В эту ночь они впервые так спали — под одной крышей, но в разных комнатах…

7 июля 2000 года, пятница. Москва

Ведущий объявил перерыв, люди заговорили, завставали с мест, но к выходу никто не спешил. Взгляды участников внеочередного заседания Союза российского бизнеса были устремлены туда, где возле огромного круглого стола в плотном кольце охраны невысокий светловолосый человек говорил что-то на прощание председателю СРБ, крепко тряс ему руку и явно собирался уходить.

Этот маленький человек, почти неразличимый за спинами телохранителей, присутствовал на заседании СРБ впервые. И именно из-за него собрались здесь сегодня все, кто имел к Союзу хоть какое-то отношение — вдруг да выйдет случай представиться, попасть на глаза, заинтересовать. Да и послушать интересно: что скажет им этот мужчина в светло-сером костюме, с галстуком, завязанным чуть вкось, с настороженными глазами, глядящими всегда исподлобья. Для большинства присутствовавших этот человек еще оставался загадкой: кто? откуда взялся? как сумел протиснуться меж чужими спинами и взлететь столь высоко?… Чуть больше года назад никто не знал его, никто о нем не слышал, а сегодня — нате, пожалуйста! — вот он, выразитель народной воли, олицетворение будущего, главный стратег, непогрешимый гарант, первое лицо, отец родной, Президент Российской Федерации.

В последний раз пожав кому-то руку и улыбнувшись — улыбка гасла так же внезапно, как возникала — он развернулся и четким шагом пошел из зала вон. По дороге зацепил кого-то взглядом, что-то произнес вполголоса одному из подручных — и скрылся за высокими дверями со всей своей свитой.

Следом повалили из зала остальные — банкиры и промышленники, президенты крупных холдингов и экономисты-теоретики, государственные чиновники и рыночные аналитики, председатели всевозможных фондов, политологи, пиарщики, депутаты Думы… То и дело возникали в дверях пробки — участники заседания останавливались, чтоб переброситься парой слов, немедленно подбегали к ним журналисты — с диктофонами, с микрофонами, с целой кучей вопросов.

— Господин Хорьковский, как вы считаете, можно ли расценивать выступление Президента как гарантию того, что «нулевой вариант» будет принят?

— Я бы воздержался от однозначной оценки. Но, по крайней мере, сегодня Президент дал нам понять, что не имеет предвзятого отношения к приватизации девяносто шестого года, и это отрадно. Потому что в ином случае в воздухе запахло бы переделом собственности, а это всегда — процесс крайне болезненный, не только для самих собственников, но и для сотен тысяч людей, чья жизнь так или иначе зависит от судьбы приватизированных предприятий.

— Вопрос господину Чахнашвилли. Каха Андреевич, скажется ли, на ваш взгляд, сегодняшняя речь Президента на капитализации крупных российских предприятий?

— Это было бы логично. По существу, Президент если и не выразил недвусмысленного согласие с «нулевым вариантом», то, по крайней мере, и не отрицал его возможности. Поэтому, мне показалось бы логичным, если бы акции тех предприятий, о которых сегодня шла речь — приватизированных через залоговые аукционы — немножко подросли в ближайшее время. Тем более, что в последнее время — а это связано, прежде всего, с действиями генпрокуратуры относительно «Росинтера» — капитализация данных предприятий день за днем снижалась.

— Олег Андреевич, говорят, инициатива сегодняшнего заседания СРБ принадлежит вам?

— Эта инициатива принадлежит активу Союза. И совершенно естественно, что для обсуждения взята наиболее актуальная сегодня тема — судьба предприятий, приватизированных по системе залоговых аукционов. Если вы внимательно слушали наших докладчиков, то вы увидели, что большинство этих предприятий — ЮКОС, ЛУКОЙЛ, Снежнинская горная компания, многие другие — благополучно пережили наиболее сложные в экономическом смысле времена, успешно функционируют, успешно выступают на мировом рынке. А это значит, что предприятия грамотно управляются, и обеспечивают не только своих собственников, но и целые регионы базирования, а в совокупности являются значительной частью экономики страны… О, извините, я должен отвлечься…

Старцев вырвался из цепких рук журналистки и подошел к невзрачному человеку в сером. Тот, склонившись к самому уху президента «Росинтера», произнес несколько слов, и Старцев, кивнув, последовал за ним куда-то по коридору отеля.

