Герман выключил компьютер, посидел за столом, о чем-то думая, потом подошел к кровати и опустился на колени. Открыл ящик моей тумбочки, нашел кольцо, которое я уже дважды со злостью зашвыривала туда, едва сдерживая желание выбросить в окно.

- Нин, может, мы все-таки уже закончим с этим?

- Хорошо, - я приподнялась и поцеловала его. – Только кольцо пусть пока полежит, гипс мешает.

20 июня

Если бы проводили чемпионат мира по самым идиотским снам, я бы побила все рекорды.

Вечером мы с Германом долго не могли уснуть. Хотя повязку с ребер я сняла еще в воскресенье, активную нагрузку все равно приходилось строго дозировать. Не говоря уже о руке. Тем не менее, нежности затянулись надолго. А потом мы лежали, обнявшись, и разговаривали.

- Только, пожалуйста, никакой свадьбы, - попросила я. – Просто пойдем в загс и распишемся.

Первый раз мы напланировали нечто масштабное, с Дворцом бракосочетаний все на той же Фурштатской, кучей гостей, банкетом и свадебным путешествием за границу. Во второй раз решили обойтись скромной церемонией в обычном загсе, с родственниками и близкими друзьями и поездкой на недельку в Сочи.

- Окей, - согласился Герман. – Тихо распишемся, купим пиццу, пива и поедем на денек в Репино. Вдвоем.

- И давай пока не будем никому говорить. Ни маме, ни твоим, ладно?

- Боишься, что и на этот раз не дойдем? – хмыкнул он, положив руку мне на бедро.

- Давай будем реалистами, - вздохнула я. – Это не исключено. Я перестану сомневаться, только когда мы получим свидетельство о браке.

- Главное – чтобы потом не пошел обратный процесс.

- Будем без конца подавать заявление на развод? Вряд ли, там пошлина, кажется, больше, чем на брак.

- Герман, есть еще один вопрос… - осторожно начала я, потому что тема эта была на самом деле непростой, и мы за столько лет ее толком не обсудили. То есть пытались, конечно, не один раз, но к общему знаменателю не пришли, и меня это напрягало.

- Нин, - он поморщился и убрал руку. – Давай не будем об этом сейчас. Вряд ли я скажу тебе что-то новое. Ты же знаешь, особым желанием я не горю, но если вдруг получится, значит… значит, так тому и быть.

- Не получится, если я и дальше буду таблетки пить. А прекращать или нет – это, мне кажется, мы вместе должны решать.

- Надеюсь, ты не планируешь беременность вот прямо сейчас? – с иронией поинтересовался Герман.

- Вот прямо сейчас нет. Но мне, на минуточку, уже двадцать восемь.

- Ты так говоришь, как будто не двадцать, а тридцать восемь. Ладно, давай спать, мне завтра в редакцию с утра ехать.

Видимо, все события и разговоры этого дня смешались самым причудливым образом, и мне приснилось, что я еду по Выборгскому шоссе на табуретке. Не на маленькой машине, а на обычной кухонной табуретке, только с колесами и рулем. Педалей у нее не было, поэтому я отталкивалась от асфальта ногой. И впилилась в Сандеро Максима. Он остановился, вышел, а с пассажирского места вылез Герман. Выяснилось, что КАСКО не только у Максима, но и у меня – на табуретку. Поэтому Герман уселся на нее и поехал в ГИБДД. А я села к Максиму в Рено, и мы ехали, ехали - пока не приехали в загс. И там долго ждали Германа, причем я была месяце на девятом беременности. В конце концов Максим сказал, что придется ему жениться на мне самому, пока я не родила…

Когда я проснулась, часы показывали десять. Герман уже уехал. Настроение было… странное. Когда он первый раз сделал мне предложение, казалось, что внутри десяток надутых гелием шариков, которые вот-вот утянут под облака. Во второй раз я тоже радовалась, но уже без такого восторга. Сейчас – не чувствовала практически ничего. Показалось вдруг, что меня выпотрошили и набили ватой.

Накинув халат, я вышла на балкон. Утро было сереньким, скучным, душновато-влажным. Низкие тучи почти задевали крыши домов. Я любила Питер в любую погоду, но такая его хандра всегда передавалась мне, как будто мы были сообщающимися сосудами. Может, все дело в этом?

