— А вы уверенны, что Сильвестр все же не Портной?

— Он хорошо играет роль, — пожал плечами Стас. — Но он не Сумеречный портной. Теперь я в этом уверен.

— Почему?

— Потому, что платья жертв Портного были из вискозы, а не из ситца, — ответил Стас. — Садись.

Они забрались. Бронислав ошарашенно качнул головой, и сел рядом с Корниловым.

Стас вставил ключ в замок зажигания, и вдруг замер, несколько раз втянул носом воздух.

— Что случилось? — спросил Бронислав.

Стас обернулся назад. На заднем сидении его внедорожника сидел рыжий щенок Викинг, и виновато махал хвостиком. А рядом с ним, на обшитом кожей сидении красноречиво поблескивало влажное пятно.

Бронислав тоже оглянулся, заметил «подарочек» щенка, которого ненадолго оставили в машине, и виновато посмотрел на Стаса.

Корнилов глядел на него каменным, осуждающим лицом.

— Я… — Бронислав прокашлялся. — Я оплачу чистку…

— Не сомневаюсь, — проворчал Стас и, отвернувшись, завел двигатель.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 18 января

Письма содержали в себе неудержимую страсть и яростное желание. Читая строки из писем, написанных Людмиле неизвестным поклонником Стас физически ощущал его маниакальную одержимость этой девушкой. Он жаждал её сильнее, чем замученный жаждой человек в жаркой пустыне. Эта девушка была для Поклонника, как желанный, но недоступный наркотик.

Стас читал уже четвёртое письмо, и мог сделать выводы.

Первое, Тот-кто-слал-письма следил за Людмилой. Воочию. Иным образом нельзя, просто не возможно объяснить описанные им в письмах подробности её повседневной жизни. Стремясь показать Людмиле, насколько близко он находится, Тот-кто-слал-письма выдал себя.

Второе, он действительно готов убивать ради неё. Она, и только она имеет для него значение. Она для него предмет желания, страсти и даже… своеобразно поклонения. И именно на этом, его можно взять. Понятно теперь, откуда такая фанатичная жестокость, проявленная в убийстве не состоявшихся адвокатов Гольшанского.

И третье, самое не приятное для Людмилы. Тот-кто-слал-письма явно знает Людмилу давно. Он давно наблюдает за ней. Он очень давно рядом… Иначе бы в письмах он не упоминал о том, какой «юной и невинной она была в школьном наряде» или «как старательно и прилежно она училась, в отличии от большинства её нерадивых одноклассниц». В письме он даже описывал большой фрагмент, посвященный школьному балу Людмилы, и тому, как она танцевала с тем, кто и мизинца её не достоин.

— Похоже убитые адвокаты не первые жертвы поклонника Елизаровой, — вдруг проговорил Бронислав Коршунов.

Он сидел за своим столом, и читал часть писем.

Прошло всего полтора часа, как они вернулись в Москву из Соль-Илецка, где располагалась одна из самых страшных тюрем страны.

К удивлению Стаса Бронислав ни словом не обмолвился о том, что ему нужен отдых. Хотя, было очень заметно, что читать письма для Коршунова крайне рутинное, скучное и утомительное занятие.

Арцеулов и Домбровский тем временем усердно «копали» в поисках информации о делах Гольшанского в Аргентине. Если они что-то найдут, можно будет смело утверждать, что Сильвестр Гольшанский нарочно оговорил себя в суде, и не является истинным убийцей. Во всяком случае малолетних девочек, которых вешал Портной.

— О чем ты? — спросил Стас, глянув на Коршунова поверх письма, которое читал.

— А вот… — Бронислав прокашлялся. — «Тот урод, который вылил сок в твою сумочку больше тебя не побеспокоит. В ближайшем будущем он будет занят отращиванием новых ног. Никто смеет оскорблять и порочить тебя, любовь моя! Я не позволю никому, кто сделал тебе больно, остаться безнаказанным!..»

Бронислав пожал плечами.

— Ну, и дальше в том же духе.

Стас отвел взгляд, задумался. Слова Бронислава укрепили его уверенность, что таинственного и опасного Поклонника Людмилы следует искать в её прошлом. В частности, среди её одноклассников, или среди учителей. Но помимо этого Стаса тяготило ещё одно обстоятельство. Если Сильвестр не Портной, а теперь в этом почти нет сомнений, настоящий убийца всё ещё на свободе. А это значит, что Рите и Алине нужно будет вновь покинуть город, а лучше и страну. На время. Потому что на этот раз Стас был полон решимости поймать Портного. Настолько, что готов попросить помощи у Ники, в случае непреодолимых трудностей в расследовании.

