– Видели, – сообщил вампир. – Даже направление указали. Незнакомый вид нечисти, пакостный и очень сильный. Действительно, очень крупный экземпляр. Как ты думаешь, нам вернуться к властителю или попробовать справиться самим?

– Нас пятеро, – сказал Дан, – не последние бойцы. Да еще Люм, тоже, знаешь, умеет за меч держаться. Стоит бежать за помощью или рискнем?

– Я-то бы рискнул. Нечисть нечистью, да у нас я есть, Лара и Шарик.

– А мы не годимся? – удивился Дан. Гай задумчиво пожал плечами.

– Я не знаю. Похоже, тварь сильная. Одна или нет, сказать трудно, видели только в одиночку и издали… То есть кто видел вблизи, ничего уже рассказать не сможет. Эльфы недосчитались уже восьмерых, в том числе двух магов.

– Однако…

– То-то и оно. Но эльфы… как бы тебе сказать? Они не защищены, как, допустим, мы. Эльф быстрее человека, но медленнее вампира. Эльф сильнее человека, но слабее демона. А уж о Шарике и говорить нечего, за эти шесть лет его даже поцарапать никому не удалось. Может…

– Не может, – оборвал Дан. – Либо Квадра, либо никто.

Гай кивнул. Раскомандовался… Дан был недоволен собой: взял моду распоряжения давать, с эльфами у них дома ругаться, друга затыкать на полуслове. Первый он, видите ли…

– Почему вы со мной всегда соглашаетесь? Потому что решили, будто я какой-то первый?

– Почему какой-то? Первый и есть. А кто – я? – усмехнулся Гай. – Ты решил – и теперь тебе стало стыдно, что ты командуешь? Глупости какие, Дан. Кто-то все равно должен решать, так почему не ты?

– А почему не ты?

– Потому что я вампир, например. Со всеми недостатками и достоинствами своей расы. Эльфов, например, не люблю и в жизни не назвал бы наглого эльфа уважаемым. А ты назвал. И они запомнили. Может, если бы не это, я бы и половины не узнал.

– Я, знаешь, чужой здесь.

– Знаю. Потому у тебя взгляд не замутненный. Дан, мне кажется, что ты Первый. И Алиру. И Ларе. Значит, ты и есть Первый. Давай я Аля от тебя отцеплю и ты поспишь хотя б в кресле.

– А ты?

– А я пойду и лягу на кровать, пусть Люм понервничает. Ночевать наедине с вампиром ему еще не приходилось. Не волнуйся, даже если какая-то дурь взбредет ему в голову, я успею раньше. Но ему не взбредет. И мне тоже. Поспи. Тебе необходимо.

Он очень нежно разжал цепкие пальцы Аля, тот даже не шевельнулся, и Дан переместился в кресло. Спать он умел всяко: лежа на голой земле, сидя на лошади, а уж в уютном и большом кресле и подавно… Гай придвинул стул, на который Дан водрузил ноги, и ушел, а Дану не спалось еще минут десять: отчаянно было жалко Алира, и тем жальче, что он не знал, как же дать эльфу это тепло…

Выехать рано не удалось. Аля-то добудились, но было ему плохо, так что Квадра решила переждать, полдня ничего не решали, и вообще никто никаких сроков им не ставил. У эльфа отчаянно болела голова, потому он безропотно пил заваренные Гаем травы, снимавшие похмелье, и прятал от Дана глаза. Наверное, смутно помнил свою откровенность и очень этого стеснялся. Дан нашел повод выгнать из комнаты всех и тряханул эльфа за плечи так, что тот икнул, обдав Дана запахом классического перегара.

– Возьми себя в руки! Черт подери, Аль, ну что ты как маленький? Мы что, чужие? Мы не друзья? Не братья?

– Я не помню, что говорил…

– Могу пересказать, – предложил Дан. – А зачем? Я тебя теперь куда лучше понимаю. И перестань ты обращать внимания на мои привычки. Я такой, ты – другой, ну и что теперь? Я тебя не сужу, поверишь ты наконец? Мне что, действительно надо с мужчиной в постели оказаться, чтобы ты понял?

