— Принято называться, прежде чем входишь в палатку генерала, — сказал Дел Аглиос. — И мне всегда хотелось знать, кто именно пришел меня убить.

— Я пришел не для того, чтобы тебя убить.

Тень, которую заметил Роберто, приблизилась и оказалась грязным атресским мечником. С кинжалом в руке.

— Горан?

— Извини, что я тебя потревожил, Роберто, — пробормотал Шакаров.

Глаза Дел Аглиоса постепенно привыкали к темноте. На Шакарове та же одежда, в которой он ушел из лагеря, хотя теперь у него снова оружие и доспехи Конкорда.

— В Атреске масса погибших легионеров, — объяснил он, заметив взгляд Роберто. — Поэтому я здесь.

— Как ты сюда попал? — Потрясение Роберто сменилось гневом.

— Не все оставшиеся с тобой согласны. Вы не настолько наивны, чтобы этого не понимать. А мне нужно было к тебе попасть.

— Даваров?

— Нет, — ухмыльнулся Шакаров. — Он бы убил меня, если бы знал, что я здесь.

— И не только он. Где Эридес? Где моя охрана?

— Их временно отвлекли. Не надо никого обвинять. Я не представляю опасности.

— Вот как? — Роберто пристально посмотрел на Шакарова, а потом вздохнул. — Ну что ж, теперь ты здесь. Ради бога, убери этот кинжал и сядь. Сядь. — Он указал на стул рядом со столом для карт. — Пришел умолять, чтобы тебя взяли обратно?

— Нет, генерал. — Шакаров сел и положил кинжал себе на колени. — Для того чтобы увести вас с пути, который ведет к катастрофе.

— Чудесно! — проговорил Роберто, чувствуя невероятное раздражение. — Еще один человек, которого я не желаю видеть, является без предупреждения и учит меня, как командовать моей армией. Убирайся, Горан. Возвращайся к своим дезертирам.

— Дезертиры бегут и прячутся, — ощетинился Шакаров. — Мы сражались с цардитами в своей стране. Исполняли свой долг перед Конкордом.

— Вам следовало остаться здесь и исполнять свой долг там, где это нужнее. Мне нечего тебе сказать.

— Роберто, ты должен меня выслушать! Битва за Конкорд произойдет не на границе с Гестерном. Она идет сейчас по всей Атреске до самой границы с Нератарном. Я ходил по нашим землям в течение двадцати дней. Я видел, что там происходит.

— Но ты не видел, что происходит в Гестерне и на Тирронском море, — возразил Роберто. — Говори, что хотел сказать. Лагерь проснется уже через пару часов, и тебе лучше уйти к этому времени.

— У Гестерна оборону несут четыре легиона, которые окопались по всей их границе. И к ним на помощь идет Джорганеш. Вы нужны Атреске. Ей важно, чтобы мы сражались бок о бок.

Роберто встал с койки и навис над Шакаровым.

— Позволь мне объяснить тебе, как обстоят дела на самом деле. Четырем легионам Гестерна, если их все удалось мобилизовать, противостоят больше тридцати тысяч цардитов, которые обрушатся на самый западный край границы с Атреской. Джорганеш не придет им на помощь, потому что он и вся его армия уничтожены. А флот Царда направляется в Тирронское море, чтобы перевезти их армию прямо к Эсторру. Если я их не остановлю, они захватят нашу столицу раньше, чем на земле Нератарна успеет пролиться хотя бы одна капля крови.

— Они уже захватили мою столицу! — закричал Шакаров, вскакивая со стула. — И я видел ваше новое оружие! Вы могли бы разбить свою армию на две части и победить на обоих фронтах!

— Это не мое оружие, — процедил Роберто. — То, что ты видел, — воплощенное зло. И понизь голос, иначе тебя услышат те охранники, которых вы не отвлекли.

— И пусть они меня слышат! Цардиты заполонили мою страну с благословения этого предателя, Юрана! — Шакаров, всегда отличавшийся вспыльчивостью, уже не сдерживал ярости. — И так же они захлестнут Нератарн! У Гестерна есть окетаны, и они потопят врага. У нас нет ничего!

