848-й Божественный цикл, 41-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Восходящие спали. Это было глубокое оцепенение измученного тела. Джеред видел такой сон бессчетное количество раз. У них уже намечались признаки восстановления. Лицо Ардуция постепенно приходило в норму, хотя руки еще оставались сухими и сморщенными. Он выглядел лучше всех. Оссакер совсем не изменился с того момента, когда закрыл глаза. И спал он беспокойно.

Джеред привалился спиной к стволу дерева, чтобы всю ночь присматривать за ними. Кован попытался последовать его примеру, но события дня оказались ему не по силам, и он заснул, лежа на ножнах. Огонь еще горел, давая желанное тепло ясной и холодной ночью. До дуса оставалось сколько?.. Пять дней. Казалось, что он наступает рано.

Казначей поднял руку и погладил Оссакера по голове.

— Что, размякли к старости?

— Пробер Менас, тебе полагается нести дозор.

— А я так и делаю, господин казначей. И вижу, как маска моего командира начинает таять.

Менас вышла к свету костра и согрела руки. Ее кираса сияла, меховой плащ красиво лежал на плечах. Джеред негромко засмеялся.

— Они сегодня справились! — проговорил он. — И я ими горжусь. Я не допущу, чтобы с ними что-то случилось.

— И не просто потому, что они — ценное оружие?

— Каких слов ты от меня добиваешься? Что я к ним привязался? Ну да, я к ним привязался. Они сделали это чертовски трудным, но они неплохие. При всем этом нытье.

— Какое щедрое признание! — рассмеялась Менас.

— Менас… Эрит. — Он откашлялся. — Спасибо.

— За что?

— За все, чем ты пожертвовала, чтобы отправиться со мной. И за то, что стала другом для Миррон. Я не уверен, что она выдержала бы без тебя.

Лицо Менас под шлемом с плюмажем покраснело.

— Вы — казначей. Я — сборщик. Я отправилась бы куда угодно по вашему приказу, господин Джеред.

— Пол. Думаю, что Пол здесь будет уместнее, — проворчал Джеред.

— Вы уверены? А как насчет их? — Она указала на спящих подростков. — Мы договорились соблюдать дисциплину.

— Помню, — ответил Джеред. — И это было правильно. Но теперь мы перешли на другой уровень отношений. Они сделали то, что навсегда останется с ними. Они будут испытывать вину и раскаяние. Им нужно нечто большее, чем окрики сержанта. Они тоже могут называть меня Полом.

— Ты уверен, что создан для роли отца, Пол? — спросила Менас, лицо которой осветилось новой улыбкой.

— Совершенно уверен, что нет, — признался Джеред. — Так что тебе придется мне помогать. Возможно, мне следует начать с роли малознакомого дяди и постепенно повышать свой статус. Ладно, о чем ты хотела мне доложить?

— О том коне, которого ты, конечно, услышал. Опасности нет.

— Точно?

— Точно.

Они подождали. Одинокий всадник на рысях въехал в лагерь и спрыгнул с седла. Шлем был сброшен, и приехавшая ударила кулаком по груди.

— Мастер Кастенас! — сказал Джеред, вставая. — Полагаю, ты привезла нам искренние извинения генерала за то, что нас тут бросили.

Глаза Кастенас наполнились слезами, которые заструились у нее по лицу раньше, чем она успела с собой справиться.

— Прошу вас! — всхлипнула она. — Вы должны помочь. Роберто. Его ударили кинжалом. Он умирает.

Джеред принял решение мгновенно. Он разбудил лагерь и, обведя взглядом усталые глаза и раздраженные лица, остановился на том единственном, кто мог им помочь.

— Оссакер! Едем, парень. Ты был рожден именно для этого, как ты мне всегда говорил.

— Вы нас обманули, — отозвался мальчик, еще не забыв своих кошмаров. — Вы заставили нас убивать.

— И я беру на себя ответственность, и вся вина лежит на мне. Но сейчас есть возможность сделать то, что ты любишь. Спаси моего друга. Спаси сына Адвоката.

— Я так устал! — пожаловался Оссакер. — Я не могу этого сделать. Пока не могу. Еще сутки.

— Он не проживет еще сутки, — воскликнула Кастенас. — Ты должен ему помочь!

Оссакер покачал головой, но Ардуций стиснул ему руку.

— Ты можешь, Осей! Я тоже поеду. Ты можешь использовать меня, чтобы замкнуть цепь и проводить энергию. Тебе надо будет только ее направлять. Я стану твоим источником.

