Вице-консул посмотрел на меня и негромко, зловеще посмеялся.

— Это определённо ты, Юрген. Всё именно так, как о тебе говорили. Может, закончишь уже ломать комедию?

Вот теперь я окончательно перестал что-либо понимать и осознал, насколько плохо и неудобно быть в состоянии нулевой информированности, или если ещё точнее — неумышленной амнезии по вине этой стервы Ниу. Это надо исправлять любыми средствами и поскорее!

Я внимательно посмотрел вице-консулу в глаза и вопросительно приподнял кисть правой руки.

— Простите, это вы сейчас о чём?

— Где твои рекомендательные письма, Юрген? — чиновник оторвался от спинки кресла и облокотился локтем на стол, глядя мне в глаза.

— Эти письма не относятся к официальным документам, — веско ответил я, стараясь хоть что-то понять.

— Будь любезен, покажи их мне!

— На каком основании? — я решил вести себя вежливо, но твёрдо.

Везенмайер снова усмехнулся, неспешно поднялся и прошёл к столику с оружием. Он взял пистолет-пулемёт и с характерным щелчком вставил магазин. Я повернул голову в его сторону, потому что меня его действия более чем напрягали.

"Происходит какая-то полнейшая хуйня. Что это за автомат такой, с боковым магазином то, ранний МП? Что вытворяет этот хрен?", — у меня внутри всё похолодело после того, как я ясно вспомнил строки из сообщения Ареса.

— Юрген, ты знаешь, что это за оружие?

— Догадываюсь, — ответил я сквозь зубы.

Он направил оружие на меня, я смотрел на него с тревогой.

— Быстро говори, кто ты такой и откуда взялся? — неожиданно спросил он меня на ниппанинэко.

Я ошалело смотрел на него.

— Немедленно отвечай, иначе я пристрелю тебя здесь же, — снова на японском, — говори быстро!

— Я, я Юрген Хильгер, немец, журналист из Кёльна, приехал сюда по направлению на стажировку, — немного заминаясь, ответил я тоже на японском.

Вице-консул поднял автомат на плечо и засмеялся.

— Вот теперь я почти уверен, что это ты, настоящий, — он разрядил автомат и положил его на место, и так же неспешно вернулся в своё кресло, похлопав меня по плечу и оставив в полнейшем ступоре.

"Блядь, пиздец-то какой ебанатический! Что это было?", — я сидел в полнейшем ахуе.

Везенмайер взял трубку телефона, покрутил рычаг и попросил принести чай. Я уже решительно отказался что-либо понимать и решил ждать своей участи. По крайней мере, меня перехотели убивать.

— Юрген, дай мне рекомендательное письмо от дяди!

— Дядюшки Франца? — уточнил я немного дрожащим голосом. — Но зачем оно вам, там исключительно вопросы культуры!

— Сынок, как и говорил мне Франц, нервы у тебя крепкие, а сам ты — очень увёртливый фрукт. Ты действительно не помнишь меня? — довольным тоном произнес чиновник, уже снова на немецком.

— Лицо немного знакомо, но точно сказать не могу, — ответил я более уверенно и столь же неопределенно, и достал из папки нужное письмо.

— Можешь не темнить, это тебе хорошо удаётся. Это один из твоих талантов. Ты мог видеть меня один или два раза в детстве, сразу после войны, когда твой дядюшка гулял с тобой в зоопарке, а мы обсуждали с ним вопросы, пока ты глазел на жирафов и слонов, — сказал он, читая письмо.

— Я не помню вас, господин вице-консул, — на всякий случай отметил я, — и дядюшка ничего конкретно мне не говорил о вас.

— Хе-хе, так он и не должен был. Да и не мог — по многим причинам. Мы с ним решили, что это будет сюрприз для тебя. И предложение, от которого умные люди не отказываются. Или ты думаешь, что хорошая сумма наличности в твоём кармане и направление на стажировку — это просто так, манна небесная в такие нелёгкие времена? — снова засмеялся он.

Постучали в дверь, вице-консул разрешил войти. В кабинет зашла девушка с подносом, очень симпатичная брюнетка в такой же униформе, как у Ильзе Ланге, поставила нам чай на блюдечках, внимательно посмотрела на меня и вышла.

— Эти бездарные, политизированные и гонористые девушки — наши дежурные секретари, их присылает МИД и весьма часто меняет по ротации, всё из-за коалиционных раздраев в нашем правительстве, — пояснил зачем-то Везенмайер, отхлебывая чай. — Угощайся, — предложил он, показывая на чай.

— А вы разве не дипломат, раз так говорите о МИДе? — не удержался я.

