Дмитрий поднял кольцо к свету, по его лицу пробежала тень. Он испустил вздох.

— Наверно, так и следовало поступить.

— Они хорошие люди.

— Да. Ты могла быть счастлива с ними, — мягко сказал он.

Он положил кольцо на столик, повернулся ко мне и накрыл своими губами мои. Это был самый нежный, самый сладкий поцелуй, которым он одарил меня, став стригоем, отчего мое потрясение лишь усилилось. Эта нежность, правда, оказалась мимолетной, и спустя несколько мгновений наши поцелуи, как обычно, стали страстными и алчущими. И я чувствовала, что он алчет не только поцелуя — несмотря на то, что недавно поел. Загнав подальше свежее воспоминание о том, каким настоящим он казался во время разговора о родне, я лихорадочно думала, как избежать нового укуса, не вызвав при этом подозрений. Ослабевшее тело все еще хотело его, но разум ко мне практически вернулся.

Как только Дмитрий на мгновение оторвался от меня, я выпалила первое, что пришло в голову, опережая его желание продолжить в том же духе.

— На что это похоже?

— О чем ты?

— Поцелуи.

Он нахмурился. Очко в мою пользу. Я сбила с толку не-мертвое создание ночи. Сидни гордилась бы мной.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говорил, что после пробуждения обостряются все чувства. Значит, и поцелуй воспринимается по-другому?

— А-а… — Выражение понимания осветило его лицо. — Вроде того. Мое обоняние гораздо сильнее, чем раньше, и поэтому твои запахи становятся сильнее… запах пота, шампуня в твоих волосах… Ты даже вообразить это не в состоянии. Опьяняющие. И конечно, острее ощущаются вкус, прикосновение…

Он наклонился и снова поцеловал меня. Что-то в его описании вызвало ощущение слабости — в хорошем, приятном смысле. Нет, нет, этого нельзя. Я рассчитывала отвлечь его, но никак уж не себя.

— Когда мы выходили в сад той ночью, цветы пахли очень сильно. Это для меня, а тебя, наверно, их ароматы попросту захлестывают? В смысле, не слишком ли они сильны?

Так оно и продолжалось. Я бомбардировала его вопросами, касающимися всех аспектов жизни стригоя. Выпытывала, на что это похоже, что он чувствует. Расспрашивала с любопытством и энтузиазмом, в нужных местах то прикусывая губу, то впадая в задумчивость. И его интерес по мере моих расспросов заметно возрастал, хотя отвечал он быстро и рационально, в отличие от прежних задушевных бесед. Видимо, он объяснял мои расспросы тем, что я почти «созрела» дать согласие на свое обращение. Чем дольше продолжался разговор, тем сильнее я проявляла внешние признаки усталости — без конца зевала, теряла мысль и прочее. В конце концов, я потерла глаза и в очередной раз зевнула.

— Мне еще так много предстоит узнать…

— Я же говорил тебе — состояние изумительное.

Если честно, то кое-что таким и казалось. В основном, конечно, от всего пробирала дрожь, но если свыкнуться с самой идеей не-мертвого, злого создания, то в положении стригоя безусловно обнаруживались некоторые преимущества.

— У меня еще много вопросов, — промурлыкала я, закрыла глаза, вздохнула и снова открыла их, как бы заставляя себя бодрствовать. — Но… Я так устала… и не очень хорошо себя чувствую. Как, по-твоему, у меня не было сотрясения мозга?

— Нет. И когда я пробужу тебя, мелкое недомогание не будет иметь значение.

— Но только после того, как ты ответишь на остальные мои вопросы.

Мои слова заглушил очередной зевок, но он понял. Хотя ответил не сразу.

— Хорошо. После того. Однако время уходит, я же говорил тебе…

Я позволила векам снова закрыться.

— Но сегодня ведь не второй день…

— Нет, — ответил он. — Еще нет.

Я лежала, стараясь дышать как можно глубже и ровнее. Получится ли? Весьма вероятно, что он укусит меня, даже думая, что я сплю. Вот он, момент риска. Один укус, и все мои труды снять наркотическую зависимость пойдут насмарку. Даже если сейчас все обойдется, я понятия не имела, как избежать укуса в следующий раз. Правда, вряд ли он будет, следующий раз. Я просто стану стригоем.

