— Да-а…

— Что да? Если всех бандитов Катрич приведет в порядок, чем милиция, заниматься станет?

По тону, каким Савельев рассказывал о Катриче, Сонин понял — следователь уважает, а может, даже восхищается им. Законник, которого закон перестает защищать, вынужден иногда искать защиту вне закона.

В это время Катрич подошел к Савельеву, и разговор пришлось прервать.

— Здравствуйте, Федор Иванович! — Катрич протянул руку. Савельев пожал его крепкую ладонь.

— Где Жора? — угрюмо спросил Катрич.

— В больнице. Операцию уже сделали.

— Жив?!'— воскликнул Катрич, не скрывая радости. — А мне сказали…

Савельев похлопал его по спине.

— Лекарев крепкий мужик.

— На чем их подловили?

— Выясняем.

— Гильзы нашли?

— Да. Вот сержант Царьков постарался. Вы не знакомы? Ты в случае чего к нему обращайся. Он поможет. Так, Царьков?

— Так.

— Федор Иванович, — Катрич замялся. — Я ваши трудности понимаю, но я бы хотел взглянуть одним глазком на заключение баллистиков. Из чего стреляли?

— Похоже, ТТ.

— Тогда еще и фото донышка гильзы. Сумеете?

— Понял, Артем. Сделаем…

Лекарев лежал на койке, вытянувшись во весь рост, укрытый до подбородка одеялом. Его слегка знобило. Чтобы отвлечься, он смотрел на трехрожковый элегантный светильник, прикрепленный к потолку на тонкой трубке, анодированной желтым металлом. Плафоны напоминали нежностью, белизной и формой цветы ландышей.

Дурман от наркоза уже прошел, но тупая боль в плече отдавалась частым покалыванием в спине и не позволяла сосредоточиться. Помимо боли томило то особое гнетущее одиночество, которое испытывает человек, оказавшись на больничной койке наедине со своими болячками и мыслями о бренности жизни. В палате стояла глухая тишина. Лишь временами ее нарушал звонкий стук каблучков за дверью. Там, торопясь по своим делам, пробегали медсестры. Ему даже было обидно — все мимо, не к нему. Когда же открывалась дверь и появлялась Фрося, Лекарев забывал обо всем — о боли, об одиночестве и сожалел лишь о том, что не может встать, распустить хвост, пройтись петухом, закукарекать. Уж что-что, а обвораживать девок он умел с ранних лет. Мать так и звала его — Ухажер.

Катрич появился в палате неожиданно. Его шагов по коридору Лекарев не услыхал. Дверь открылась бесшумно, и весь ее проем заняла крупная фигура брата в накинутом на плечи белом халате.

— Извини, — не здороваясь, сказал Катрич, словно это было самое главное, — побольше кольчужки для меня не нашлось. Вот курточку выдали…

Лекарев постарался улыбнуться. Появление брата его обрадовало.

— Садись, Артем, — он зашарил глазами по палате, отыскивая, на что бы усадить брата.

— Жора, спокойно. Без эмоций. — Катрич взял стул, стоявший в углу, переставил к кровати. Присел.

— Сказки тебе рассказывать не собираюсь. Надо работать, Жора. По горячим следам.

— Артем, — пытался возразить Лекарев, — погоди ты…

— Стоп! — Катрич хлопнул ладонью себе по колену. — Ты не Дуся Саранцева и веди себя как мужик. Поймал животом маслину, будем искать, кто ее тебе послал.

Дуся Саранцева в детские годы была подружкой Жорика и славилась тем, что слезы у нее не просыхали.

— Все случайно вышло. Попробуй… теперь найди…

— Жора, — Катрич взял горячую влажную руку брата. — Случайно в милиционера не стреляют. Да не волнуйся ты! Не напрягайся! Я буду с тобой долго, уходить никуда не собираюсь. А ты лежи, вспоминай помаленьку, что видел, как дело было. Стреляли в вас по какой-то причине. Вы что-то видели, но значения увиденному не придали. Возможно такое? А кто-то вас засек. Вы были ненужными свидетелями. Вспоминай понемно-гу. Глядишь, и поймем, что заставило их стрелять.

— Не-е, — Лекарев устало прикрыл глаза, — в этом нет закономерности. Денисов только хотел прикурить. Остановил «волгу». Случай…

— Инспектор поднял руку, а его — бах! Тебя послушать, такие случаи будут теперь повторяться.