— Я не допущу, чтобы на меня кричал человек, у которого не хватило храбрости остаться со мной.

— Вы должны помочь нам, генерал. Вы должны повернуть. Атреска…

— Атреска уже потеряна! — отрезал Роберто. — Возвращайся к своим боям. И не мешай мне позаботиться о том, чтобы Гестерн к ней не присоединился.

— Нет, Роберто, нет!

Шакаров левой рукой схватил Роберто за плечо. Роберто сбросил его руку и оттолкнул атресца от себя. Ответный выпад Шакарова был чисто инстинктивным. Он ударил правой рукой. Кинжал вошел в грудь Роберто по самую рукоять.

Дел Аглиос охнул и отшатнулся, почувствовав во рту вкус крови. Он уставился на Шакарова, который отлетел к столу: рот у того был открыт, глаза потрясенно расширились.

— Роберто, я не хотел…

Но генерал уже не слышал. Нахмурившись, он опустил взгляд на кинжал, застрявший между двух его нижних ребер. Кровь текла по тунике и наполняла рот. Он начал формулировать вопрос, но со зрением у него что-то происходило. Ноги Роберто подогнулись, и он рухнул на колени, ухватившись рукой за край койки.

— Боже милостивый! — пробормотал Горан.

Роберто услышал топот ног и крики. Острая боль обожгла тело, сменяясь прохладным онемением. Он закрыл глаза, радуясь его приходу.

Дахнишев отошел от койки и вытер окровавленные руки о фартук. Они вынесли труп Шакарова из палатки и постарались свести к минимуму утечку информации, но весь лагерь уже проснулся, и слухи начали распространяться.

Хирург положил Роберто на бок, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью, и как можно тщательнее зашил и перевязал рану у него на груди. Дыхание генерала было поверхностным и болезненным. Восьмидюймовый кинжал Шакарова лежал на столе для карт. Извлекая его, Дахнишев отчаивался все сильнее. Он провел тыльной стороной руки по лбу и повернулся к Даварову, Кастенас и Неристусу.

— Ну что? — спросила Кастенас. У нее по щекам текли слезы, как и у него самого. — Он жив, да? Ты его спас?

Дахнишев кивнул, почувствовав себя обманщиком.

— Но он умирает.

Даваров охнул. Кастенас прижала ладонь к губам. Неристус уронил голову на грудь.

— Не может быть! — воскликнул Даваров. — Ты же волшебник! А он — Роберто. Он пережил чуму. Он не может умереть!

— Он умирает от кровотечения. Кинжал разорвал ему легкое и рассек столько вен, что я даже определить не могу. Очень сильное внутреннее кровотечение! Я не могу его остановить.

— Сколько? — спросила Кастенас.

— Какая разница? — Голос Даварова звучал гневно. — Даже если десять дней, мы не двинемся, пока он не уйдет. Я не допущу неуважения к нему.

— Я не об этом. Речь не о переходе, — помотала головой Кастенас. — Как ты мог так обо мне подумать? Так что, Дахнишев?

— Ну, это определенно не десять дней, — признал хирург. — Меньше десяти часов, я бы сказал. Бог свидетель, я не знаю. Он может умереть уже на рассвете.

— Ты знаешь, что нам надо делать, — проговорил Неристус — Мы не можем медлить с назначением.

— Я не стану заменять его, пока он еще дышит! — прошипел Даваров.

— Возможно, это не понадобится, — сказала Кастенас.

— Не глупи! — укорил ее Даваров.

Но Кастенас уже натягивала перчатки. Она наставила палец на Дахнишева.

— Не дай ему умереть до моего возвращения!

— Куда ты собралась? — изумился Дахнишев.

— Просто не дай ему умереть.

Кастенас выбежала из палатки. Дахнишев перевел взгляд на Роберто и опустился на колени у его головы.

— Ты ее слышал, — сказал он. — Не пытайся от меня ускользнуть, дружище.