— Верно мыслишь, сынок, — посмеялся вице-консул, — об этом и речь. Я дипломат, но под прикрытием. То, что я тебе скажу — это секретная информация, ты понимаешь это?

— Да, — кивнул я, хотя ничего не понимал ещё.

— Как и твой дядюшка Франц, мой давний друг и боевой товарищ, я — кадровый сотрудник германской военной разведки и контрразведки. Я — сотрудник абвера, понимаешь? Слышал о таком?

"Если я отвечу, что слышал, он спросит — откуда, от дядюшки? Так он мог и не сказать мне. Скажу, что не слышал. Я и так тут какими-то чудесами до сих пор не спалился", — решил я промолчать и опять неопределённо пожал плечами в ответ.

— И ты, если будешь умным и покажешь себя в деле — тоже станешь сотрудником абвера. Касательно твоей стажировки и работы, — вице-консул откинулся на спинку кресла, — твоя легенда журналиста, а она настоящая и подкреплена фактами — это очень удобно и даёт серьезный оперативный простор. Контрразведка узкоглазых о тебе и близко ничего не знает, ты обычный полустудентишка-полуписака, таких сотни ошиваются в каждой столице крупного государства, — журналистов он явно не любил. — Я знаю, что Франц с детства тебя учил японскому, даже несмотря на сопротивление твоего папаши, социал-демократического чистоплюя, — он вздохнул. — И поэтому твоё дальнейшее образование мы негласно направляли в нужную сторону, а это было нелегко. Ты — наш с Францем козырь в грядущих событиях. И не только наш, а может так сложиться — что и всего Рейха, который снова займёт своё достойное место в мире!

"Что ж, впечатляет! Хорошо иметь такого дядюшку, да и папашу соц-дема, наверное. А ещё лучше — хоть что-нибудь узнать о них", — я приободрился.

— И что от меня потребуется делать? — решил я пока смириться с текущей ситуацией, о которой опять-таки ничего и не знал.

— Конкретно сейчас, в эти ближайшие дни и недели, твоя главная задача — легализоваться и обустроиться. Найди себе жильё, не сильно дорогое, но и не самое плохое, с телефоном обязательно. Заводи знакомства и связи на своём новом месте работы, общайся с разными людьми, наблюдай за ситуацией. Проявляй свои лучшие качества, это будет твой тест на пригодность. Скоро у узкоглазых будут выборы, удели внимание этой теме, сынок. Зарекомендуй себя хорошим специалистом.

"Может, оно не так уж и плохо работать в такой структуре, в которой тебя могут защитить? Или наоборот, пустить в расход и разменять? Выбора пока нет никакого, это данность. Я — ценное вложение разведки, как оказалось, чуть ли не с пелёнок. Или же меня ждёт галерное рабство в абвере или даже конкретно с виртуальным дядюшкой и этим господином? За такую работу и платить должны хорошо и щедро", — я отхлебывал чай и кивал головой, слушая его довольно дельные наставления.

— У тебя сумма денег, равная примерно двум средним годовым зарплатам в этой хвостато-узкоглазой стране, — я так понял, что вице-консул японцев тоже недолюбливает. — Как ты думаешь, сколько здесь зарабатывают местные журналисты, а сколько иностранные?

— Если в столице, то иен 130–150 в месяц, — предположил я, — а иностранцы — так и все 200 иен.

Вице-консул долго и искренне смеялся.

— Откуда у тебя такой порядок цифр? Аргументируй мне, Юрген!

— Если отталкиваться от того, что зарплата рабочих примерно 75–80 иен, служащих таможни — около 100, то журналисты должны зарабатывать больше, учитывая расценки редакций и жанровые нюансы, — заявил я.

— А откуда у тебя цифры по таможне? — с интересом спросил он.

Я ему рассказал в общих чертах о Юно, не углубляясь в детали. Может, зря?

— Вот! Это именно то, о чём говорил мне Франц! Ты уже невольно пользуешься своей внешностью, которая у тебя отличная и привлекательная для этих вечно озабоченных и ханжеских шлюшек, которые постоянно в поисках крепкого и большого члена, — он поднял указательный палец, — и заводишь ценные знакомства, не отходя от причала, — Везенмайер был очень доволен услышанным. — Чувствую руку Франца. Это перспективная девчонка, поддерживай с ней связь. А насчёт журналистов ты очень ошибаешься, у них зарплаты в основной массе равны служащим, а у некоторых — и того меньше. Действительно хорошо зарабатывают только звёзды в своих жанрах, а это малый процент от всех, а ещё всякие спортивные писаки, сочинители недобросовестной рекламы и прочий сброд.