— Спасибо, — поблагодарил я. — Но уже можно обойтись без зонта.

Следом за мной из машины выбралась Ленели. Прислужник посмотрел на нее чуть ли не в ужасе.

— Госпожа Фогель?

И перевел растерянный взгляд на меня.

— В каком состоянии находится замок? — спросил я.

— В отличном, Ваша Светлость. Любые комнаты в вашем распоряжении. Прислуга есть, но ее немного. Если вы захотите обедать, я пошлю в ресторан по-соседству, поскольку поваров здесь пока не завели.

— Вот и хорошо, пошлите, этот ресторан как раз очень рекомендовала госпожа Фогель.

Нас повели внутрь. Обстановка оказалась куда более аскетичная, чем в Хоэцоллерне. Впрочем, меня сейчас это мало интересовало. Уже через пять минут нас усадили в столовой, и еще через пять дали принесенное меню.

— Ваша Светлость, советую вам взять сигов по-швабски. Они всегда свежайшие, выловленные утром в Швабском озере, — произнесла Ленели.

Я кивнул и посмотрел на Фогель. Увидел, как она украдкой провела носом по своему плечу и едва заметно нахмурилась.

— Если вам нужна ванная, можете воспользоваться, — заметил я. — Похоже вы совсем замотались с составлениями вопросов и совсем о себе позабыли. Ноткер вам освежит одежду.

Ленеке покраснела и видимо ее первым порывом было отказаться, сказав, что все в порядке и беспокоиться не стоит. Я прямо прочел все эти эмоции на ее лице. Но она встретилась со мной взглядом и согласилась.

— Ноткер, портфель, — произнес я. — И задержи ее там подольше до самого момента пока не принесут обед.

— Хорошо, Ваша Светлость.

Кобольд положил портфель передо мной на стол и снова исчез.

Я поглядел на портфель, но начал не с него. Я достал дипломатический паспорт погибшего мага и раскрыл. На месте фотографии был черный прямоугольник. В графах, где должны были находиться имя и прочая информация о маге, было девственно пусто. Я пригляделся, обнаружив следы охранной магии на паспорте, которая уничтожила все данные.

— Проклятье, — выругался я, поняв, что допустил ошибку и что надо было пролистать паспорт, пока его владелец был жив.

Впрочем, кое-что в паспорте сохранилось — его номер и печать, на которой я прочитал «Выдан особым отделом Министерства по делам магии». Вот этот поворот. Выходит, в министерстве действовал целый отдел, в котором работали не люди, а маги?

Больше ничего в паспорте не найдя, я отложил его в сторону и раскрыл портфель. Внутри обнаружилась пухлая папка.

Я раскрыл ее и нахмурился. Внутри находились мои фотографии, сделанные крупным планом со всех ракурсов. Там же были фото тетушки Цецилии, кузин, Финбарра, моей прислуги из Хоэцоллерна, всех магов, с которыми я когда-либо общался, начиная с Маделиф и заканчивая Чистославом Черным. Все они были уже не такие крупные, наклеенные на листы с данными о персоне. Про меня было несколько подшитых, отпечатанных листов. Дальше шел список недвижимости с адресами и телефонами. К нему была приложена карта, на которой все объекты были обозначены красной ручкой.

Я пробежался по по данным, касающимся меня. Но ничего интересного не обнаружил. Все было обозначено сухим канцелярским языком.

Однако эти чертовы маги хотели меня убить.

И это никак не вязалось с Министерством по делам магии и Министром, с которым я тоже заключил договор вместе с остальными магами Гильдий в Хайдельберге.

— Что за чертовщина? — спросил я сам себя.

Я осмотрел портфель, но кроме пары ничем не примечательных перьевых ручек и пустого блокнота ничего там не обнаружил.

Вернулся Ноткер.

— Госпожа Фогель решила принять душ, — сообщил он. — Одежду ее привел в порядок…

— Спасибо, — рассеянно произнес я.

— Еще, Ваша Светлость, я кое-что заметил, прошу прощения.

Я оторвал задумчивый взгляд от папки с портфелем, посмотрел на кобольда.

— Что, Ноткер?