На кухне меня ждал завтрак и записка: «Жаба, все будет ОК. Целую».

Есть не хотелось, но я все-таки запихнула в себя кусок омлета с ветчиной. Налила кофе и снова вышла на балкон. Села на пластиковый стул, положила ноги на вычурный фрагмент балконной решетки, не слишком заботясь, как это выглядит снизу. Достала из кармана телефон и набрала номер Дмитрия.

Выслушав меня, он кратко констатировал:

- Фигово, - и добавил: - Записывай. Или запоминай.

Продиктовав название мастерской и адрес сайта, Дима спросил:

- Фотки с аварии есть? На сайте специальная форма, загружаешь файлы, описываешь повреждения. Мастер смотрит и связывается с тобой. Берут или нет, ориентировочно сумма и сроки. У них бесплатный эвакуатор, только надо следить, чтобы в счет не записали, там те еще жуки сидят. Вообще знаешь что? Если возьмутся, я с тобой съезжу.

- Да ладно, Дим, - смущенно запротестовала я. – Германа возьму.

- Герман твой… - фыркнул Дима. – Не обижайся, но хипстеры в таком деле не прокатят.

Я хихикнула. Братик мой был вполне солидным сорокалетним бизнесменом, хозяином большой торговой компании, но выглядел… Под два метра ростом, за центнер весом, бритый наголо – типичный бандюган из девяностых. Не хватало только треников, кожанки и голды в палец толщиной.

Мы договорились, что я свистну, как только получу ответ от мастерской. Загрузка Жоркиных фотографий много времени не заняла. Не прошло и получаса, как зазвонил телефон. Некто, назвавшийся Алексеем, сказал, что у них вот только что освободилось одной стойло (он так и сказал – стойло), поэтому эвакуатор могут отправить хоть сейчас. Ориентировочная сумма – триста тысяч, плюс-минус двадцать, срок - месяц. Тоже ориентировочно.

- Давай, поезжай с эвакуатором, - сказал Дима, когда я ему перезвонила. – Набери меня, когда начнет грузить, я прямо в мастерскую подскочу.

За несколько дней дома я приноровилась со многими вещами управляться сама. В конце концов, живут же как-то однорукие инвалиды, которым некому помогать. Главное – обходиться без шнурков, завязывать которые без помощи Германа не получалось. Ну так будь благословен тот, кто изобрел балетки.

Водитель эвакуатора сначала хотел заставить меня выехать на Жорике на улицу, но, увидев гипс, посочувствовал. Взял ключи, выкатил сам и загрузил на платформу. Я вскарабкалась в кабину. Интересно, конечно, новый опыт – прокатиться на эвакуаторе. Но лучше было бы обойтись без него.

Дима уже ждал в конторе. Худосочный юноша, тот самый Алексей, который мне звонил, посматривал на него как-то странно. Я подмахнула левой рукой договор и внесла с карточки Германа предоплату – шестьдесят тысяч. Взамен выслушала заверения, что Жорик будет как новенький – и не таких лечили. И что за ремонтом можно следить через Инстаграм: туда будут выкладывать фотографии.

- Слушай, а что он на тебя так косился? – спросила я, усаживаясь в Димин Эксплорер.

- А я месяц назад со Светкой приезжал. С такой же размолоченной тачкой. Он, наверно, подумал, что у меня гарем таких куриц. Сплошной убыток.

- А у нее что? – хихикнула я, тихо радуясь, что не сама была за рулем.

- На перекрестке стартанула лихо на красно-желтый. А справа летел проскакун. Торопился на желтый успеть. Тоже классика.

- И что в гаи?

- Наплакала обоюдку. Так что за свой счет. Судиться со страховой – машина сгниет раньше. Ничего, нормально сделали, только приходилось приезжать и подпинывать. Слушай, у тебя деньги-то есть?

- Пока сотка только. Придется депозит закрывать. Хотя только продление было.

- Давай я тебе отсыплю на год. Закроешь – отдашь.

Я смущенно замычала что-то. С одной стороны, было неловко. С другой – скажу, что не надо, он скажет: как хочешь. И где тогда искать буду?

- Давай кофейку выпьем, - предложил Дима, притормозив у кафешки-стекляшки.

Пока я писала расписку, он через мобильный банк перебросил мне на карту двести тысяч.