На другой день Алексей собрал элитную группу спортсменов, состоящую из десяти человек, для серьезной беседы об объединении. Он долго думал, как начать. Начал издалека, с идеи всеобщей поддержки, взаимовыручки, справедливости. Тут один из учеников – Сева – неожиданно перебил его:

– Учитель, мы все поняли. Нам нужно проехать по дворам и поговорить с пацанами об объединении. Давайте распределяться, – обратился он к остальным ребятам.

Алексей не ожидал такой быстрой реакции. Очевидно, Сева уже давно дошел до этой мысли и обсудил ее с товарищами. Сева был, что называется, неформальным лидером. Ребята считали этого шестнадцатилетнего паренька старшим в своей группе, хотя никаких внешних признаков вожака, так ценимых в пацанской среде, у него не было. Скорее наоборот: маленький, худенький. Единственное, что говорило о правильности их выбора, – жесткий взгляд серо-голубых Севиных глаз, свидетельствовавший о его большой внутренней силе. Алексей его уважал.

Выходило, что группа уже готова взяться за дело. Разговор с ними был лишь какой-то формальностью. Тут же ребята наперебой стали предлагать свои варианты подходов к дворовым пацанам.

– Я возьму такой-то двор, – слышалось то и дело.

Старший группы, Сева, уже подводил итог:

– Значит, так. Каждый из вас поедет по дворам. Ты – сегодня, ты – завтра… Связь через меня. Я буду сидеть на телефоне. Если что – звоните, тут же подтянемся. Скажите, учитель, – обратился он к Алексею, – а можем мы из других групп секции взять человек пять ребят? – Он сделал паузу. – Мы уже говорили с ними…

– Быстро, однако, вы сориентировались, – удивился Алексей.

– А что? Все люди понятливые, – сказал один из ребят. – Да и потом, авторитет ваш и Михея – он и в Африке авторитет…

Со следующего дня развернулась «агитационная кампания». Ребята поехали по дворам и начали вести разговоры со своими сверстниками. К вечеру они приезжали в секцию и докладывали Алексею, что за них один двор, другой, третий, четвертый, микрорайон к ним присоединился… Структура постепенно разрасталась – Ясенево, Чертаново, Коньково, две бригады из Кунцева, – процесс шел нормально.

Число учеников у Алексея с началом объединения с дворами Солнцева росло. Появилось много новых подростков.

По совету Сергея Алексей открыл несколько филиалов и некоторых учеников отправил туда инструкторами. Но однажды произошло неприятное событие.

Как всегда переодевшись в белое кимоно, Алексей начал тренировку с легкой разминки. Он вел занятие с группой новых учеников. Неожиданно дверь с шумом открылась, и в спортивный зал вошли шестеро плотных ребят с короткими стрижками. Один из них указательным пальцем, на котором Алексей заметил какую-то татуировку, ткнул в его сторону и сказал:

– Ты старший, что ли?

Алексей встал и раздельно произнес:

– Допустим. А в чем дело?

– А дело в том, что я Шило. Слыхал про меня?

Алексей понял, что перед ним тот самый знаменитый Шилов, по кличке Шило.

– Я уже сказал Михею, чтобы он своих агитаторов на мою территорию не засылал.

Алексей, помолчав, ответил:

– Я не в курсе.

– Слушай, ты, – процедил Шило, – хорош пургу нести! Я понимаю, что ты большой спортсмен, но против спортсменов есть другие приемчики. – И он легким движением, скопированным у блатных, вытащил острое шило, в уголовном мире именуемое пикой. Такие Алексей видел в колонии. – Мы быстро вам крылышки подрежем, если вы по-хорошему не понимаете. Так и передай Михею и его козлам.

Алексей не знал, что ему делать. Повод разобраться с пришельцами был налицо – явное оскорбление, их назвали козлами, была угроза подрезать крылья. Но Алексей понимал: если сейчас произойдет разборка, он засветит свою секцию и может нанести делу большой вред. Поэтому, проглотив оскорбления, Алексей промолчал.

Шило тоже понимал, что перегибать палку нельзя. Высказав все, он презрительно сплюнул на порог зала, вышел.

– Ты правильно повел себя, – отметил Сергей, когда Алексей разыскал его и рассказал о наглом визите Шила. – Устраивать с ним разборку в спортзале нельзя – тут же явится Угрюмов или другие менты, начнут вспоминать историю с Эдиком. Ну а Шило, раз сам лезет на рожон, свое получит.

