А разрешены лишь скачки и автоспорт… Но раз Анеко упомянула починко, то дело было в другом. Пачинкомания — дело серьёзное.

— Долги? Это серьёзно. А как ты узнала? — она вытирала руки о фартук, чувствуя, как волнение нарастает. Всё же узнать хоть какую-то зацепку спустя столько времени… Хотелось действовать здесь и сейчас. Узнать имя виновного, главного виновного, и показать, какие последствия бывают от взрывов. Отплатить той же монетой.

— Я проверила, где он обычно сливал бабки. У него есть несколько мест, которые он регулярно посещал. Но некоторые из них уже закрылись, так что мне пришлось копаться в архивах, чтобы выяснить детали.

— И что ты нашла? — Рика почувствовала, как её сердце забилось быстрее, ожидая подробностей.

— В итоге я выделила два клуба, где он больше всего проигрывал деньги. В одном из них он слил огромную сумму за короткое время. Всё легально, никаких следов, — продолжала Анеко, её голос был полон азартного возбуждения.

— Значит, он просто играл на деньги, которых у него не было? Это безумие! — Рика задумалась о том, как азартные игры могут погубить человека. Хотя, с другой стороны, японцы азартны сами по себе, а потому законы были ужесточены давно, ещё во времена эпохи Хэйан.

— Именно. И вот что интересно, — Анеко продолжала, в её голосе нарастало волнение. — Один из владельцев этих клубов когда-то обращался за помощью в театр, где мы росли. Благодаря матери он, скорее всего, и стал владельцем.

— Матери? — Рика ощутила, как в её груди всё покрылось льдом. Этот факт казался слишком странным, и её мысли резко разлетелись по всем направлениям. И работали они очень быстро. Зачем матери было нанимать игромана, чтобы взорвать место, где была она? Месть? Показательная кара? Или же она преследовала другую цель?

— Да, скорее всего, — подтвердила Анеко. — Я потратила уйму времени, но отследила, что двадцать процентов от всей сети клуба переводится на неизвестный счёт.

— Ты думаешь, это может быть связано с матерью? — Рика могла поверить, что её мать может быть замешана в таких делах.

И чем дольше она думала, тем больше мысленно соглашалась с Анеко. Но послушать подругу ещё было необходимо. Рика могла любую странность привязать с кукольной жрице, но это было бы скорее личной неприязнью, чем объективным мнением.

— Не знаю, тут уже сложнее. Но есть вероятность. Фишка в том, что этот банк хранит деньги наличкой или слитками. Как мы знаем, мама не доверяет цифрам и предпочитает наличные, это может объяснить, почему она не сняла их раньше, — объяснила Анеко, и в её голосе слышался профессионализм.

Рика задумалась о том, как мама всегда говорила о том, что не хочет иметь дело с банками, предпочитая наличные. Это поведение всегда казалось ей странным, но сейчас оно обретало новый смысл. Да и путь наличных всегда было сложнее отследить, чем банковские переводы. Если раньше это казалось странным, то сейчас Рика понимала поступки прошлого.

— Так она могла знать об этих делах? — спросила Рика, её голос оставался спокойным.

— Может быть. Но это ещё предстоит выяснить. Главное, что этот подрыватель, похоже, запутался в своих долгах и азартных играх. Это может быть ключом к тому, что произошло, — продолжила Анеко.

Рика почувствовала, как холодок пробежал по её спине. Она знала, что должна действовать, но как? Вся информация запутывалась в клубке вопросов. Тем более, след уже давно стёрся. Даже Вася не смог тогда ничего выяснить. Он ей сказал об этом позже, вместе с Анеко. Что кто-то подчистил все хвосты. И след потерялся.

— И что мне делать? — спросила она, напряжённо сжимая тесто, которое начинало прилипать к её рукам.

— Это уже твоя задача. Ты должна решить, как с этим всем разобраться, — заключила Анеко. — На этом моя работа всё. И передавай Рю привет. Я к вам заскочу как-нибудь.

Рика повесила трубку. Стоя за кухонным столом, она понимала, что не может просто сидеть и ждать, пока всё разрешится само собой. Это был момент, когда нужно было принимать решение.

