- Время осмотра, — женщина произносит это каким-то странным голосом. С придыханием что ли. Я же окидываю ее взглядом. Это медсестра? Я немного сомневаюсь, потому что длина ее халата настолько неприличная, что одно неуклюжее движение и все узнают цвет ее нижнего белья.

- Рано сегодня, — рявкает Буйный и от меня отходит. Я чувствую легкое разочарование от того, что он так быстро разорвал наш странный контакт.

- Ну так я соскучилась, — женщина разворачивается к нам лицом, растягивает свои губы в улыбке. Мне кажется, что такая улыбка называется хищной. А после она видит меня. И я клянусь, таким взглядом можно убивать. Она буквально прожигает меня насквозь.

Я прижимаюсь к стене, смотрю на эту врачиху. А куда делась вторая? Пожилая мне нравилась больше. А эта тянет свои руки к Эмиру, нагибается так, что её грудь вот-вот вывалится.

Может, посоветовать ей хороший лифчик? Чтобы поддерживал получше.

Я жую губу, борюсь с непонятным разочарованием. Нужно уходить, а двинуться с места не могу. Просто смотрю на этих двоих, меня начинает подташнивать.

Вот зачем тогда Буйный ко мне пристает?

Если у него тут всякие женщины шастают.

— Посетителям лучше выйти, — медсестра кривит губы, рассматривая меня. — Или погулять где-то часик. Иди, девочка.

— Я уйду, — сиплю. Ой-ой, а горло как сдавило. Першит, говорю едва. Заболела? — Я вообще пойду тогда, Эмир. Мне пора. У меня нет времени ждать.

— Я разрешал? — холодно интересуется, ноги врастают в пол. — Стой и не шевелись.

Я обнимаю себя за плечи. Не понимаю, что со мной происходит. Но в пьяную голову лезут всякие глупости.

Например, нагло устроиться на кровати мужчины. Рядом. Я хотела его щетину потрогать, мне интересно. А эта медсестра всё испортила.

Пусть уходит.

Вон.

Но язык не двигается, понимаю, что буду выглядеть глупо. Эмир и так поглядывает на меня странно. Довольно улыбается, у меня сердце удар пропускает от этого.

Мужчина что-то отвечает медсестре, кивает и выполняет указания, но от меня не отворачивается. Я себя обнаженной перед ним чувствую, с открытыми реакциями.

Клянусь, если она ещё раз Эмира коснется…

Я спичку найду.

А дальше по накатанной.

Глубоко дышу, облокачиваюсь на стену. Но меня качает сильнее, глаза медленно слипаются. Поэтому направляюсь к кровати Сабурова, она тут одна. Нагло укладываюсь. Мужчина ведь хотел, чтобы я осталась?

А я очень хочу полежать.

— Это ещё что такое? — медсестра взвизгивает. — Сабуров, твоя гостья берегов не видит. Она мешает мне провести осмотр. Подумай о своем здоровье.

— Дак подумали уже, она мне вот таблеточки привезла, — слышу улыбку в голосе мужчины.

— Я как чувствовала что нужно, — не удерживаюсь от колкости. — Здесь явно дефицит финансирования.

— Почему это?

— Врачам даже форму по размеру выдать не могут. Всё трещит по швам. Ужас.

Я слышу приглушенный гогот Сабурова. Почему он снова веселится? Я разве что-то не так сказала? Приоткрываю один глаз, слежу за обстановкой.

Медсестра вспыхивает, покрывается красными пятнами. Мужчина кивает ей на выход, и женщина тут же вылетает, громко хлопнув дверью и что-то причитая.

— Фи, какая громкая, — морщусь, голова становится чугунной. — Надеюсь, ты с ней не спишь.

— Почему это? — Эмир заваливается рядом, я двигаюсь к краю кровати, чтобы не прикасаться, но он тянет меня обратно. — Просвети меня.

— Снова лечиться придётся. Она заразная может быть. Красная такая — наверняка температура у неё, грипп. А ты ещё не оправился от отравления. Нужно себя беречь.

— Бля, кукла, ты…

Мужчина начинает откровенно ржать. Громко, без попытки остановиться. Я вспыхиваю, обиженно поджимаю губы. Чурбан! Я о его здоровье забочусь, даже таблеточки привезла. А он насмехается.

