— А раньше что, ты зайца мог догнать? — Энн уселась рядом, в ее глазах блеснула усмешка.

— Не знаю, не пробовал, — ворчливо ответил старик.

— А сейчас зачем тогда побежал?

— А что нам, голодать? Ты видела, какой он толстый? И харя шире, чем у депутата!

— Ох, Гектор, — Энн еле сдерживала смех. — Даже самый толстый заяц, быстрее самого быстрого человека.

— Да знаю я, но попробовать стоило… Прошлогодняя дичка уже поперек горла сидит. Скорее бы выйти на шоссе, там деревушек много, может сыщем чего съестного.

— Надо попробовать поймать птиц, — предложила Энн.

— Ой, молодец! Дай-ка я тебя обниму, а то сам-то я не догадался бы никогда! — Гектор саркастически покачал головой. — Как же мы их подстрелим без оружия?

— Была бы у нас резинка, мы могли сделать рогатку, — Энн хитро посмотрела на Гектора.

— Что смотришь? Нету у меня резинки!

— Точно нету? — улыбнулась девушка.

— Точно! Если ты про трусы, то они возрастом почти, как я, сдохла на них резинка! — Гектор покраснел и насупился.

— Ну прости, — миролюбиво проговорила Энн. — Давай сделаем лук.

— А тетиву где возьмешь, а наконечники для стрел?

— Что-нибудь придумаем…

— А стрелять-то ты из лука умеешь? — язвительно спросил старик.

— Нет, но можно потренироваться.

— Пока тренироваться будешь, точно с голоду окочуримся. Брось уже ерунду выдумывать, лучше пошли уже из леса выбираться. — Гектор демонстративно повернулся и зашагал по лесной тропе.

— Постой! Я кое-что придумала!

— Ну что опять?

— Надо сплести корзину из веток.

— Рано еще для грибов, июнь месяц на дворе!

— А из ивовой коры сделать веревочку.

— Зачем?

— Увидишь! И еще нашелушим семечек из прошлогодних шишек.

— Семечками сыт не будешь, а добывать их муторно, не стоит оно того.

— Семечки не для нас.

Гектор скептически пожал плечами, но согласился помочь Энн в изготовлении ловушки. Корзину сплели корявую и неказистую из березовых прутьев. Кору молодых побегов ивы распустили на узкие ленты и связали их вместе. Чтобы набрать семечек ушло еще почти час. Прошлогодние шишки оказались все пустые, пришлось искать засохшие ягоды шиповника и боярышника, размалывать их между двумя чурками, чтобы извлечь семена.

Ловушку поставили на солнечной поляне, где шныряли какие-то серенькие пичуги. Корзину поставили вверх дном, оперев один ее край о колышек. Под корзиной расстелили кусок бересты и высыпали на него семена. Ждать пришлось не долго. Любопытные птахи сразу заприметили угощение и стайкой ломанулись его дегустировать.

Энн дернула за “веревочку”, колышек выскользнул из-под корзины и она накрыла птиц. Те бились о прутья, пытаясь взлететь.

— Ура! — не удержавшись выкрикнул Гектор.

Он выскочил из укрытия и поспешил к корзине — словно боялся, что птицы вместе с ней улетят.

— Как ты это придумала? — спросил старик. — Молодец! Я бы ни за что не догадался!

— Это не я придумала, — пожала плечами Энн. — В тик-токе видела.

— Тьфу ты, ну хоть на что-то эта гадость сгодилась. Сворачивай им головы, — Гектор кивнул на птиц, — а я пока костер разожгу, камешек острый найду. Ножа-то у нас нет, придется расколоть песчанник.

— Я? Головы? — Энн поежилась. — Почему я?

— А что? Ты есть хочешь? Птиц жалко?

— Жалко!

— А пенсионера, который второй день не жрал ничего, все по лесам мотается тебе не жалко?

— Это другое…

— Ладно, — прокряхтел Гектор, иди ручей поищи и хворосту набери. Сегодня душегубом буду я.

— Спасибо! — Энн чмокнула старики в щеку и скрылась в чаще.

Гектор покачал вслед головой:

— Эх, женщины, людоеду зубами горло могут перегрызть, а птичку жалко…

Пойманных птиц ощипали и зажарили на костре на прутьях. После стольких скитаний обед показался восхитительным. Старик и Энн сидели в тени на стволе поваленного дерева и наслаждались природой. Теперь лес не казался таким враждебным. Здесь не было зомби, здесь не был мертвых городов и самое главное — здесь не было людей. Даже когда мир рухнул, из всех опасностей — человек так и остался самой страшной…

Энн о чем-то задумалась, и на ее лице скользнула печаль. Гектор это заметил:

— Что с тобой, дочка, неужто пичуг до сих пор жалеешь?