Оссакер приложил ладонь к груди Ардуция. Потом нахмурился и закусил губу.

— В тебе так мало! — возразил он. — Я не могу отнять еще. Я могу сильно тебе повредить.

Джеред начал что-то говорить, но Ардуций его опередил.

— Нам надо рискнуть. Я единственный, кого ты можешь использовать. Пожалуйста, Осей! Ты же лучший Объявляющий Боль на свете! Покажи им, на что еще мы способны.

Оссакер кивнул и с трудом поднялся на ноги. Джеред улыбнулся.

— Спасибо тебе, Оссакер. Я этого не забуду. И Конкорд тоже не забудет.

— Ладно, ладно, — проворчал Оссакер. — Я ведь согласился, так?

— Так. Хорошо. Оссакер, ты поедешь за мной. Ардуций за Кованом. Менас, охраняй лагерь. Если вам придется уйти, направляйтесь на юго-запад. Я вас найду.

— Да, господин.

— А как же я? — спросил Гориан. — Нам всем надо ехать.

— Гориан, пересчитай коней. Это должно получиться быстро. У меня нет времени спорить.

— Тебе нужен отдых, — вмешалась Миррон. — Нам обоим он нужен.

— Нам всем он нужен, — возразил Гориан. — А как же Оссакер?

— Пожалуйста! — резко и отчаянно вскрикнул Джеред. — Не сейчас. Человек умирает.

В лагере воцарилась тишина. Восходящие воззрились на него. А потом Гориан кивнул и снова сел, потянув за собой Миррон.

— Спаси его, Оссакер, — сказал он. — Но не рискуйте собой, вы оба.

— Спасибо, — кивнул Джеред.

Менас выехала из лагеря, провожая их, пока они не перешли на галоп.

— Хорошо сработал, дядя Пол, — ухмыльнулась она.

Миррон проснулась рано. Солнце поднималось над горами Карка, заливая плато прекрасным золотистым светом. Он падал на лагерь сквозь листву деревьев и играл тенями на спящем Гориане. Мальчик выглядел намного лучше. Почти все морщины с его лица исчезли. Едва заметная сеточка еще оставалась у глаз, но это не помешало сердцу Миррон замереть при виде его красоты.

Гориан выглядел таким спокойным, когда лежал вот так у тлеющих углей костра. Она позволила карте его энергии затопить сознание, любуясь спокойными зелеными и мягкими красными линиями, оплетающими тело. Слабая пульсация от земли и легкое сияние в воздухе над ним указывали, что Гориан пьет стихийные силы, питая свой организм. Миррон представила, как они наполняют его гладкие мышцы и придают блеск чудесным волосам.

Она отвела взгляд, ощущая в теле жар, который был невероятно приятным и немного пугающим. Там, в лагере армии, Оссакер и Ардуций, возможно, все еще работают, борясь за жизнь генерала. Человека, которого казначей отчаянно хотел спасти, несмотря на его явную ненависть к ним. Миррон плохо понимала это и сомневалась, что спасение генерала сможет что-то изменить. Ведь такелажник ненавидел их еще сильнее, когда ему вернули зрение.

Менас объяснила ей, что происходит. Джеред и генерал были друзьями, так что, возможно, все сводится именно к этому. Эрит должна быть где-то тут, может быть, совсем близко. Она или наблюдает за ними, или высматривает возможную опасность. Миррон встала и прошла чуть дальше, пытаясь ее отыскать. Они разбили лагерь уже в темноте, а при свете дня стало видно, как здесь красиво.

Они провели ночь на ровной площадке в роще. Груды камней выше ее покрывали мох и вереск, а чуть правее слышалось журчание воды. Миррон направилась в ту сторону, чувствуя жажду и желая смыть с себя пыль.

Ее окружала жизнь. Миррон открыла свои чувства и ощутила в воздухе присутствие птиц, которые сопровождали ее. Подняв голову, она увидела, как они садятся на деревья, трепеща крылышками и щебеча песни. Девочка улыбнулась. Они пели для нее! На ходу она обняла себя за плечи, ощущая мощный отклик деревьев вокруг, словно крепкие объятия. Впереди по камням бежал ручей. Миррон увидела рябь в воздухе над водой — россыпь энергии, которая опускалась вниз или уносилась прочь ветерком. Оссакер говорил, что они могут собирать эти крупинки.