Вот уйду, пусть другой кто-то беспокоится. Сейчас поднимусь и пойду. Через несколько минуточек. Как только перестанет кружиться голова.

Я вздрагиваю, когда мужчина тянет меня ближе. Нагло укладывает ладони на мою поясницу, удерживает, когда я пытаюсь вывернуться. Поддевает мой подбородок.

— Лежи смирно, — приказывает, я замираю. Дышу через раз, но всё равно втягиваю запах мужчины. Неожиданно приятный. Мускусный, тяжелый, но при этом очень вкусный. — Ты меня сейчас обнюхиваешь, куколка?

— Нет, — бурчу. — Я дышу. Ты просто слишком близко. Ох. И плывешь.

— Я плыву? Ты своей паленой водяры ужралась? — его взгляд темнеет, впивается в меня. Мышцы, на которых я лежу, превращаются в сплошной гранит. — Сколько выпила? Давно?

— Чучуть. Я в…

— Не учили, что не всё в рот нужно тянуть? Бля. Лежи, я врача позову. Ты ж тощая, тебя после неё точно не откачают.

— Я не водку! — выдавливаю. Меня укачивает от того, что мужчина двигается. — Вино. Немного. Мы с подругой отмечали, я только бокал выпила. Или два.

— И что отмечали?

— Мой… Мой.

Выдаю несвязно, мысли слишком вязкие, чтобы найти оправдание. Мужчина смотрит на меня в ожидании, я не знаю, что придумать. Наверное, лучше не говорить про переезд, да? Эмиру это вряд ли понравится.

А может он мне подарок организует? В честь новоселья.

Но вместо ответа протягиваю ладонь вперед, касаюсь лица Сабурова. Боюсь, что он сейчас перехватит, больно сожмет. Но мужчина не двигается, позволяя мне это безумие.

Темная густая щетина чуточку колется, но приятно. Провожу по широкому подбородку, пальчиками нащупываю маленький шрам. Не так, как я ожидала. Думала, у него борода как щетка. А на самом деле…

— Мягкая, — выдаю довольно, пока Эмир ошарашенно молчит.

А после меня накрывает темнотой.

Мягкой, теплой и укачивающей темнотой.

Мне тепло. Даже слишком. Понять не могу почему так жарко. Нам что отопление раньше времени включили? Кривлюсь и пытаюсь скинуть с себя одеяло. Оно кажется очень тяжелым. А мне с трудом дается каждое движение. Понять не могу почему. Голова немного болит. Ужасно хочется пить. Но это все пустяки по сравнению с тем, что мне ужасно жарко.

Соображать практически не получается. Я не могу сложить два плюс два. Все-таки каким-то чудом удается скинуть с себя одеяло. Я даже умудряюсь перевернуться на другой бок, хотя для меня, кажется, сейчас эта задача из разряда невыполнимых. И вот в момент, когда я все-таки перевернулась. Тема того, что мне ужасно жарко, уходит на второй план. Потому что дышать становится совершенно невозможно. Меня как будто прибивает к кровати. Как будто сверху на меня что-то свалилось. Тяжелое и горячее?

Глаза сами собой распахиваются. Ужасная усталость уходит на второй план. Теперь у меня появляется идея фикс — выжить.

Понимаю ли я что сейчас происходит? Пока еще нет. Я ничего не вижу. Перед глазами темно. Наверное, это из-за того, что лицо вжато в подушку?

Я пугаюсь не на шутку. Начинаю извиваться. Дергаться. Бороться за свое выживание.

И тут над ухом раздается рык. Громкий такой. Животный. Пробирает до самих внутренностей. Я замираю. Не двигаюсь. Даже дышать перестаю от греха подальше.

Это зверь какой-то? Я в чьем-то логове? Фантазия начинает бушевать не на шутку.

Я совершаю еще одно движение. Зря. Потому что выползти у меня не получилось, а поза оказалась самой непрактичной для такого ужасного положения.

Ягодицами упираюсь во что-то твердое. По виску бежит капелька пота. То, что я не в логове зверя, понимаю по тому, как на моей талии сжимаются пальцы. Огромные. Сильные. Я даже пискнуть не успеваю, как они оказываются под футболкой. Сжимают. Трогают. Скользят.