— Да нет, — девушка замотала головой. — Думаю, как дальше жить будем…

— А что дальше? — вскинул на нее кустистую бровь старик. — Найдем общину и заживем, как прежде.

— А когда мы к ним привыкнем, и их убьют мертвецы или апостолы, и мы опять останемся одни. Если конечно выживем…

— Да что ты такое говоришь? Нельзя смерть вспоминать, беду навлечешь…

— Ты веришь в приметы?

— Нет но… Не по-людски это. Смерть пророчить..

— А разве это не так? — всхлипнула Энн. — Вспомни Доктора, Рудого, Лилию! Их всех убили у нас на глазах. И Воробей погиб… А остальные наши пропали. Хан, Полковник, Кузнец — где они все?..

— Ну успокойся, уверен, что эти живы, ищут нас и скоро найдут.

— Как?

— Не знаю, хороший вопрос.

— Зачем нам искать новую общину, если наша растерялась Нам надо найти своих друзей.

— Тогда нужно вернуться к лагерю апостолов.

— Зачем? — опешила Энн.

— Ну сама подумай. Мы в Темногорске столько надписей сделали, всяко Полковник понял. где нас искать. Он, наверное, нашел нашу церковь, а там мертвые Доктор и Лилия с дырками от пуль, а остальных нет. Значит, понял, что нас забрали охотники на людей. Вот, что бы ты на его месте сделала?

— Постаралась бы нас спасти! — без запинки выдала Энн.

— И я так думаю. Полковник — человек твердых принципов, своих не бросит. Сам поляжет, но друзей выручить попробует.

— Ты думаешь, что он сейчас пытается вызволить нас из лагеря апостолов?

— Уверен!

— Тогда надо туда вернуться! — оживилась Энн. — И как можно скорее. Они не знают, что нас там больше нет. Они не знают, что Рудый погиб и могут сами зазря погибнуть.

— Эх, — вздохнул Гектор. — Хорошо, вернемся. Не жили спокойно, и не хрен начинать…

— Да не переживай ты так, — сказала Энн. — Мы должны их найти. Я не могу спокойно жить, зная что из-за меня может кто-то погибнуть…

— Понимаю, — с грустью пробормотал Гектор. — Когда-то я испытывал нечто подобное, но не внял своим чувствам и поплатился за это. Но это было очень давно, и кажется, что вообще в прошлой жизни.

— Из-за тебя кто-то погиб?

— Да…

— Ты никогда об этом не рассказывал.

— Я не хотел об этом вспоминать, — вздохнул старик.

— Но почему это до сих пор тебя гложет? Может ты и не виноват!

— Виноват…

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что я сам убил его…

— Что?! Кого?

— Помнишь я рассказывал, что отсидел за убийство?

— Да, но я подумала, это было что-то вроде самообороны или еще как-то случайно вышло…

— Нет, я сжег дом вместе со своим другом…

— Другом?! Зачем?

— Я хотел ему отомстить. Этот дом мы построили вместе. Он увел у меня жену. Забрал самое дорогое и я решил забрать у него дом. Приехал вечером и постучал. Никто не открыл. Свет не горел. Я подумал, что внутри никого нет. Достал из багажника канистру с бензином и облил стены и крыльцо. Подпалил и уехал, — на морщинистом лице Гектора заструились ручейки.

— Не переживай, ты же не знал, что он внутри. Он сам виноват. У друга женщину увел.

— Не за него я переживаю, вместе с ним сгорела моя жена.

Уже несколько дней я вкалывал на апостолов. Участвовал в строительстве частокола. С утра до позднего вечера я был занят на работах под присмотром бандитов. С таким графиком много не узнаешь. Ночь в бараке, весь день на “стройке” — обычная жизнь обычного гастарбайтера, только денег не платят и вместо аппетитного напичканного усилителями вкуса "Дошика" — опостылевшие просроченные консервы.

Надо что-то менять в этой жизни. Так я много не навоюю. У меня два пути: работать лучше и ждать пока меня повысят, или завоевать их доверие и попробовать стать послушником. Оба варианта мне не нравятся, особенно второй. Но он быстрее и надежнее. Его я и выбрал.