— Принесите кто-нибудь зонтик, — ничего не выражающим голосом сказал Гильгоф. — Кажется, грядет освежающий летний ливень…

Меня удивила наступившая тишина — ни единого дуновения ветерка, птицы умолкли, а их в парке обитает великое множество, как местных видов, так и завезенных человеком с Земли. Зверье в вольерах, расположенных недалеко от коттеджа, попряталось в домики.

— Что известно о штормах на Гермесе? — тихо спросила Аня. — Тайфуны, ураганы, циклоны? Насколько часто, какой силы по стандартной шкале? Луи, вы оглохли?

— Анечка, перестаньте! — воскликнул доктор. — Вы же не ребенок! Вспомните хоть одно атмосферное явление, вызывающее некое подобие землетрясения!

— Это другая планета, Веня. Не будем оперировать земными стандартами.

— Тайфуны случаются в прибрежных областях, — выдавила Амели, не отрывая взгляда от накатывающего облачного вала. Гермес словно бы натягивал над собой гигантское пуховое одеяло. — В северных и южных тропиках это нормальное явление, хотя тепло, получаемое от звезды, распространяется почти равномерно по всей планете…

— Термоэра, — добавил доктор. — Это называется термоэра, в отличие от криоэры, когда имеет место похолодание и наступление ледников. Теплообмен в атмосфере, столкновение холодных и теплых фронтов, взаимодействие с океаном… Курс географии для начальной школы. Но как прикажете оценивать такую вот феерию?

— Последствия ядерного взрыва? — предположил Крылов. — Представляете, сколько воды испарилось?

— Ерунду говорите, друг мой! Образовавшееся облако давно рассеялось… При всей своей мощи, взрыв не мог повлиять на глобальные процессы в атмосфере, планета слишком велика! На Земле в двадцатом веке провели несколько тысяч ядерных испытаний в течение очень короткого отрезка времени, но ядерная зима не наступила и дестабилизации атмосферы не наблюдалось. Это нечто другое.

— Как в аду, — выдавила Амели. — Выглядит так, словно начинается Апокалипсис…

— Ада не бывает, — веско ответил Гильгоф. — Мне не нравятся ваши мистические настроения, Амели! Кроме того, у Иоанна Богослова ничего не говорится о Гермесе, все его мрачные пророчества касаются исключительно Земли… Боюсь, пойдет крупный град, может крышу пробить. Подождем еще немного и спустимся вниз — не хочется, чтобы меня унесло ураганом на соседний континент!

Ветер поднялся через несколько минут, но ураганом его назвать было никак нельзя. Просто сильный штормовой ветер. Дождя и града, к нашему общему удивлению, пока не последовало, но зато… Зато природа Гермеса одарила наблюдателей самым красочным и невероятно жутким зрелищем из всех, какие я когда-либо видел.

Прежде молнии сверкали редко и скрывались под туманным покровом туч, однако когда черные облака полностью скрыли небо над Квебеком, окутав город недоброй тьмой, в воздухе разлился аромат озона и первые разряды ударили в громоотводы на крышах окрестных домов.

Грохот стоял невообразимый, каждую секунду мелькали распарывающие воздух разноцветные молнии — голубые, зеленоватые, ярко-оранжевые, розовые, малиновые… Казалось, весь мир состоит только из мгновенных вспышек, слившегося в непрерывный рев грома и призрачных огней святого Эльма, поползших по стенам окрестных зданий, стволам деревьев, даже по нашей одежде — Крылов зачарованно наблюдал, как холодное пламя распространяется по рукавам его куртки, Аня машинально попыталась стряхнуть «светлячков» со своего плеча, в волосах Амели образовалась настоящая диадема из мерцающих огоньков…

Буря разгоралась, ее сила нарастала ежесекундно, все вокруг было пронизано электричеством. Облака породили стайки пылающих сфер — алые и синеватые шаровые молнии неслись над нашими головами, где-то в парке после очередного разряда вспыхнуло старое дерево, но тут вдруг хлынул ливень — резкий и холодный. Только что не было никакого намека на дождь, а через полминуты мы вымокли до нитки.

— Грандиозно! — проорал Гильгоф мне в ухо, но его голос все одно был едва слышен. — Если придерживаться мистической точки зрения Амели, то может показаться, что древние боги Гермеса разгневались на обезумевших людей!.. Мы!..

