставить говорить эту ведьму. Заливать хижину кровью он не собирался, хватит с этих людей переживаний, достаточно и того, что произошло. Значит, придется действовать аккуратно. При очередной атаке охотник оттолкнул ведьму раскрытой ладонью в лицо, заставляя ее опрокинуться на грязный деревянный пол, поднимая облако рыжеватой пыли.

Рука Хью, который немедленно оказался над распростертой ведьмой, прижалась к ее лбу. Она шипела, хваталась за его ладонь, царапала до крови, но охотник не отпускал даянет, глядя, как загорались на руке до самого локтя нанесенные руноскрипты. Едва приметное голубое свечение охватило пальцы мастера, активируя заклинание-ловушку.