Он был выше меня на фут и тяжелее фунтов на сто с лишним. Если драка начнется всерьез, мне придется плохо. Я надеялась, что мне не придется пожалеть о своем великодушии.

Уоллес плюхнулся на четвереньки возле кустов. Вскочил он быстрее, чем мне хотелось бы, но остался стоять согнувшись, держа руки на коленях. Потом поднял на меня глаза. Не знаю точно, что значил этот взгляд, но он не был полностью враждебным. Скорее оценивающим, будто я его удивила. На меня часто так смотрят.

— Ты как, Уоллес, нормально? — спросил Грэнджер.

Уоллес кивнул. После хорошего тычка под дых разговаривать трудно.

— А вы, миз Блейк?

— Все в порядке.

— С вами — конечно, — кивнул он.

Ларри пододвинулся ко мне. Слишком близко. Если Уоллес на меня набросится, мне нужно будет место для маневра. А ведь Ларри намеревался лишь показать свою поддержку. Когда мы научим Ларри стрелять достаточно быстро, надо будет обучить его и базовой технике рукопашного боя.

А почему я стала учить Ларри сначала стрельбе? Потому что с вампирами врукопашную не дерутся. В них стреляют. Трепку от Уоллеса Ларри переживет. А нападение вампира — нет. Если стрелять уметь не будет.

— Вы с ним были, когда он получил этот шрам? — спросила я.

Грэнджер покачал головой:

— Его тогдашний напарник не выжил.

— Убит вампиром?

Грэнджер кивнул.

Уоллес медленно выпрямился, прогнул спину, будто разминая позвонки.

— Отличный удар, — сказал он.

Я пожала плечами:

— Коленом же, не кулаком.

— Все равно хороший удар. И я понимаю, что мое поведение было непростительно.

— Правильно понимаете, — сказала я.

Он потупился, потом поднял глаза.

— Не знаю, что меня дернуло так поступить.

— Пошли пройдемся, — сказала я и направилась в темноту, не оборачиваясь, будто не сомневалась, что он пойдет за мной. Этот способ действует куда чаще, чем можно подумать.

Он пошел за мной. Остановился, правда, подобрать фонарь, но храбро его выключил.

Я остановилась, чуть не дойдя до леса, и стала вглядываться в чащу, давая глазам привыкнуть к темноте. Я не смотрела ни на что конкретно, вроде бы как позволяла глазам замечать все. Нет, я высматривала движение. Любое движение. Шевелились ветви под весенним ветерком, но это был фон, как волны океана. Меня волновали не деревья.

Уоллес постукивал выключенным фонарем по бедру. Тихий такой хлоп-хлоп. Я хотела попросить его перестать, но промолчала. Если ему так лучше, я это переживу.

Молчание протянулось между нами. Чуть поднялся ветерок, заполняя ночь торопливым шелестом. Ветерок нес запах дождя.

Уоллес обеими руками стиснул фонарь. Я услышала, как он судорожно вдохнул.

— Что это было?

— Ветер.

— Вы уверены?

— Вполне.

— Так что вы хотели?

— Это первый вамп, на которого вы идете после смерти вашего напарника?

Он посмотрел на меня:

— Это вам Грэнджер сказал?

— Да, но сначала я увидела вашу шею. У меня не было сомнений, чья это работа.

Я хотела ему сказать, что в шрамах беды нет. Черт побери, я же сама вся в шрамах, но он коп и мужчина, и я не знала, как он отнесется, если я начну его ободрять. Но я должна была знать, пойдет ли он за мной в лес. Знать, могу ли я на него положиться. Если он будет вот так перепуган, то нет.

— Как это было? — спросила я. Может, сейчас не время для такого разговора, но оставлять как есть уж точно не время.

Он покачал головой:

— Начальство сказало, что командуете тут вы, миз Блейк. Ладно, я выполняю приказы. Но отвечать на личные вопросы я не обязан.

Выпрастывать руки из комбинезона — лишняя возня, а я не хотела оставаться со связанными руками. Поэтому я расстегнула пуговицу на блузке и отодвинула ткань.

— Что вы делаете?

— У вас ночное зрение хорошее?

— А в чем дело?

— Шрам видите?

— Вы это о чем?

Голос его звучал подозрительно. Подозревал он, наверное, что я спятила.