… В холле подавали кофе, передвигались с чашками в руках. Кофе стыл едва пригубленным — слишком много вопросов, слишком непростые ответы. Вот сомкнулся вокруг кого-то плотный кружок журналистов, над которым нависает на длиннющей «удочке» узнаваемый микрофон НТВ — в косматом меховом чехле он похож на растрепанный малярский валик.

Вот энергичная дама с лакированной башенкой на голове сердито спорит с главой Новолипецкого комбината: «Вот уж вы бы на этот счет не заикались, ей-богу! Вот уж о вашей-то приватизации мне хорошо известно!».

Вот председатель Счетной палаты с пухлым лицом обиженного дитяти переговаривается о чем-то вполголоса с дородным главой «Газпрома», а снизу откуда-то уже тянется в этот приватный якобы разговор любопытствующий диктофончик газетчика.

Вот крабьими перебежками движется по холлу, поблескивая очками и бритым черепом, директор Департамента PR корпорации «Росинтер» Леонид Щеглов. У него здесь своя работа: нежно зацепил за лацкан представительного мужчину и впиаривает, впиаривает ему что-то, а представительный мужчина кивает, соглашается, и можно расслышать лишь: «У нас в Думе…». Вот председатель СРБ, умеренно взволнованный (рука еще помнит президентское пожатие), обсуждает с двумя банкирами возможную реакцию МВФ на сегодняшнее выступление главы государства, цитаты из которого уже надиктовывают в сотовые телефоны самые шустрые из журналистов — корреспонденты информационных агентств… И над толпой в добрые две сотни человек, в разноголосом гуле то и дело вспыхивает, угасает, появляется вновь, перелетая от уст к устам загадочное — «нулевой вариант».

«Нулевой вариант» — значит, все остается, как есть. «Нулевой вариант» — значит, никто больше не попытается отобрать и переделить то, что было приобретено в недавние, но уже как будто далекие смутные годы законодательной неразберихи.

Кто выдумал эти слова, кто первыми произнес их — никто не помнит уже, да и неважно это. Важно, скажет ли это волшебное заклинание тот, ради кого и устроено было сегодняшнее заседание. Если Президент заявит о принятии «нулевого варианта» и согласиться оставить все на своих местах, не вскрывать едва затянувшиеся раны первых баталий за собственность — значит, у многих, присутствующих сегодня здесь, сами собой рассосутся проблемы и с Генпрокуратурой, и со Счетной палатой, и со множеством других, недовольных…

…Малышев, стоящий на отшибе, в стороне от нахрапистой прессы, заметил, что среди одинаковой бело-серой, пиджачно-рубашечной мужской толпы, появились вдруг разноцветные пятна как бы деловых, как бы офисных дамских костюмчиков, которых совершенно точно не было здесь в первой части заседания, пока присутствовал Президент. Костюмчики эти прикидывались скромными и официальными, но такие вились по спинкам жакетов русалочьи волосы, такие ноги вырастали из-под недлинных юбок, такие нежные и невинные головки венчали всю эту красоту, что ясно было как дважды два: ровно никаких деловых забот нет в этих головках, и ровно никакого отношения не имеют их обладательницы к теме сегодняшнего заседания. Девицы, прижимавшие к груди бутафорские папочки с будто бы важными документами, набирались в модельном агентстве. Все понятно: главное действо закончилось, теперь предстоит лишь обсудить подготовленное заранее предложение СРБ для правительства, а потом — банкет. И чтобы радикально настроенные элементы из прежнего состава Союза не затягивали процесс и не взялись оспаривать основные тезисы предложения, в зал нагонят разноцветных моделек. Всем своим видом эти карамельки будут призывать поскорее закончить официальную тягомотину и перейти к занятиям менее официальным и более соблазнительным…