— Да, уверен.

— Надо, чтобы на это посмотрела колдунья. Мне здесь не хватает знаний, — сказала я.

— Понимаю, — кивнула Дорри. — И чем скорее, тем лучше.

— Разбитый Череп и Кровавые Кости не имеет отношения к этим убийствам, — сказал Магнус.

— Ради твоего же блага, Магнус, надеюсь, что ты прав, — ответила я.

— Он сидит под замком из индейской, христианской и фейри-магии, — заявил Магнус. — Ему не вырваться.

Я медленно обошла насыпь. Махровые цветы отступали с дороги. Я пыталась смотреть на ноги, но от этого кружилась голова, потому что цветы раздвигались и при этом оставались на месте — будто пытаешься проследить, как они расцветают. Это происходит, но самого события никогда не удается наблюдать.

Оставив в покое цветы, я сосредоточилась на насыпи. Я не пыталась ощутить мертвых, и потому дневной свет не мешал. Здесь была магия, много магии. И что-то в ней имело знакомый вкус, и это не было христианской магией.

— Здесь заложена какая-то магия смерти, — сказала я, обойдя насыпь и оказавшись перед Магнусом. — Человеческая жертва?

— Не совсем, — сказал Магнус.

— Мы никогда не приносили человеческих жертв, — добавила Дорри.

Она, может, и нет, но в Магнусе я не была так уверена. Хотя вслух я этого не сказала — Дорри и без того достаточно была расстроена.

— Если не жертва, то что?

— В трех холмах похоронены наши мертвецы. И каждая смерть — это как кол в клетку старого Кровавые Кости, — сказал Магнус.

— Как вы смогли потерять след, какие холмы принадлежат вам? — спросила я.

— Тому уже больше трехсот лет, — ответил Магнус. — До этого времени никаких записей нет. Я сам не был уверен, что это тот холм. Но когда из земли вывернули мертвецов, я это почуял. — Он обхватил себя руками, будто вдруг похолодало. — И ты не должна поднимать мертвых на этом холме. Если это сделать, Кровавые Кости вырвется на свободу. А остановить его можно только очень сложной магией. Честно говоря, я не уверен, что мне это удастся. А ни одного индейского шамана я сейчас не знаю.

— Ты надсмеялся над всем, что нам дорого! — бросила ему Дорри.

— Что тебе предложила Серефина? — спросила я.

Он поглядел на меня с удивлением:

— О чем ты?

— Она каждому предлагает исполнить самое затаенное желание. Какое было у тебя, Магнус?

— Свобода и сила. Она сказала, что найдет другого стража для Кровавых Костей. Обещала, что найдет для меня способ сохранить одолженную у него силу, не будучи к нему привязанным.

— И ты поверил?

Он покачал головой:

— Я единственный в семье, у кого есть сила. Мы навечно поставлены его стражами в наказание за его похищение и за то, что дали ему убивать. — Он свалился на колени среди синих-синих цветов, и волосы рассыпались, закрыв его склоненное лицо. — Мне никогда не быть свободным.

— Ты не заслуживаешь свободы, — сказала Дорри.

— Зачем ты был так нужен Серефине? — спросила я.

— Она боится смерти. И она говорит, что, выпив крови такого долгожителя, как я, сможет удерживать смерть на расстоянии.

— Она же вампир! — возразил Ларри.

— Но она не бессмертна, — ответила я ему.

Магнус поднял голову, из-под блестящих волос сверкнули аквамариновые глаза. То ли в волосах было дело, то ли в глазах, то ли в том, что его скрывало странное движение цветов, но он не был похож на человека.

— Она боится смерти, — сказал он. — Она боится тебя.

Голос у него был тихий и гулкий.

— Вчера она меня чуть не отключила навсегда. Отчего бы ей меня бояться?

— Этой ночью ты принесла к нам смерть.

— Это же наверняка не в первый раз?

— Она пришла ко мне из-за моей долгой жизни, из-за моей бессмертной крови. Может быть, потом она придет к тебе. И вместо того чтобы бежать от смерти, вберет ее в себя.

У меня плечи покрылись гусиной кожей, поднявшейся от локтей.

— Это она тебе вчера сказала?