— Может, чеченцы были… Для них встреча с милицией — кровь из зубов.

— Могло и так, но мы не в церкви. На веру брать ничего не станем. Лады?

— Собаки, — шевельнул бледными бескровными губами Лекарев. — Я теперь первым стрелять буду.

— Успокойся, — Катрич сжал безвольные слабые пальцы. — Думай не о том, что будет, а о том, что было. В тот день, в тот вечер.

— Проехали по Никандровке, — Лекарев говорил через силу, тихим голосом. — Обычный объезд. По маршруту.

— Все было спокойно?

— Дачники спать ложатся рано…

— И больше ничего?

Лекарев обессиленно прикрыл глаза.

— Ничего…

Скрипнула дверь. В палату вошла сестра. Улыбаясь, подошла к кровати. Ладная, сероглазая. Русые волосы приятно сочетались с розовыми пухленькими щеками. В руках сестра держала судок из нержавейки со шприцем. Голос се прозвучал ласково, успокаивающе, словно мать обращалась к занедужившему ребенку:

— Укольчик вам сделаю, Георгий Петрович. Лягте на бочок…

Катрич отвернулся. Видеть иглы, которые вгоняют в тело, даже если это в интересах исцеления, ему не доставляло удовольствия. Сестра это заметила.

— Может, и вас, товарищ, слегка уколем?

— Это мой брат, — сказал Лекарев, — Артем.

— Очень приятно. — Она бросила на Катрича цепкий взгляд. — Тоже милиционер?

— Еще больше, чем я…

Кряхтя и постанывая, Лекарев перевернулся на спину. Сестра, улыбнувшись, вышла.

— Машину шефа мы видели, — сказал больной, что-то вспомнив. — У дачи.

— Какого шефа, Жора? — Катрич насторожился.

— Кольцова. Его «волгу» с красной мигалкой.

— Полагаешь, что это была машина Кольцова? «Волги» с красными мигалками есть и у других.

— Номер его был.

— Какой?

— Думаешь, я не помню? ПДА 00-20. Задавать вопрос не стоило. Номер машины начальника областного Управления внутренних дел знали все милиционеры.

— Он же не живет в Никандровке. Возле чьей дачи стояла машина?

— Не знаю. Рядом с новым зеленым забором.

— Это выясним. Других машин не было?

— Там их навалом. В Ннкандровке кто живет?

— За вами никто вслед не двинулся?

— Нет.

— Как-же вы попали под огонь?

— Остановились на шоссе. Я по нужде отошел. Денисов закурить собирался. Думал перехватить огонька у проезжавших.

— Кто стрелял? Ты видел?

— Нс помню. Может быть… Я среагировал… -обессиленный Лекарев закрыл глаза.

Катрич положил ему руку на лоб.

— Тебе худо? Отдохни.

— Мне не худо, меня зло душит. Так купились…

— Ты среагировал на выстрел?

— На стук. Денисов упал, ударился об асфальт головой… Лекарев вдруг замолчал, резко шевельнулся, словно пытался встать, застонал от боли в плече.

— Ты что?!

— Номер! Я видел номер их тачки…

На этот раз Катрич не загорелся азартом охотника. Один раз он уже позволил себе расслабиться в ожидании быстрого успеха, когда выяснял фамилию Альфреда Лаптева. Теперь на удачные совпадения покупаться не спешил.

— Какой?

Немного удивившись холодности, с которой воспринял его сообщение брат, Лекарев назвал номер.

Катрич нахмурился, размышляя. И нисколько не удивился, вспомнив, что номер «волги» был точно таким же, как у «ауди», взлетевшей на воздух с господином Рубцом. Наглость бандитов просто потрясала: они были уверены, что никто не заподозрит существования дубликата фальшивого номера…

Дверь палаты приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянула русоголовая сероглазая медсестра. Качнула головой, привлекая внимание Катрича.

— Вас можно? — Она говорила робко, явно стесняясь этого крупного мужчины, заполнившего собой всю палату.

— ^ Что за вопрос! -Катрич хитро взглянул на Жору. — Красавицы предпочитают крупных мужчин. Я это давно заметил. Лекарев изобразил страшную гримасу.

— Артем, убью! Из-за угла.

Он говорил шутливо, но вложил в слова особую интонацию, которая позволяла девушке почувствовать его особое расположение к ней.