– Нет, – испугался Аль, – не надо… Я… я просто… Ой, меня тошнит…

Вовремя… Хорошие были травки. Аля рвало не меньше, чем полчаса, но удивительным образом при этом уходило и похмелье, словно алкоголь так и оставался в желудке, не всасываясь в кровь. Впрочем, кто знает физиологию эльфов…

Есть он, разумеется, не стал, но завтрак они затребовали в комнату, усадили с собой и Люма, так, для отвода глаз, чтоб эльфы решили, будто у них военный совет… Кого они хотели обмануть? Наверняка ведь весь трактир знает, что Алир Риенис надрался, как человек (вот такое у них было сравнение, чрезвычайно для Дана обидное). Наплевать… им – наплевать, а вот каково Алю?

Лошади были ухожены, накормлены, Шарик блаженствовал над целой кучей чищеной морковки (хотя жрал он ее вместе с ботвой и немытую), даже выразил свое удовольствие чередой ворчаще-мурчащих звуков. Гай запасся провизией впрок. На всякий случай Дан загнал в угол Люма, сгреб его за куртку и внятно объяснил, что косой взгляд в сторону Аля будет стоить ему подбитого глаза, а усмешка – выбитого зуба. Люм понятливо кивнул. Поверил – и правильно сделал.

Аль почти небрежно запрыгнул в седло, хотя цвет лица имел близкий к цвету глаз. Когда они выезжали из городка, вслед ему бросили длинную фразу по-эльфийски, и, увидев, как перекосилось его лицо, Дан резко развернул лошадь, чтобы увидеть убегающего мужчину и дать знак Шарику. Дракон без особенного напряга не только догнал беглеца, но и приволок его за воротник. Зрелище было – умереть не встать. Люм откровенно заржал, да и Гай с Ларой улыбок скрывать не стали. Гай – особенно, и хотя на эльфов его зубы не производили такого впечатления, как на людей, пленник невольно поежился.

– Отпусти его, – тихо попросил Аль. – Мальчишка же. Не мог не высказаться… Я тебе потом… скажу. Ты его уже достаточно наказал, Дан.

Дан неохотно скомандовал Шарику, и дракон проделал такой трюк, что они чуть не попадали с коней: выпустил из зубов куртку эльфа и одновременно так поддал ему передней лапой, что тот, бедняга, отлетел, как футбольный мяч, прямо в большую и глубокую лужу. Даже Аль развеселился. Даже эльфы, бывшие свидетелями. Странно, кстати: должны бы стеной встать на защиту сородича, хотя бы моральную, а ничего, ржут, как кони, и пальцами тычут.

Через час Дан спросил, что ж такого сказал эльф. Аль поморщился, и вместо него ответил Гай:

– Ну а сам как думаешь? Человеческим прихвостнем обозвал.

– Ну понятно, – хмыкнул Дан, – вас с Ларой тут вроде как и нету. А человек ли властитель, вот вопрос.

Стало тихо. Благоговейно тихо. Дан не понял, осмотрел лица своего – нет, не своего, властительского – воинства и удивился: таращились благоговейно именно на него. Не упоминание всуе святого имени властителя привело их в это состояние.

– И чего?

– Никогда не думал в таком ключе, – признался Гай. – По всему ведь – человек. Ну маг разве что…

– Да так и есть, – начал было Дан и заткнулся ненадолго. – Наверное. То есть я и сам так думаю.

– Ты только его не спрашивай…

Люм присвистнул:

– Он спрашивает властителя?

Ему не ответили. Не из грубости или желания унизить. Отвлеклись. Из кустов, покрытых легкой весенней зеленью, высунулась морда… Дан не смог бы ее описать. Для начала у нее было пять глаз в пределах видимости, и глаза моргали вразнобой, так, что хотя бы один всегда был открыт. Ушей не было вовсе, но это ничего не значило. Рот был один. Такой милый ротик – голова легко поместится, даже в шлеме, а они легкомысленно шлемы таскали за собой. Сколько в ротике было зубок, не хотелось и думать.

Потом оно выпрямилось, и Квадра завороженно подняла головы. Краем глаза Дан увидел, как засеребрилась кожа Лары, как прорвали перчатку когти Гая, а потом уже ничего не видел, потому что показался твари самым аппетитным и она ловко сцапала его лапкой вместе с конем. Это так возмутило Шарика, что он с пронзительным свистом взмыл в воздух и на лету впился в лапку, а разжать его крокодильи челюсти даже властителю не удавалось.

Добивать коня было некогда, и весь бой сопровождался жалобными криками несчастного животного. Мир сузился до радиуса действия катаны, ни света, ни воздуха Дану уже было не надо. Настоящий боевой режим из кино, Лазарь позавидует. Квадра действовала так привычно слаженно, и Дан очень задним умом подумал: вот бы хорошо, чтобы тварюка оказалась все-таки одна…