Лицо Дориан не дрогнуло ни одним мускулом, но Хорвер слишком хорошо знал, как Манилка относится к таким жестам.

— Расчёт был на быстрый результат. Пади форт в первый же день, — продолжила Рёска, — и никто не стал бы разбираться в причинах потерь, но не сложилось. И наш генерал подстраховался, послав среди солдат Кукол Цикады.

Рёска кровожадно улыбнулась. Куклы не были единичным продуктом, но всё же производилось их мало. При правильном применении они были весьма эффективны, однако для лобовой атаки не подходили. И пикантный момент — их не должно быть у Хорвера.

— Ты выяснила, откуда генерал их взял? — спросил Дориан.

— Да, сир, — кивнула Рёска.

— Хорошо. Продолжай.

— Куклы были использованы не эффективно. Несколько штук было уничтожено ещё во время штурма, остальных уничтожили в ночном бою. Поняв, что с нахрапа форт не взять, генерал отдал приказ о развёртывании лагеря и дополнил приказом проявлять осторожность и снижать потери.

Женщина сделала короткую паузу и продолжила.

— В распоряжении генерала были только полевые орудия, но современные. И рыцари, способные с этими пушками начать осаду, тоже имелись. Через два дня начался обстрел. Были подготовлены осадные щиты. Офицер-артиллерист пожаловался на противоречивые приказы. Вместо нормального поэтапного обстрела, или подготовки удобной позиции они начали стрельбу издалека. Цитирую: «заставить этих крыс сидеть за стенами, пока подходят щиты». Крысы сидеть за стенами не стали, вышел одержимый и спалил те самые щиты, солдаты отступили.

— Я не знал об… — начал было Хорвер.

— Спокойно, генерал, — оборвало его Дориан. — Мы понимаем. Могло бы сработать, если бы не одержимый. Щиты бы подавили солдат на стенах и орудия, остальное было бы делом решённым. Здесь к вам претензий нет. Верно?

Женщина кивнула.

— Да, рядовой эпизод, ничего особенного. Однако вместо изменения подхода к осаде или продолжения беспокоящего обстрела генерал придумал новую тактическую хитрость. Собрать из одарённых диверсионный отряд и устроить ночное нападение с целью подорвать орудия форта. Небезрезультатно, одну башню действительно подорвали. Потеряли двоих. Однако в эту же ночь хартисты решились на ответную вылазку. И, поскольку орудия охранялись из рук вон плохо, диверсанты сожгли все пушки.

— Как охранялись орудия? — спросил Дориан.

— Семь человек. Два патрулировали и пятеро сидели в карауле. Всё.

Манилка неодобрительно покачал головой. Рёска продолжила:

— Генералу такой удар пришёлся не по вкусу, потому что он прибегнул к нашим одержимым…

— Я думаю, всё было несколько иначе, Рёска. Генерал решил, что два одержимых справятся с одним. И вместо того, чтобы вызывать команду охотников, сделал то, что сделал.

Женщина не стала спорить.

— Одержимые столкнулись в бою. В результате победил хартист, заодно угробив кучу наших солдат. И по итогу благополучно отступил. Конечно, в этом бою погибло и много хартистов, но весь результат — разбитые ворота форта. На этом атаки прекратились до прихода подкрепления.

Дориан кивнул.

— Да, начинается самое интересное.

— На первом этапе всё шло вполне по уставу. Развернули орудие, начали обстрел. Сделали два пролома в стене, уничтожили орудийную башню, забросили несколько снарядов во двор форта. После чего генерал приказал начать наступление.

— У них был одержимый, — вновь высказался в свою защиту Хорвер. — Он мог там под щитом стоять весь день.

— Всё верно, — подтвердила женщина. — Но генерал приказал начать общее наступление. Послал солдат вместе с охотниками. С закономерным итогом — внутри началась резня. Во время боя одержимый хартистов залил пламенем, явно необычным, сдобренным демонической энергией, весь двор, остановив подходившие подкрепление снаружи. Об этом доложили генералу. На что расчёт орудия получил приказ выстрелить во двор форта ещё раз.

— Я… — хотел высказаться Хорвер.

— Молчать, — оборвал Манилка. — Что у нас в сухом остатке?

Улыбка Рёски стала натурально злой.