Я бы увидела, но у меня ночное зрение лучше, чем у большинства людей. У них моих глаз нет.

— Дайте руку.

— В чем дело?

— Собираюсь вам сделать предложение, которое бывает раз в жизни. Да дайте же руку, черт возьми!

Рука у него была холодной на ощупь. Перепуганный щенок. Я провела большими квадратными пальцами по своей ключице. Коснувшись рубцов, он отдернул руку, как пораженный током.

— Откуда это?

— Оттуда же, откуда у вас на шее. Вампиры едят неаккуратно.

— Боже мой, — сказал он.

— Именно. — Я застегнула блузку. — Расскажите мне, как это было, Уоллес.

Он еще секунду на меня посмотрел, потом кивнул.

— Мы с Гарри, моим напарником, получили вызов, что найдено мертвое тело с вырванным горлом.

Он говорил стандартные слова, как в рапорте, но я знала, что он видит все это снова. Прокручивает в голове.

— Это было на стройке. Мы оказались в ее середине с фонариками. Тут раздался звук, будто свист ветра, и Гарри сбило с ног. Он оказался на земле, а на нем сидел человек. Гарри закричал, я выхватил револьвер. И стал стрелять нападавшему в спину. Я всадил в него четыре пули. Он обернулся, лицо у него было в крови. Я даже не успел подумать почему, как он на меня набросился. Я успел разрядить в него револьвер до того, как упал.

Он перевел дыхание, руки его дергались по корпусу фонаря взад-вперед. Он всматривался в деревья, но не искал там вампира — не того по крайней мере.

— Он разорвал мне китель и рубашку, как бумагу. Я пытался отбиваться, но… — Он потряс головой. — Он поймал меня взглядом. Поймал взглядом, и когда он рвал мне шею, я хотел, чтобы он это делал, так хотел, как никогда ничего в жизни не хотел.

Он чуть отвернулся, хотя и без того не глядел мне в глаза.

— Когда я очнулся, его не было. Гарри был мертв. Девушка была мертва. Я был жив.

Он все же повернулся ко мне, поглядел прямо в глаза и спросил:

— Почему он меня не убил, миз Блейк?

Я смотрела в эти серьезные глаза и не находила нужного ответа.

— Не знаю, Уоллес. Может быть, хотел превратить вас в вампира. Не знаю, почему вас, а не Гарри. Вы его поймали?

— Местный Мастер прислал его голову в коробке в наш участок. Была приложена записка с извинением за его нецивилизованное поведение. Так и сказано было — «нецивилизованное поведение».

— Трудно назвать это убийством, если ты сам питаешься от людей.

— Они все это делают? Питаются от людей?

— Я не знаю ни одного, который бы этого не делал.

— А разве они не могут есть животных?

— Теоретически — да. Практически же, кажется, в крови животных нет определенных питательных веществ.

Правду сказать, дело в том, что для большинства вампов жор очень близок к сексу. Они не скотоложцы, поэтому животными не питаются. Но я не знала, надо ли сообщать об этой сексуальной подоплеке Уоллесу.

— Вы способны на это, Уоллес?

— На что?

— Способны идти во тьму охотиться на вампиров?

— Это моя работа.

— Я не спрашивала, какая у вас работа. Я спросила, способны ли вы идти в темноту и охотиться на вампиров.

— Вы думаете, их там больше одного?

— Всегда лучше так полагать.

Он кивнул:

— Я думаю, что способен.

— Боитесь? — спросила я.

— А вы?

Я поглядела в наполненную ветром ночь. Деревья клонились и постанывали. Движение повсюду. Скоро пойдет дождь, и даже звездного света не будет.

— Да, я боюсь.

— Но вы же охотник на вампиров, — сказал он. — И как же вы можете это делать из ночи в ночь, если боитесь?

— А вам не страшно знать, что, когда вы останавливаете какого-нибудь йэху за нарушение правил, у него может быть оружие? Вы же идете к машине, не зная этого наверняка.

— Это моя работа.

— А это моя работа.

— Но вы же боитесь?

— До самых печенок.

— Шериф вернулся! — крикнул нам Ларри. — Он получил ордер.

Мы с Уоллесом переглянулись.

— Серебряные пули у вас есть? — спросила я.

— Да.