– Я понимаю. Но я, в отличие от тебя, не могу видеть будущее. Мы очень разные, Саша.

– Очень, – подтвердила она. – И я боюсь, что это был первый и последний раз…

Ее глаза начали тускнеть.

– Почему?

– Подумай сам: какова вероятность того, что убийцы станут встречаться тебе на каждом шагу? Даже если ты встанешь на центральном перекрестке города и будешь стоять там несколько часов, велики ли шансы, что мимо тебя пройдет тот, кто действительно опасен?

– Я мог бы работать с полицией.

– Тебя высмеют и выставят за дверь.

– А если я найду способ?

– Не мне говорить тебе, что делать.

Она отвернулась к окну. Ветер рванул березовые плети, они зашуршали рассерженно и громко, как гремучие змеи.

Мельник не знал, как можно заставить полицию слушать себя, и после нескольких дней бесплодных размышлений обратился за идеями к «Гуглу». Он вбил в поисковую строку слова «полиция», «медиум», «расследование» и вперемешку со ссылками на сомнительные статьи из желтой прессы и малоизвестные фильмы получил многочисленные ссылки на программу «Ты поверишь!», третий сезон которой весной завершился на одном из крупнейших каналов. Мельник начал смотреть шоу с первого выпуска первого сезона и с удивлением обнаружил во второй же передаче настоящих полицейских. Речь шла о безнадежном деле: год назад муж и жена возвращались в город с дачи. Ехали днем, машина была в порядке, но они вдруг пропали. Через день машину обнаружили в стороне от дороги – исправную, с половиной бака бензина, – а назавтра в пяти километрах от нее нашли тела. Полиция зашла в тупик.

Мельник смотрел со все возрастающим интересом. Никто не называл преступника впрямую, но три участника дали интересные версии, услышав которые, полицейские заметно оживились. Значит, медиумам, прошедшим отбор в шоу, они верили.

Продолжая смотреть следующие выпуски, Мельник заметил, что сменилась контекстная реклама. Ему стали предлагать услуги колдунов и ясновидящих, на фотографиях он узнавал лица тех, кто участвовал в шоу. Он стал переходить по ссылкам и читать объявления об услугах. Набор их был довольно стандартным, а плата за один прием у медиума, хорошо показавшего себя в шоу, доходила до десятков и даже сотен тысяч рублей.

Мельник подумал, что это дает дополнительные возможности: если бы он стал зарабатывать такие деньги, то Сашу можно было бы отправить на реабилитацию в лучший европейский центр. И, может быть, следя за тем, как меняется Мельник, она смогла бы измениться сама – понять, как нужна им, начать себя беречь.

Он долго думал, долго рассматривал официальный сайт программы, на котором были изображены одетые в черные балахоны колдуны с магическими шарами в руках, и наконец решился.

С заполнением заявки Мельник провозился больше часа – он тщательно выбирал слова, стараясь выглядеть убедительно. Едва он закончил, зазвонил телефон. Мельника вызывали в полицию.

– Хотел уточнить кое-что в ваших показаниях, – сказал капитан Медведев, когда Мельник занял место на расшатанном стуле возле его стола. – При каких обстоятельствах студент Бойко завел с вами разговор, в ходе которого признался в совершенном преступлении?

Мельник смотрел вниз, на обшарпанный пол кабинета, на свои руки, сцепленные в замок на коленях. Ему не нужно было читать мысли капитана, чтобы понять: Медведев считает Мельника виновным.

– Это было на следующий день после убийства. Мы столкнулись на трамвайной остановке, когда оба возвращались из университета после занятий.

– Ваш дом в другой стороне, разве нет?

– Разве я сказал, что ехал домой?

– Допустим, не домой. И что же, он просто так подошел и сказал: «Вячеслав Станиславович, я хочу вам что-то рассказать?»

– Примерно так. Дословно я не помню. Кажется, он начал мямлить что-то невнятное, и я не сразу понял, что у него ко мне серьезный разговор.

– Угу. Так. И что же, вы стали говорить прямо на остановке?

– Нет. Зачем? Там было много людей. Мы отошли в сторону. Знаете, там есть небольшая аллея со скамейками, она ведет к университету. Вот там мы и сели.

– Вас кто-нибудь видел? Вдвоем? Как вы сидели на этой скамейке?

– Нет, никто.

– Что же, никто из студентов после окончания занятий не шел от университета к остановке?

– Может быть, они шли по соседней дорожке. А может быть, все успели пройти. Я ведь вышел из корпуса не сразу после звонка.

