— Демидов тоже…

Мне неудобно сказать Насте, что про её мужчину я сейчас слушать не хочу. У меня тут свой не успокаивается.

«Дуй домой. И камеру готовь, продолжим».

Внутри огонь разгорается. Языками пламени лижет грудь и живот, выжигает клеточки кислорода из моего тела.

Я ведь понимаю, что Буйный продолжать собирается. Бедра сводит лёгкой судорогой в предвкушении.

Прикусываю кончик ногтя, не зная, что делать. Час это много. Эмир не станет так долго ждать.

Прошу дать мне двадцать минут. Этого недостаточно, но выиграет мне хоть капельку времени. А потом я… О, телефон выключу.

А что? Разрядился, бывает. Я не виновата.

Но Буйный не успокаивается. Звонит снова. Я опять сбрасываю. Чувствую себя преступницей. Которой вот-вот смертный приговор вынесут.

Грудь сдавливает, пульс зашкаливает. Я понимаю, что очень-очень разозлю мужчину этим. Но другого выхода у меня нет.

«Сбросишь ещё раз — тебе пиздец, кукла».

И новый звонок. Больше рисковать мне не хочется. Провожу пальчиком по экрану, жмурюсь, словно это спасёт.

— Эмир, послушай… — начинаю я нервно.

И новый звонок. Больше рисковать мне не хочется. Провожу пальчиком по экрану, жмурюсь, словно это спасёт.

— Эмир, послушай… — начинаю я нервно.

— Слушай сюда, кукла, — перебивает. Его голос вибрирует от злости. Отдает внутри меня спазмами.

Он умудряется рычать, хотя ни одной «р» во фразе не было. Я цепенею. Мужчина злой. Дико взбешенный.

Внутри всё азотом покрывается. Замерзает от его интонаций. Словно через расстояние Буйный направляет свою тяжелую энергетику на меня.

— Ты пиздец как попала, — рявкает мужчина.

— Но я же ответила, — пытаюсь звучать невинно.

— Ты думаешь я тебе пацан дворовой? Можно мне по ушам ездить, а я схаваю? Ничего не попутала?

— Я не понимаю тебя.

— Всё ты шаришь, кукла. В какой ты там магазин упиздовала? За девяносто семь километров от города?

— Я… Откуда ты знаешь?

— Знаю. Мне плевать куда ты там двинулась, ты сейчас же тормозишь. Мои ребята за тобой приедут. Ко мне доставят. Будешь мне лично отчитываться, что ты учудила. И отмазку получше подготовь. Чтобы мне понравился. Потому что за свои выходки будешь во всех позах отрабатывать. Усекла?

Я часто моргаю. От страха в уголках глаз собираются слёзы. Почему Эмир такой грубый?

И как он узнал, где именно я нахожусь? Ведь указатель так и показывает, что до города осталось девяносто семь километров.

Сабуров следил за мной постоянно? Тогда почему раньше не позвонил?

Я не представляю, как теперь ему на глаза показаться. Встретиться лицом к лицу, когда мужчина настолько злой…

— Поняла меня? — спрашивает яро.

— Поняла.

Боюсь, ничем хорошим наша встреча не закончится.

Сердце грохочет в груди, когда я иду за охранником по уже знакомому коридору. Меня ведут в камеру Буйного. К разъяренному мужчине. Он словил меня на лжи. И что будет дальше? Как выкручиваться? Про сестру я ему говорить не хочу. Не дам лишний повод для контроля. И я неплохо думаю об Эмире. Я просто перестраховываюсь.

Еще и Настя масла в огонь подлила. Я попросила ее высадить меня еще до того, как приехали парни Буйного. Чтобы не подставлять девушку. Наши мужчины не очень-то и дружат. Ее Камиль, судя по всему, тоже опасный персонаж. Я даже представить не могу как два таких властных и опасных мужчине здесь умудряются мирно сосуществовать. Или для них тюрьму специально пополам разделили и пересекаться не дают?

Тряхнув волосами, я снова переключаюсь на мысли о словах Насти.

"Ох и ревнивый твой Буйный. Наверное, зацепила его сильно. Повезло ему, что ты тихая такая... С его то увлечениями…"

На этом наш с ней разговор и закончился. Я вышла из машины, потому что телефон в руке снова начал вибрировать. Эмир написал, что машина уже почти на месте. Я отпустила Настю. А вот вопросы к ее словам у меня остались.

Я сразу же вспоминаю полуобнаженную медсестру. Она даже не скрывала, что у них интим был. В груди жечь начинает очень сильно. Я злюсь. Почему Настя мне такое сказала? Она ведь на других девушек намекала, да?

Кусаю губу до крови. Успокоить ураган, который начал бушевать внутри, очень сложно. Мысли одна за другой забираются в голову.

- Пришли, — сообщает охранник. Хочу ему сказать, что я в курсе. Не первый раз сюда иду. Но прикусываю язык. Злость внутри меня нужно как-то приструнить. Иначе к плохому она меня приведет. Сейчас что-то скажу не подумав, а после расплачивайся.

Дверь со скрежетом открывается. В этот раз мне не везет как в прошлый, Эмир не в душе. Он находится в самой камере. И моментально впивается в меня взглядом, стоит мне шаг в камеру сделать.

Побольше воздуха в легкие набираю, потому что от его потемневшего взгляда страшно становится. Мурашки по коже бегут. И хочется к двери броситься и начать в нее кулаками молотить, чтобы выпустили меня отсюда.

"В одной клетке со зверем"

Почему-то именно сейчас для меня это выражение начинает играть новыми красками.

- Привет, — первая голос подаю, взгляд на него поднимаю. Как бы страшно ни было, я должна на него смотреть. Иначе совсем сдуюсь от волнения.

- Талант у тебя, кукла, есть, — Эмир наступает на меня походкой хищника. Медленно приближается, вгоняя в страх. Видит, как мои глаза увеличиваются и скалится. Ему нравится, когда я боюсь.

- Какой? — Пищу в ответ.

- За секунду меня до бешенства доводить.

Рявкает в ответ, а в следующую секунду я взвизгиваю. Потому что его рука резко обхватывает меня за талию. В один рывок я оказываюсь вжата в мужчину. В скалу. Его мышцы, которые ощущаются даже через ткань футболки, твердые как камень. Запах Буйного против моего желания проникает в ноздри. Будоражит все внутри. Заставляет трепещать.

- Я не думала, что мне из дома выходить запрещено, — выдаю в ответ. Слабая попытка защититься.

- Из дома не запрещено, — рычит на ухо, — но ты ведь не из дома вышла. Ты из города уехала.

- Подруге компанию составила. Это под запретом? — Переставляю ноги, Эмир буквально вынуждает меня это делать. Он сам идет вперед, а я ноги назад переставляю. Понятия не имею куда мы направляемся. Я ничего кроме его черных глаз не вижу в этот момент.