Она посмотрела на тесто. Да… Нужно действовать. Нельзя же оставить людей безнаказанными. Даже если это мать. За волнение семьи Рики придётся заплатить.

Я сидел в соседней комнате, окружённый листами бумаги и разбросанными карандашами, делая вид, что рисую. На самом деле, это было всего лишь прикрытие.

Мои мысли унеслись далеко от листа, который я бездумно исписывал. Передо мной лежали картинки Шо — его ежедневные наброски, которые он создавал, словно в трансе. Я пытался сосредоточиться на них, надеясь уловить хоть какую-то суть, хотя, признаюсь, это было тяжеловато. Мы с ним ненадолго оставались после уроков каждый день, буквально на десять минут, чтобы порисовать, а потом обменивались картинками.

Отец уже пришёл с работы. Как раз к моменту, как мама закончила говорить с Анеко. Конечно же, я успел подслушать разговор. И стискивал зубы.

Мать. Ага, всё же это она. У, злобная мегера. Как она могла так долго скрывать хвосты? Как она предугадала тогда, что мы пришли? Я терзался вопросами, которые не давали мне покоя. Вспоминал разговоры, которые у нас были, действия, которые раньше казались мне странными, но теперь обретали новый смысл. Кажется, она была не таким простым противником, как мне показалось поначалу. И возможно, то, что тогда мама с Васей пришли спасти Анеко, и вышли так легко, это было лишь дозволением со стороны театральной матери? Но как это проверить? Чёрт. Не хотел я создавать себе нового противника. Однако, судя по всему, мама была иного мнения. И если Рика пойдёт против Матери, то и мне придётся подключиться.

Мой карандаш скользил по бумаге, создавая бессмысленные линии, которые отражали лишь моё внутреннее состояние. Каждый штрих подчеркивал гнев и разочарование. Разочарование в том, что мы тогда не смогли ничего сделать. Я пытался отвлечься, но мысли о прошлом и о том, что происходит сейчас, не оставляли меня.

Да и документы от Масы не добавляли мне оптимизма, как и нападение на «Нем». Первый год в школе? Хочешь простой и понятной, спокойной жизни? Не. Лови гранату! А то слишком спокойно жилось тебе раньше, Рю. Нельзя же так. Жизнь должна быть похожа на синусоиду или американские горки.

Вдруг раздался стук в дверь. Я моргнул и обернулся к входу. На пороге стоял Арата Аоки с серьёзным выражением лица. Мама быстро открыла дверь и склонила голову к плечу, вытирая руки о фартук. У нас намечался ужин, и запахи с кухни давно сводили меня с ума.

— Добрый вечер. Извините, Рика-сан, — начал он, — нам нужен Тецу, у нас важное совещание.

Я вздохнул, понимая, что это значит. Да, да, совещание. Знал я эти вечерние совещания. Там обычно ещё зелёный змий летал. И каждое деловое предложение сопровождалось тостом. Можно прям подряд. Ну, чтобы не деликатничать.

— Да, конечно, — ответила Рика, стараясь скрыть своё недоумение, а потом до неё начало доходить. — Он в другой комнате. Совещание, да? Дорогой!

Мы с мамой явно понимали, в каком состоянии сегодня придёт отец. Хоть бы она его там покормили, что ли. А то пить на голодный желудок… Раз уж ужин пропускает.

Бар был полон смеха и разговоров, а звуки стеклянных стаканов, сталкивающихся друг с другом, создавали свой ритм. Алкогольная компашка устроилась за столом в углу, где было достаточно места, чтобы не мешать другим и не оставаться в стороне от веселья. Сначала они заказали пиво — стандартный старт для таких встреч. Тецу постепенно расслаблялся, его лицо расплывалось в улыбке, а глаза блестели от радости.

Ему было немного стыдно перед Рикой, но жена вроде бы и не была против его ухода. Даже подмигнула ему перед выходом. И Тецу отпустил напряжение после долгого рабочего дня и выбрался в бар вместе с другими директорами. В самом начале атмосфера была несколько угнетающей и мрачной, но в течение времени становилась дружелюбной. Бар наполнялся звуками смеха и разговоров. Директора, рассевшиеся за столами, активно обсуждали текущие проблемы, шептались и время от времени поднимали тосты.