Стас вздохнул. Он понимал, что это будет тяжело: фактически вести два расследования одновременно. Утешало только то, что эти дела отчасти связанны.

Его размышления прервал стук в дверь кабинета. Затем внутрь вошел слегка запыхавшийся Николай Домбровский. Он бросил недружелюбный взгляд на Бронислава. Коршунов в свою очередь приветливо улыбнулся, но Коля уже смотрел на Стаса.

— Пока вас не было, — проговорил он, — Титов встречался с двумя приятелями. С обоими он работал в Аргентине. На контакт с ними я пока не выходил. Но, оба явно могут обладать какой-то информацией.

— «Какая-то информация» нас не устраивает, — задумчиво глядя перед собой, ответил Стас. — Мы должны быть уверены, что эти двое могут предоставить ещё более или не менее убедительные улики того, что Сильвестр Гольшанский четыре года назад пребывал в Аргентине.

— Я распорядился установить слежку и прослушку за этими двумя субъектами, — ответил Домбровский. — Но, пока никто из них не связывался с другими участниками тех событий.

— Нужно запросить информацию об этих людях в МИДе, — ответил Стас. — Нас в первую очередь интересует с кем они вели дела в Аргентине. Так мы можем выйти на тех, кто более тесно тогда работал с Гольшанским. Так же нужно собрать информацию о менеджерах и директорах «Argstrong», которые тогда работали или продолжают работать в компании. И постараться склонить их к диалогу. Будет хорошо, если кто-то из них уже успел уволится, и сейчас работает в других компаниях, не подчиненных Гольшанским.

Стас бросил взгляд на Бронислава.

— Это очень большой кусок работы, Коль. Думаю, тебе понадобится помощь.

Домбровский обернулся на Бронислава, затем снова посмотрел на Стаса.

— Мне мог бы помочь и Сеня.

Стас скривился.

— Мы оба знаем, что Сеня не совсем подходит для терпеливого и продолжительного сбора информации. У него другая стихия, к тому же… для него у меня будет задание иного рода. Но, пока пусть для него это будет сюрпризом.

— Стас, — нахмурился Коль. — А зачем нам вообще прилагать столько сил и тратить столько времени, чтобы доказать невиновность Сильвестра Гольшанского? Ты ведь не сомневаешься, что он по какой-то причине себя оговорил? А значит мы уже сейчас сами можем продолжать расследование и ловить Портного.

— До тех пор, пока нас не прихватит за задницу СКР или ГУСБ, — хмыкнул Стас. — Ты забыл, что меня и всех вас отстранили от расследования по делу Портного?

— Стас, это было больше четырёх лет назад! — воскликнул Домбровский.

— Да, но с той поры ничего не поменялось, — вздохнул Корнилов- И если кто и будет вести дело Портного вновь, то это Следственный комитет России.

— Опять СКР, — проворчал Коля. — Тогда они бросили это дело.

— Значит тем более, нужно убедить их начать расследование вновь, — проговорил Стас, и посмотрел в глаза Домбровскому. — Если мы не можем сами официально вести следствие, мы можем убедить возобновить его тех, кто в праве это сделать.

— Официально? — переспросил Николай, уловив чуть заметное ударение в словах Стаса на это слово.

— Ты всё правильно понял, — кивнул Стас. — Мы с одной стороны докажем, что убийца на свободе, и добьем возобновления расследования, а с другой будем продолжать своё. Так будет, даже эффективнее.

— Ага… — хмыкнул Коля. — А ты уверен…

Он обернулся на Бронислава.

— Ты уверен, что среди нас нет никого, кто мог бы настучать?

— Уверен, — Стас тоже перевел взгляд на Бронислава. — За вмешательство в расследование, максимум, что грозит тебе и Сене-это устный выговор. Мне, возможно, выговор с занесением в личное дело. А кто-то сможет и вовсе забыть о службе в нашем отделе, да и о службе вообще в других подразделениях, включая СКР. Стукачей презирают повсюду, даже в налоговой службе, как это ни странно.