Капитан хмыкнул, встал из-за стола, подошел к окну; помолчал, глядя за забранное решеткой стекло. В кабинете было душно и пыльно. Мельник видел, что тут недавно делали ремонт, но обилие бумаг и пренебрежение работающих здесь мужчин к чистоте быстро воссоздали привычную хмурую, серую, обстановку. В кабинете никто не курил, и все же могло показаться, что в воздухе висит готовый рассеяться сигаретный дымок.

– Часто Бойко это делал?

– Убивал? Я не знаю.

– Обращался к вам за советом. Хотя бы просто делился чем-то личным.

Мельник промолчал.

– Так часто или нет?

– Он сделал это первый раз. Раньше мы никогда не разговаривали.

– И как вы объясните тот факт, что он пришел со своим признанием именно к вам?

Капитан повернулся к окну спиной, Мельник поднял голову, и их взгляды встретились. Игра шла по-крупному, Мельник прекрасно это понимал.

– Мне трудно судить, я не психолог, – ответил он. – Возможно, я просто показался ему достойным доверия. Я не знаю.

– Он объяснил вам, почему рассказывает об убийстве?

– Нет, не объяснил.

– И не просил оставить все в тайне?

– Нет, не просил.

– И поэтому вы пошли в полицию?

– Я пошел в полицию, потому что думал, что Бойко может убить кого-то еще. Он выглядел совсем больным.

– Мы спросили его, почему он пошел к вам.

– И?

– Он сказал, что не ходил.

– А что он сказал?

Коренастый капитан проигнорировал вопрос.

– Вы были знакомы с жертвой? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Мельник. – Бойко не сказал мне, кто она, а я не стал спрашивать.

– Вы очень расстроитесь, если я скажу, что вы знали ее?

– Смерть человека меня всегда очень расстраивает, вне зависимости от того, знал я его или нет.

– Но вот что интересно: оказывается, что вы жертву знали, а Бойко – нет.

Капитан замолчал, и Мельник вдруг отчетливо увидел лицо девушки и понял, что действительно знает ее.

Капитан думал о ней, мысль была четкая и ясная – лицо с фотографии и имя. Мельник вздрогнул, Медведев впился взглядом в его лицо.

– Знаешь, кто она. Знаешь, – прошептал он утвердительно.

Мельнику нечего было возразить. Теперь он и в самом деле знал.

Два года назад она училась на первом курсе филфака, и Мельник читал в ее группе лекции по античной, а потом по средневековой литературе. Она кое-как сдала первую сессию, а ко второй даже не приступила – была отчислена. Девушка хотела восстанавливаться, ходила в деканат, встречалась с преподавателями и в том числе подходила к Мельнику, чтобы договориться о пересдаче.

– Это неправда, – Мельник почувствовал, как в нем вскипает злость, и сосредоточился на том, чтобы подавить ее. – Бойко тоже мог ее знать. Они учились на одном факультете.

– Значит, знаешь, кто она, – заметил капитан, и в голосе его звучало мстительное удовлетворение. – Только что не знал, а теперь вдруг узнал.

Мельник молчал, смотрел на носки своих ботинок, держал руки сцепленными в замок. Он не мог придумать ответа и чувствовал, что злость совсем близко. «Я не знаю, что будет с тобой, если я разозлюсь», – мысленно говорил он капитану. А тот продолжал:

– У меня многое не сходится, товарищ Мельник. Как же ты узнал о совершенном преступлении?

– Мне рассказал Бойко.

– Этому нет подтверждений.

– Но нет и опровержений. Мое слово против слова убийцы.

– Как ты узнал, кто жертва, если по твоему же собственному признанию Бойко тебе этого не говорил?

Мельник поднял голову и посмотрел капитану Медведеву в глаза. Он был зол, этот капитан. У него было два отличных сына. Один только что женился, другой встречался с девушкой, и выбор обоих сыновей капитану нравился. Медведев думал о тех, кто опасен для таких славных девочек. И он был уверен, что растерянный и подавленный мальчишка Бойко такое зверство совершить не мог, а стоял за этим самоуверенный взрослый извращенец, задумавший за что-то отомстить бывшей студентке или просто реализовать свои больные фантазии. Медведев думал, что Мельник заметил не очень здорового студента, надавил на него, заставил убить, а потом подставил, боясь, что студент сдаст его первым. Мельник оказался в ловушке. Он понял, что так просто из полиции не выйдет. У него было два пути: подавить злость, забыть о Саше, не вмешиваться и попасть в СИЗО или повлиять на капитана Медведева.