— Что, зубы портятся? — спросила я.

— Нет-нет, что ты, — торопливо ответила Катька.

Я не обратила на ее слова внимания и принялась расставлять тарелки. Но вдруг вспомнила, что приготовила подарки только для троих человек! Я сообщила об этом подругам.

— Ничего, мы кое-что захватили, — ответила Ленка.

Я ничего не сказала и молча поднесла к столу торт.

Голодная толпа вырвала его прямо из моих рук. Я присела на краешек дивана, взяла Геру и тоже заглянула ей в рот, как это делала Катька. Мне показалось, что там что-то блеснуло.

— Когда будет работать поликлиника, надо будет зайти… — задумчиво пробормотала я, решив, что у меня галлюцинации.

Пока я гладила Геру, толпа гостей уже успела смести со стола всю еду. Я одарила их всех подарками, которые мне дали Катька, Ленка и Наташка. Толпа гладила Геру и благодарила меня. Наконец, Катька сказала:

— А теперь мы положим под елку для тебя подарки. Но, чур, ты не смотри, кто чего дарит! Отвернись.

Я послушно отвернулась, и толпа бросилась к елке. Навалив под нее кучу подарков, она отхлынула от елки и, одевшись, разбежалась. Видимо, все хотели отпраздновать Новый год еще и у себя дома. Через минуту уже никого не было. Я вздохнула и погладила Геру. Она мяукнула, и мне показалось, что у нее во рту опять что-то блеснуло. Я пошла смотреть подарки. Внимание мое сразу привлекла лежащая на виду кассета. — Интересно, что на ней записано? — подумала я и тут же вставила кассету в магнитофон. Зазвучала музыка, и запел Антонов. Я сидела как зачарованная, пока песня не кончилась. Но тут вдруг из магнитофона раздалось:

— Мя, мя, мя-я-у-у!!!

Это продолжалось примерно полминуты. Потом началась другая песня. Перерыв между ней и следующей песней заполняло мяуканье. Я продолжала слушать. На меня, наверно, тогда нашло затмение!.. Я совершенно забыла про соседку! Примерно после третьей песни раздался громовой стук в дверь и вопли:

— Опять кошка!!! Прекратится это когда-нибудь или нет?! Слышимость прекрасная!!! Я только прилегла отдохнуть!!!..

— Тоже самое вы мне говорили два часа назад!.. — сухо заметила я. — Отдыхать после отдыха невозможно!

— Я не смогла как следует отдохнуть!!! У вас тут был целый базар!!!

— Так что же вы не пришли? Насколько я знаю, вы не пропускаете ни одного базара! — зловредно заметила я.

— Я когда-нибудь добьюсь выселения вашей кошки и вас!!!

— Не имеете права. Я скажу, что мне мешают спать.

— Кто, я мешаю?!

— Как вы догадливы…

— Я ухожу!!!

— Я тоже. Поберегите свои нервы.

С этими словами я отошла от двери. Взглянув на часы, я решила не ждать Нового года, а лечь спать. Я погладила на ночь Геру и легла в постель. Меня разбудил стук в дверь. Я сонно оделась и посмотрела в глазок. Там стоял аккуратный милиционер. Я, подумав, решила вести переговоры через дверь.

— Че надо?

— Я по поводу кошки…

— Соседка настучала?

— Ну… Люди жалуются.

— Значит, соседка.

— Вы не могли бы утихомирить свою кошку?

— Она не мяукает. А соседка все делает назло.

— Вы не могли бы на время поселить кошку у кого-нибудь из подруг? Пока мы будем утолщать стены?..

— Они и так в метр толщиной…

— Тогда давайте штраф за беспокойство соседей!

— Ладно… Ваша правда. Я согласна. Отдам кошку на время. До свидания.

— До свидания, — буркнул разочарованный в штрафе милиционер и ретировался.

А я огорченно принялась обзванивать подруг, проклиная мяукающую кассету. Ленка и Катька согласились. Они должны были прийти ко мне и решить, кому взять кошку. Я ждала их и размышляла, кто подложил мне зловредную кассету. Естественно, тот, кто знает мою соседку и заинтересован получить мою кошку. Но зачем, господи, зачем?! В ней, несомненно, есть что-то ценное!.. А интересно, кто это видел? Тут меня осенило: «Это тот, кто согласился взять кошку!» Но ведь их двое!.. Одна из них, несомненно, ничего не подозревает! А может, обе знают?… Мои мрачные мысли отвлекла Гера, которая, жалобно мяукая, терлась о мои ноги.