— Погибло два одержимых. Из охотников погибла Бэлла, Уитни и Семён тяжело ранены, реабилитация займёт месяц по общим прикидкам. Погибло шестьдесят три одарённых, ещё двадцать четыре требуют долгой реабилитации. Среди солдат потери тысяча шестьсот пятьдесят восемь убитых, пятьсот восемьдесят один калека, двести двадцать девять тяжелораненых, требующих долгой реабилитации.

Слова прозвучали приговором. Хорвер, бледный и мелко дрожащий, опустил взгляд в пол.

— Что с хартистами? — спросил Дориан. — Какой гарнизон был у форта?

— Триста солдат, на них четыре офицера, одарённые, два полевых орудия с расчётами, без одарённых, лекарка, одарённая нонкомбатант. Три наследника. Перед подходом наших сил в форт прилетело четыре грифона, улетевшие на следующее утро. Они оставили одержимого и пять рыцарей Верховной Стражи.

Манилка поднялся.

— И на эту горстку людей наш бравый генерал угробил две с лишним тысячи человек.

— Две тысячи пятьсот шестьдесят человек убитыми, невосполнимыми или требующими реабилитации сроком более месяца в общей сложности.

— Это где-то восемь к одному, если грубо. А по одарённым шесть с половиной к одному, — посчитал Дориан. — Выдающийся результат, что здесь скажешь. Хорвер.

Генерал поднял взгляд на мужчину.

— Ты знаешь о традиции последнего патрона? — спросил Манилка.

Традиция оставлять последний патрон для себя, чтобы не сдаваться в плен.

— Да, сир, — голос дрожал, по бледному лицу тёк пот.

Вторая часть этой традиции касалась высшего командного состава. Последний патрон оставляли себе, чтобы избежать позора. Манилка вытащил пистолет из кобуры и положил на стол, где раньше была развёрнута карта.

— Надеюсь, на это у тебя хватит мужества, — бросил он.

И покинул палатку. Женщина вышла вместе с ним. Какое-то время они стояли на месте, ожидая. Выстрел прогремел после минуты и нескольких секунд, и из палатки донёсся звук упавшего тела.

— Что там с наследниками? — спросил Дориан.

— Захвачены, все трое.

Это было слабое утешение. Его Величество Конрад подписал указ «об обезглавливании лидеров Хартии». Иными словами, главы родов, поддержавших Хартию, а также их семьи будут казнены, через обезглавливание. Наследники становятся слабым предметом торга, учитывая, что их в случае поражения Хартии, так и так ждёт смерть. Всё же Конрад порой был слишком скор на расправы и репрессии.

— Положили из-за этого целую армию, — вздохнул Дориан. — Ещё есть попавшие в плен?

— Да, сир, — кивнула Рёска. — одержимый попал в плен. Лежал без сознания почти сутки.

— Живучий ублюдок. Я правильно понял, что его накрыло снарядом из гаубицы?

Женщина подтвердила:

— Да, вместе с Бэллой и Семёном. Уитни лежал сильно в стороне, хотя ему тоже досталось. Семён был под действием своего раздвоения, и то едва выкарабкался. А Бэлле не повезло. Ну и этот, Минакуро Като…

Манилка удивился.

— Подожди, я помню это имя.

— Да, инцидент в Суонбурге, — подсказала Рёска. — С ним вообще неоднозначная история. По информации, что мне доставили из Эстера, выходит, что Като бежал из города. У него конфликт, либо с Верховным Советом вообще, либо с конкретными родами, Боярскими, Локами и Харонами.

— Дезертир, значит?

Женщина развела руками:

— Информация противоречивая. Одержимый — дезертир? Да каждый его шаг должен быть под строгим надзором. Да и то, какое он участие принял в обороне форта… Там же получается, что две трети потерь — это конкретно его рук дело. Я бы не исключала возможности вербовки.

Но Дориан отрицательно покачал головой:

— Никак ты не поймёшь, Рёска. Дезертирам доверия нет и быть не может. Если он предал один раз, то не будет верен никому и никогда. И эти стражи. Они, получается, его схватили?

— Да, отправлены в погоню, но были перехвачены нашими всадниками, пришлось сидеть в форте.

Женщина самодовольно ухмыльнулась: