— И с той помощницей адвоката… С ней видеться не будешь больше?

— Не буду. Скажу, чтобы другого кого-то прислали. Одна баба, а столько проблем.

— Эй!

— Не про тебя. Про Ирину ту.

Я радостно улыбаюсь. Тянусь к мужчине, целую его в колючую щеку. Стараюсь хоть как-то благодарность выразить.

Буйный перехватывает меня, ловит губы. Заставляет по-взрослому благодарить. Жарко, развратно, с полной отдачей.

И я отдаюсь. Позволяюсь. Растворяюсь в этом жгучем тепле, невыносимом желании. Доверяюсь мужчине.

Он прав. Он меня не обманывал. Шутил на грани фола, стебался. Но открыто не врал ни разу. И я должна ему верить. Ведь на доверии все отношения строятся.

— Куда? — недовольно рычит, когда я поднимаюсь. — Назад вернулась, кукла.

— Мой телефон, — вздыхаю, трель становится громче. — Это мама, наверное. Надо ответить, а то она волноваться будет. Я быстро.

Я нахожу свой телефон на зарядке. Буйный лично поставил, отвесив шлепок по заднице. Чтобы отныне всегда была на связи.

Бросил на меня многозначительный взгляд, когда на экране высветился процент зарядки. Но никак не прокомментировал, что я его обманула.

Я выдыхаю, когда понимаю, что звонит не мама. Это Галина, администратор с работы. Что ей понадобилось в такую рань? За окном светает, не могу поверить, что мы с Эмиром всю ночь проговорили.

— Златочка, прости, что так рано, — извиняется женщина. — Я не побеспокоила?

— Ммм, нет, всё в порядке, — я прислоняюсь к кухонной тумбе. — Что-то случилось?

— Да. Мне неловко тебя напрягать, но ты бы не могла сегодня на смену выйти? У нас некому, официантки поболели, грипп ходит. Очень надо.

— Сегодня?

Я прикусываю губу, на кухню следом пробирается Эмир. На нем только боксеры, всем телом можно любоваться.

Мужчина достает из холодильника бутылку воды. Откручивает крышку, жадно пьет. А я залипаю на том, как его кадык дергается.

Одна капелька срывается, разбивается о каменную грудь. Брызгами летит вниз. Я слежу как завороженная.

— Злата? — повторно зовет Галина. — Связь пропала?

— Ага, — я прихожу в себя, как от наваждения избавляюсь. — Извините, но я не смогу. У меня семейные обстоятельства.

— Точно? Если ты всё-таки из-за кого-то конкретного поменяла свой график работы, то скажи. Мы что-то придумаем.

— Нет, всё в порядке. Просто не могу.

— Вот же ж напасть. Те болеют, Лёня вообще в больницу попал. А где замену брать?

— В больницу?

Я переспрашиваю, взгляд автоматом возвращается на Эмира. Всё тело застывает, в голове плохие догадки.

Лёна приставал ко мне ведь. Гадости говорил. Но я всё сама решила, поменяла смены, не видела его больше. И Буйному я ничего не рассказывала.

Мог он узнать?

— Да, — сокрушается Галина. — Какие-то гопники на него напали вечером.

Ограбили, чуть в реанимацию не отправили. Лечится.

— Я поняла, — в горле сухо, меня тошнить начинает. — Очень жаль. Но я не могу. Простите. Хорошего дня.

Я сбрасываю звонок, не выслушав ответ администратора. Пальцы дрожат, едва не роняю телефон на пол. Меня начинает колотить от эмоций.

Я не хочу верить, что к этому причастен Буйный. Мало ли какие преступники по ночам гуляют.

Необязательно, что в этом Сабуров виновен. Он вообще в колонии, ему не до этого. Да и не такой сильный конфликт у нас с Лёней, чтобы избивать его.

Это простое совпадение.

Но внутри просыпается маленькая искра логики, подсказывает правильный ответ.

— Официант из ресторана в реанимации, — шепчу, боясь поверить в это. — Это ты сделал? Ты?!

— В реанимации? — хмыкает Эмир. — Бляха, ошиблись мои бойцы. Должны были сразу в морг отправить.

— Это не смешно! Ты мог его убить! Как ты мог?!

Я начинаю кричать. Направляюсь на выход из кухни. Не знаю куда иду, просто… Нужно уйти. Сбежать.

Я знала, что Эмир не безгрешен. Он плохой, преступник и бандит. Он и меня похитил, и приставал с первой встречи. И слухи про него ужасные ходят.

Но я про это не думала, не замечала. Всё скрывала пелена того, как мужчина ведет себя со мной. Какую нежность проявляет, ни разу больно мне не сделал.

А теперь реальность обрушивается плитой.

Буйный не позволяет уйти, перехватывает. Я пытаюсь его оттолкнуть, но не получается. Мужчина лишь крепче к себе прижимает.

— Не смешно, кукла, когда тебя какой-то уебок лапает, — крепко сжимает мои плечи, нависая. — Не хотел эту тему ворошить. Решил на тормозах спустить. Но теперь вернемся. Какого хрена ты мне не сказала ничего?

— Я разобралась, — отвечаю ему зло. — Я сама всё решила!

— Ты нихуя решать не должна. Ты со мной. Всё, что касается тебя, мой головняк. Я разбираться буду.

— Разобрался? Ты его чуть не убил! Ты слышишь себя? Ты… Ты ужасный!

— Ужасный, — хищно скалится мужчина. От его холодного тона мурашки ползут. — Привыкай, кукла, ко мне такому ужасному. Потому что ты никуда от меня не денешься.

Ну? А дальше что было?

Алиса подается вперед, желая узнать больше. А я начинаю смущаться, прячу взгляд.

Я очень рада тому, что Алиса та подруга, с котором можно поделиться всем-всем. Может, конечно, раскритиковать справедливо или трепки задать. Но никогда не осудит.

— Он тебе сказал, что ты никуда не уйдешь и… — Алиса подталкивает, желая знать.

— И мы целовались.

Скорее, целовал Эмир. Дико, необузданно, чуточку жестко. Будто присваивал меня, заявлял права. Прогибал так, что никаких аргументов против не оставалось.

Стоит вспомнить, как краска тут же приливает к лицу. А губы начинают пульсировать, будто сохранили прикосновение Буйного.

Вот уж точно — буйный.

Так неистово целовал.

— О, да ты поплыла, подруга, — Алиса хихикает, обхватывая кружку с чаем. — Прям видно, как вокруг тебя сердечки витают. Значит, всё хорошо.

— Почти.

— Что уже случилось?

— Ну он сказал… В общем, Буйный заявил, что это его последняя поблажка. И когда мы снова окажемся наедине, то мне не отвертеться. Представляешь?! Так и сказал. Мол, кукла, будешь подо мной.

— Нет, не представляю. Чтобы мужик так долго терпел. Видно, ты сильно его зацепила. Раз так держится. Поверить не могу. Сабуров и ты!

— А почему это? — я мгновенно напрягаюсь, желая себя защитить. — Что не так?

— Да всё так. Просто я думала, что он тебя скорее грохнет за ресторан, а не будет цветочки дарить. Но я очень рада за тебя, это классно. Правда.