— Ты чего, Гера? Такая тихая кошка… Что это у тебя во рту?

Странно… Из раскрытого рта кошки торчало что-то вроде проволоки.

— Не закрывай рот. Я посмотрю… — забеспокоилась я.

Кошка послушалась. Я взяла сильную лампу и осветила внутренности ее рта. При ярком свете я ясно увидела: в верхнем ряду зубов намотанную на самом дальнем зубе проволоку. А на проволоке висела… Жемчужина!!! В ней была просверлена дырочка, через которую проходила проволока. Она размоталась и беспокоила кошку. Я осторожно сняла с зуба проволоку и извлекла жемчужину. Гера закрыла рот и с довольным видом лизнула мне руку. Я решила, что теперь легко найду того, кто подсунул мне кассету. Если он видел жемчужину, то непременно, перед тем как взять кошку, заглянет ей в рот. Так что это или Катька, или Ленка. Но вероятно, что все-таки Катька. Хотя посмотрим… Раздался стук в дверь. Вошли Катька и Ленка. Кошка мяукнула, приветствуя их. Катька бросила взгляд в ее рот и разочарованно сказала:

— Знаешь, я, наверно, не смогу взять кошку…

— Не стыдно, Катька? — спросила я, показав ей жемчужину.

— Извини, пожалуйста! Жадность…

Когда девчонки ушли, я задумчиво повертела в руках жемчужину и подумала: откуда же она взялась? Гера жила у меня уже два года и никаких жемчужин я ей, вроде, в рот не совала.

И тут я, вспомнила, что недавно кошка потерялась и нашлась при очень странных обстоятельствах! Наверняка ей привязали жемчужину какие-то жуткие бандиты со страшными физиономиями и руками типа тех, которые я видела, когда нашлась кошка. Интересно, зачем?

Как потом оказалось, за всем этим крылось такое преступление…

Но об этом в следующий раз. А сейчас пойду и покажу жемчужину соседке. Пусть от злости лопается и бьется головой об утолщенные стены. Слышимости нет, мешать мне она не будет.

В классе было душно. Учительница рассказывала нам о восстании Спартака. Она говорила так быстро и монотонно, что ее слова сливались в неразборчивое бормотание.

— Спартак… бу-бу-бу… бу-бу-бу-бу…

Ученики клевали носами. Я склонилась над учебником.

— Восстание произо… бу-бу-бу-бу-бу…

Учительница перестала бормотать и, обведя класс змеиным взглядом, радостно улыбнулась.

— Представляете?! Какой это был человек, а?! Я лично не представляла. Учительница поникла головой, и по классу опять поплыло «бу-бу-бу». А потом вдруг:

— Муравьева! Отвечай!

Ольга неохотно встала, вздохнула, чихнула, кашлянула, обернулась, помигала и тоскливо произнесла:

— Бу-бу-бу! Бу, бу-бу, бу! Бу!!!

Класс некоторое время сидел молча, но потом раздался ужасный хохот. Учительница обвела нас змеиным взглядом и произнесла:

— Представляете?! Какой ужас, а?! Двойку хочешь?!

— Не хочу, — ответила Ольга.

— Отвечай!

— Бу-бу-бу!

Лицо учительницы стало зверским. Я поняла — нужно спасать подругу, и, вскочив, крикнула:

— Она очень хочет двойку! Только вы ей ее не ставьте, нельзя Ольге потакать. Ведь она только и ждет, чтобы двойку получить и спокойно сесть на место!

— Сядь, сядь, — сказала учительница. — Слушай, Оля, может, ты плохо слышишь?

— А? — вошла в роль Ольга.

— Точно! — удовлетворилась учительница. — Садись. Отвечай, Мишкин.

Мишкин ответить не мог. Все остальные тоже.

— Колы хотите? — спросила учительница.

— Хотят! — крикнула я.

— Сядь, сядь, говорю, — зафыркала на меня учительница. — Может, весь класс оглох?

— Наверно, — поспешила подтвердить я.

— Ну, ладно, тогда вот вам листочки, и пишите все, что вы знаете о восстании Спартака… О ВОССТАНИИ СПАРТАКА! Это я для глухих.

Класс принялся уныло разбирать листочки. Мы с Ольгой не теряли оптимизма — надеялись подглядеть в учебник.