Прошло несколько дней. Алексей стал забывать о происшедшем. Но через четыре дня Шило напомнил о себе вновь. Случилось это в момент тренировки. Алексей через окно подвала увидел, как к дверям подъехала машина, из нее вытолкнули троих ребят. Алексей открыл окно и узнал своих учеников. Они валялись на асфальте окровавленные и сильно избитые. Алексей с пацанами выбежали на помощь.

Алексей наклонился над Севой. Его лицо было покрыто ссадинами и синяками. Сева еле проговорил:

– Они били нас ногами…

– Кто вас избил? – почти закричал Алексей.

– Шило… Шило и его команда. Их было больше десяти…

– Зачем же вы ходили на его территорию?

– Мы не были там. Нас перехватили рядом… – еле ворочая языком и сплевывая кровь, говорил Сева.

Жажда мести переполнила Алексея. Он крикнул своим:

– Ребята, вызывайте «Скорую»!.. А лучше всего – отвезите их в больницу. А ты и ты, – он указал на учеников, – пойдете со мной. Будем разбираться! Мы поставим на место этого мудака Шило! Знаете, где он живет?

Один из пацанов сказал:

– Я знаю.

– Пойдем! – махнул рукой Алексей.

Он вернулся в комнату для переодевания, достал нунчаки, сунул их за пазуху, быстро переоделся в спортивный костюм и вышел. За ним спешили двое его учеников.

Избитых ребят привезли в больницу и оставили в приемном покое. Вместо того чтобы оказать первую помощь, там, как всегда, развели бюрократию – как фамилия, где живете, где получили травмы, кто вас избил. У Севы возникло подозрение, что сестра, которая их допрашивала, втихаря дала сигнал в милицию.

– Надо сваливать, – шепнул Сева ребятам. Те согласно закивали головами. По незаметному знаку Севы все трое поднялись и выскочили за дверь.

– Ну ее на хрен, эту больницу, они обычно милиции сообщают, если клиенты им кажутся подозрительными. Какая-то морда у этой сестры сексотистая, ненадежная. Давайте по домам, пацаны. Завтра увидимся.

Но сам Сева решил домой не ехать. Он не мог перенести унижения, которому его подверг Шило. Получается, что он, лидер отборной группы каратистов, не сумел справиться с дворовым пацаном и его шавками. По самолюбию был нанесен сильный удар. «Такая обида может быть смыта только кровью, – решил для себя Сева. – Иначе авторитет в бригаде никогда не восстановишь».

Пока они ехали в больницу и сидели там, Сева почувствовал себя лучше. Он решил не откладывать месть до другого раза. Кипевшая в нем ярость удваивала его силы.

Сева знал, где живет Шило, и мог подкараулить его у дверей квартиры. Но вначале надо было привести себя в порядок. Он зашел в магазин рядом с больницей, купил две бутылки минералки и, свернув в подворотню, смыл с себя грязь и кровь. Потом он поймал частника и доехал до нужного дома. Поднялся на последний, девятый этаж и сел на подоконник. Сева не знал, где Шило. Тот мог уже валяться дома на диване. Но шанс встретить его перед дверью был.

Вертя головой по сторонам, Сева заметил, что люк на чердаке не заперт – висячего замка не было. Он поднялся по металлической лесенке, откинул крышку люка и проник на чердак. Спотыкаясь о какие-то железки, Сева шагов через двадцать обнаружил такой же люк, ведущий в соседний подъезд. Он вернулся к квартире Шилова и опять уселся на подоконник, надеясь, что за время его отсутствия этот поганец не проскочил в квартиру.

Было тихо, лишь изредка гудел лифт, двигаясь вверх и вниз, но до девятого этажа он не поднимался. Каждый раз, когда Сева слышал, что лифт приближается, он мягкими прыжками перемещался к дверям лифта и затаивался. Когда лифт начинал идти вниз, он возвращался на свой наблюдательный пост. Наконец шум поднимавшегося снизу лифта усилился настолько, что Сева понял – кто-то едет на девятый этаж. Он занял позицию сбоку от раздвигающихся дверей. Еще момент – и между створок появился покачивающийся Шило. От него разило винищем.