— Что?!

— Потом!..

Я потерял счет времени, начинала кружиться голова — непрестанное радужное мелькание и налетающие волны грома действовали на меня гипнотически. Совсем рядом с домом проплыл золотисто-розовый комок чистого пламени, шаровая молния вошла в стену сарая, затем вдруг выплыла из его крыши, поднялась метров на тридцать в высоту и взорвалась со звуком, смахивающим на тысячекратно усиленный винтовочный выстрел — меня едва с ног не сбило.

Гильгоф замахал руками, указывая на выход к лестнице. Верно, пора возвращаться, такие зрелища могут свести с ума кого угодно! Кроме того, мы начали мерзнуть — дождь из просто холодного стал почти ледяным.

Амели и Анна нырнули под низкую притолоку, за ними последовал Гильгоф, потом я. И тут дом весьма недвусмысленно вздрогнул, на некоторое время я вообще потерял возможность слышать.

Я видел это лишь краем глаза, но очень четко: ярко-голубая огненная полоса разряда рассекла воздух, угодив точнехонько в приотставшего Крылова.

«Звиздец, — с необъяснимым спокойствием отметил я про себя. — Лучше бы он оставался в госпитале…»

Я едва кубарем не сверзился вниз по ступенькам — Коленька, просто-напросто обязанный превратиться в обгоревший труп, схватил меня за плечо. Чуть ниже стоял доктор с расширившимися от изумления глазами, он тоже видел.

— Чего встал? — рявкнул Крылов. — Давай! Меня, кажется, задело!

Теперь это называется «задело»? Ну и ну!

Внизу, в гостиной, было потише, благо Амели на следующий день после высадки войск Халифата уломала меня вставить вылетевшие стекла в жилых комнатах — в подвале хранился неплохой запас оконного стекла, предназначенного для новой оранжереи во дворе, так что проблем с материалом не возникло. Коленьку мгновенно усадили в кресло — выглядел он бледно, но держался.

— Удивительная способность влипать во все мыслимые и немыслимые неприятности! — причитал Гильгоф, срезая ножом куртку и футболку нашего страдальца. На плече красовалось багрово-коричневое пятно ожога диаметром с грецкий орех. — Сбрось обувь, придурок!

— Опять я виноват? — обиженно прохрипел Коленька.

— Заткнись! Не понимаю, как ты вообще жив остался… Ну конечно, выход разряда на ступне! Не дергайся!

— Больно же!

— Знаю! Удивительное везение, просто эпическое! Никакие Зигфрид, Хаген или Беовульф с Ланселотом не сравнятся! Выпусти тебя против дракона — порвешь на тряпки голыми руками! Что же это получается? Человека прошивает молнией, способной разнести в щепки тысячелетний дуб, а он остается в здравом сознании, вместо того чтобы благополучно отправиться к праотцам! Амели, на Гермесе есть ад?

— Что-что? Беньямин, вы о чем? Какой ад?

— Обыкновенный, о котором вы недавно упоминали. С чертями, сковородками и котлами для грешников… Так, ожоги серьезные, но это поправимо. Главное предупредить осложнения со стороны сердца, обязательно начнутся сбои в сердечном ритме. Аня, у нас остались терапевтические пакеты?

— У меня в рюкзачке один есть. Принести?

— Вы еще спрашиваете!

— Оставьте меня в покое! — взвыл Коленька. — Задолбали! Все нормально! Я просто испугался! И плечо болит! Нога тоже!

Невзирая на сопротивление, Крылова уложили на диван, и началась стандартная процедура, наблюдавшаяся мною после приключения на Острове. Диагностер, в отличие от Гильгофа, панике не поддавался, сообщив, что последствия электротравмы минимальны и устранимы, госпитализация не обязательна. Все это сопровождалось бурными препирательствами, шумом и выражениями взаимного неудовольствия. Я понял, что Гильгоф рассвирепел вовсе не оттого, что крайним и на этот раз оказался Коленька, а потому, что ничего не понимает в случившемся — рассудку доктора требовались ясные научные объяснения, подыскать которые никак не получалось.

— Кажется, шторм стихает, — сказал я, выглянув за штору. — Никто не возражает, если я разожгу камин? Прохладно…