— У госпожи Фогель шрам на груди. Я подумал, возможно, это будет интересно для вас. Год назад на нее было совершенно покушение. Кто-то ударил ее ножом, лезвие прошло всего в пяти миллиметрах от сердца. Она потеряла много крови, но выжила. В прессе много писали об этом случае. Сначала она получала письма от поклонника. Но потом тон писем сменился с восхищенных на требования встречи, а потом на угрозы. В Штутгарте ее обычно везде сопровождает охранник. После угроз молодой человек ее бросил, с тех пор личная жизнь не наладилась. И госпожа Фогель теперь скорее живет чужими жизнями, нежели своей.

— Последнее уже неинтересно, Ноткер. Я что, похож на подписчика бульварной прессы?

— Простите, Ваша Светлость, — смутился кобольд.

— Бумагу, ручку, конверт, — распорядился я.

Я набросал Маделиф письмо, кратко изложив случившееся в Шварцвальде, вложил в конверт письмо вместе с паспортом неизвестного мага и запечатал.

— Передай госпоже Халевейн и возвращайся. Скажи, что у меня все порядке, беспокоиться не надо. После записи в студии я вернусь домой и с Маделиф мы уже во Фризии увидимся.

— Всё понял, Ваша Светлость, — Ноткер, подхватив конверт, исчез.

Я убрал папку с досье на себя и прочих близких мне персонажей в портфель. В этот момент прикатили тележку с обедом и быстро накрыли на стол. В столовую вошла Ленели, посвежевшая и уже не выглядевшая усталой. Уселась напротив меня.

— Спасибо, вы меня спасли, а ваш кобольд — просто чудо.

— Пустяки. Приятного аппетита.

Нам разлили вино.

— Ваша Светлость, — упрекнула она. — Я же вас предупреждала. Нам еще работать и съемку делать.

— Ничего, я потом применю отрезвляющее заклинание. Вам надо немного расслабиться, — произнес я.

— Вам виднее, но я вас предупредила. Долгой жизни, Ваша Светлость, — она чуть пригубила из бокала.

— Долгой жизни, — отозвался я, подумав, что сегодня меня опять пытались убить, и даже не один раз.

— А скажите, — сказала Ленели играя вином в бокале. — Что это за история о знаменитой Хайдельбергской бочке, принадлежавшей господину Адельману? До меня дошли слухи, что вы ее разнесли в щепки, и он лишился всех винных запасов.

Я улыбнулся.

— Расскажу. Только вы сперва поведаете мне о скандале, связанном с магами-студентами Хайдельбергской Академии.

— А вам господин Адельман не рассказывал? — поинтересовалась Ленели.

— Обещал рассказать. Но мне хотелось бы услышать вашу версию.

— Довольно мутная история, — отозвалась оживившись Ленели, словно оседла своего журналистского конька. — Сначала ходили странные слухи, что студенты позволяют себе то, что не должны себе позволять светлые маги. Речь шла о встречах, больше похожие на шабаши.

— Шабаши? — я поморщился. — Вы серьезно? Даже темные маги и колдуньи их уже сто лет как не устраивают. Прогресс взял свое.

— И тем не менее. Вы же знаете, кто учится в Академии? Богатые и зачастую избалованные детишки высших магов и горазде реже — просто талантливые. Вряд ли кому-то из них стали интересны древние традиции темных. Скорее всё это исключительно для остроты ощущений. В итоге выяснилось, что это что-то вроде костюмированных балов-дискотек с имитацией темных обрядов, там много алкоголя и прочих веществ.

Я застыл с нанизанным на вилку кусочком аппетитно пахнущей рыбы.

— Вы серьезно, Ленели? Скажите, что вы шутите.

— Нет. Я пробралась на одну из таких вечеринок. Сделала фотографии. Они, к сожалению, были далеко не лучшего качества. При разбирательстве сказали, что это все фотомонтаж.

— У вас что-то из них сохранилось?

— К сожалению нет. Господин Адельман вынудил меня отдать ему все фотографии и негативы. А суд, который выиграла против меня Гильдия, постановил мне не разглашать то, что я увидела. Так что я только что нарушила его решение. Но справедливости ради, господин Адельман неформально принес мне извинения и даже поблагодарил, сказав, что примет меры.

— Ну вот и хорошо — одной проблемой у Ульриха стало меньше.

— Вообще-то нет. Вечерники по-прежнему продолжаются. Собственно, почему я в таком виде? Хотела снова попасть туда, но тут внезапно возникли вы.