— Здесь было дело в силе, в том, чтобы нанести удар ее старому врагу Жан-Клоду, но потом она подумала, не пригодится ли ей твоя сила. Если она тебя выпьет, не станет ли она бессмертной? Не сможет ли твоя некромантия отвратить от нее смерть?

— Ты можешь уехать, — сказал Ларри. Я не была уверена, к кому из нас он обращается.

Я покачала головой:

— От Мастера Вампиров так просто не избавишься. Я скажу Стирлингу, что не буду поднимать для него мертвецов, Магнус. Кроме меня, этого не может сделать никто, значит, этого не будет.

— Но землю они не отдадут, — сказал Магнус тем же странным голосом. — Если они просто взорвут гору, результат будет тот же.

— Дорри, это правда?

Она кивнула:

— Вполне возможно.

— И что ты хочешь, чтобы я сделала?

Магнус пополз через цветы, глядя на меня из-под завесы блестящих волос. Глаза его превратились в завитки зеленого и синего, они вертелись так, что у меня голова закружилась. Я отвернулась.

— Подними несколько мертвых. Ты это можешь?

— Запросто, — ответила я. — Но согласятся ли с этим адвокаты?

— Я за этим прослежу, — сказал он.

— Дорри? — повернулась я к ней.

— Я тоже прослежу.

Я на миг задержала взгляд на Магнусе:

— Серефина действительно спасет мальчика?

— Да, — ответил он.

— Тогда сегодня ночью увидимся.

— Нет, сегодня ночью я буду всерьез и воистину пьян. Это небезопасно, но помогает от нее избавиться.

— Ладно, я подниму тебе несколько мертвецов. Храни свою землю.

— Мы обязаны тебе благодарностью, — сказал Магнус.

Он склонился среди цветов, дикий, страшный, красивый. Его благодарность может чего-то стоить, если Серефина раньше его не убьет.

Да, и если она раньше не убьет меня.

Ближе к вечеру я позвонила специальному агенту Брэдфорду. Они еще не нашли Ксавье. И Джеффа тоже. И не нашли никого из вампиров, для ликвидации которых я могла бы им понадобиться, так зачем я вообще звоню? Не забыла ли я, что не участвую в расследовании? Я не забыла. И — да, две самые молодые жертвы подверглись сексуальному нападению, но не в тот день, когда были убиты. Может, мне стоило вытащить Магнуса на свет божий, но он единственный среди нас, кто понимает наложенное на Кровавые Кости заклятие. От него мало пользы будет, если его посадят. Дорри знает местную колдунью, которой доверяет. Я подумала, не был ли Кровавые Кости нашим убийцей. Я никогда не видела вампира, который мог от меня так хорошо спрятаться, как тот, который убил Колтрена. Его я добавила к своему списку подозреваемых, но копам не сказала. Теперь я была рада этому. Сексуальное насилие — это была, можно сказать, подпись Ксавье. Кроме того, объяснение, что шотландская детская страшилка совершает убийства в эфирной плоскости, даже мне казалось бы за уши притянутым.

На небе толпились тучи, сияющие, как самоцветы. Они мерцали и тянулись по небу огромным сверкающим одеялом, которое разорвал мощными когтями какой-то крупный зверь. Из дыр в облаках проглядывало черное небо с блестками алмазных звезд, спорящими с сиянием туч.

Я стояла на холме, глядя на звезды, вдыхая весеннюю прохладу. Рядом со мной стоял Ларри, глядя вверх. Глаза его отражали неровный свет.

— Давайте к делу, — сказал Стирлинг.

Я обернулась к нему. К нему, Баярду, миз Гаррисон. С ними был еще и Бо, но я велела ему ждать у подножия холма. Я даже ему сказала, что, если его лицо покажется у вершины, я всажу в него пулю. Не знаю, поверил ли мне Стирлинг, но Бо поверил.

— Вы не ценитель красот природы, Раймонд?

Даже при луне была видна его хмурая гримаса.

— Я хочу закончить это дело, миз Блейк. Сегодня, сейчас.

Странно, но я была с ним согласна. Меня саму это все нервировало. Раймонд мне не нравился, а это вызывало желание все время ему возражать, пусть я даже была с ним согласна. Но я не стала возражать. Очко в мою пользу.

— Я это сделаю сегодня, Раймонд, не переживайте.

— Пожалуйста, перестаньте называть меня по имени, миз Блейк.