Дмитрий еще несколько минут полежал рядом со мной, а потом я ощутила, что он пришел в движение, и внутренне собралась. Проклятье! Вот, сейчас… новый укус… Я думала, что наши предварительные поцелуи добавляли для него очарования, когда он пил мою кровь, а если я сплю, какое же тут очарование? По-видимому, я ошибалась, все мои уловки бесполезны. Все кончено. И все же он встал и ушел.

Услышав, как закрывается дверь, я подумала, что это хитрость, он пытается обмануть меня, а сам по-прежнему в комнате. Однако характерная тошнота ослабела, и я поняла, он и впрямь ушел, давая мне возможность поспать. Мое «представление» оказалось достаточно убедительным.

Я тут же села, и мои мысли обратились в другую сторону. В последний приход он больше, чем когда-либо, напоминал прежнего Дмитрия. Конечно, во всех отношениях он по-прежнему был стригоем, но присутствовало и кое-что еще. Чуточка теплоты в смехе. Искренний интерес и расположение, когда он слушал мой рассказ о родных. Что это? Может, новости о семье пробудили к жизни уголок его души, похороненный внутри монстра? Признаюсь, я даже отчасти завидовала тому, что воспоминаниям о родне удалось вызвать в нем эти изменения, в то время как я не смогла. И он как-то теплее говорил о нас с ним, пусть совсем чуть-чуть…

«Нет, нет, прекрати!»

Никаких изменений не было. Его состояние необратимо. Чем больше я узнавала прежнюю себя, тем яснее становилась ситуация.

Поведение Дмитрия напомнило мне кое о чем. Я совершенно забыла о кольце Оксаны, но сейчас взяла его и надела на палец. Ничего особенного не почувствовала, но если исцеляющая магия в нем еще сохранилась, оно может помочь мне. И если тьма Лиссы продолжает просачиваться в меня, кольцо ослабит и ее.

Я вздохнула. Сколько бы я ни твердила себе, что освободилась от нее, этого никогда не произойдет. Она навсегда останется моей лучшей подругой. Между нами существовала связь, суть которой мы и сами плохо понимали. Делать вид, что ее нет — лишь усугублять ситуацию. Сейчас я сожалела о том, как обошлась с Адрианом. Он пришел в надежде на мою помощь, а я швырнула его доброту ему в лицо. И теперь полностью лишена связи с внешним миром.

Воспоминание о Лиссе навело на мысль о том, что произошло, когда я в последний раз проникла в ее сознание. Что же вытолкнуло меня оттуда? Я заколебалась, не зная, что делать. Лисса далеко и, возможно, угодила в неприятности. Дмитрий и остальные стригои здесь. Но… Я по-прежнему пока не могла сбежать. Не бросить ли на нее еще один взгляд, совсем быстрый…

Я обнаружила ее там, где никак не ожидала. Она разговаривала с Дейдрой, нашим школьным консультантом. Лисса постоянно встречалась с консультантом с тех пор, как дух начал проявлять себя, но с другим. Проникнув в ее мысли, я поняла, в чем дело: ее прежний консультант покинул школу вскоре после нападения, и Лиссу перевели к Дейдре, которая консультировала меня в те времена, когда все думали, будто из-за смерти Мейсона у меня поехала крыша.

Дейдра — очень элегантная моройка, всегда одетая с иголочки, с красиво уложенными светлыми волосами. Она выглядела ненамного старше нас; со мной ее метод консультирования сводился к вежливым расспросам. С Лиссой она вела себя мягче. Что вполне понятно.

— Лисса, мы немного беспокоимся о тебе. При обычном раскладе тебя на время отстранили бы от учебы, но я настояла, чтобы не делать этого. Меня не покидает чувство, будто с тобой происходит что-то, о чем ты мне не рассказываешь. Какая-то проблема.

Отстранить Лиссу от учебы? Я снова порылась в ее сознании, чтобы прояснить ситуацию. Оказывается, этой ночью Лисса и кое-кто еще вломились в библиотеку и устроили там импровизированную вечеринку с алкоголем; при этом повредили имущество библиотеки. Господи! Моей лучшей подруге требуется записаться в общество «Анонимные алкоголики»!

Лисса сидела в воинственной позе, скрестив на груди руки.

— Нет никакой проблемы. Мы просто хотели немного развлечься. Я сожалею о причиненном ущербе. Если хотите отстранить меня от учебы… Что же, воля ваша.