Разглядеть в мертвом сером свечении цвет извлекаемых из споровика трофеев оказалось невозможно. Лишь черный от остальных цветов отсортировать было несложно, а зеленый, белый, желтый, красный и золотой выглядели для меня, при столь специфическом освещении, практически одинаково. Потому стянув один ботинок (варварски распилив Шпорой шнуровку), я тупо стал пересыпать в него все, без разбора, трофеи, извлекаемые через прореху из споровика Стража.

Стоило мне потревожить содержимое споровика монстра, и кишащие в округе иглозубы мгновенно отреагировали на исчезновение сдерживающего их на почтительном отдалении барьера ужаса. После чего, пока я в лихорадочном темпе чистил вскрытую «сокровищницу», пустынное пространство вокруг стало стремительно заполняться чешуйчатыми падальщиками, спешащими поживиться халявной биомассой.

Защитная аура вокруг тела сработала безупречно, и подплывающие иглозубы меня на макушке твари в упор не видели. Подавляющее большинство тварей занялись потрошением щупальцев Стража, те же редкие оригиналы, что решили испытать крепость своих зубов на роговой броне головы монстра, начали терзать ее с боков, а на макушку с моей невидимой тушкой, слава Стиксу, так никто и не покусился.

Действуя в лихорадочном темпе, в центре непрерывно увеличивающегося кольца врагов, из-за адреналина, я забыл о боли ран и переломов, и набил в итоге высокий ботинок под самую кромку голенища, управившись со сбором трофеев примерно за минуту.

До окончания действия Лунного пламени оставалось чуть более четырех минут, и следовало поторопиться сбежать с добычей восвояси, пока снующие взад-вперед над головой и копошащиеся вокруг иглозубы не заметили присутствия под боком добычи, куда более доступной, чем защищенное броней мясо Стража.

Засунув ботинок с трофеями под остатки разодранной в лохмотья спецовки, и прижав добычу к груди обеими руками, я толкнулся ногами от макушки поверженного исполина и свечой всплыл метров на пять – подальше от опасной придонной суеты. На относительно пустом участке воды развернулся в сторону стены утеса и, по-лягушачьи загребая ногами, поплыл в заданном направлении.

Дважды за короткий заплыв у меня сердце уходило в пятки, когда мимо торпедами проносились опаздывающие на «банкет» иглозубы. К счастью, рокового столкновения в обоих случаях удалось избежать, твари меня не заметили, и я благополучно «причалил» к граниту утеса.

До окончания действия Дара оставалось всего две минуты, и, прижимаясь к стене, я стал аккуратно всплывать на поверхность…

Без проблем добравшись до каменной отмели, там я невольно замешкался. Сперва серией резких вздохов пришлось прочищать легкие, восстанавливая долго сдерживаемое дыхание. Затем, вытянув из-под лохмотьев ботинок с трофеями, стал неуклюже пристраивать его на ровный участок камней у стены. И, наконец, принялся выкарабкаться на отмель сам.

Засбоившие на суше конечности снова стали ужасно неуклюжими, и то, на что раньше мне потребовалась секунда, растянулось на добрую минуту кряхтения, сопения и трехэтажного мата (беззвучного, разумеется).

И без того отчаянную ситуацию изрядно еще усугубила своими непрошенными советами Шпора.

– …Да куда ты левую-то тащишь! Обожди, говорю! Правую сперва до конца задвинь! Да не руку, бестолочь! Ногу ж, блин!.. Ага, вот так… Да, млять, не так же криво! Ты че, издеваешься?! Рихтовщик, заканчивай клоунаду, и начинай уже… – и в таком ключе, гнида, пользуясь тем, что мне некогда было вызвать Шпору и обеззвучить болтуна, выносил мне мозг целую минуту, пока я отчаянно выкарабкивался из воды.

– Сука, заткнись! – прохрипел я, оказавшись, наконец, на спасительном мелководье. Таиться больше не имело смысла, действие Дара закончилось, белесая аура исчезла, но прозревшие иглозубы здесь, на камнях, у подножья утеса мне уже были практически не страшны.

– Ты че, Рихтовщик? Я ж о тебе радел. Помогал, как мог. И вместо благодарности…

Призвав Шпору, я пристальным взглядом нашел в описании оружия нижнюю строку и лишил-таки говнюка голоса.

Характерное писклявое урчанье у края отмели заставило меня отдернуть ноги и подобраться.

– Пшел вон, морда! – шикнул я на первого подобравшегося к моему убежищу иглозуба и отмахнулся оставшейся в руке Шпорой от щелкающей зубищами пасти-клюва монстра.

Получилось медленно и коряво. Я промахнулся мимо цели на добрые четверть метра. Но иглозуба вращающийся диск пилы все равно впечатлил и заставил отплыть на безопасное расстояние.

– Так-то лучше, ушлепок, знай свое место, – фыркнул я.

Спрятав в инвентарь Шпору, я подхватил ботинок с трофеями и с мучительным стоном, опираясь спиной о стену, поднялся на дрожащие от боли и слабости ноги. Стоя осмотрел себя с верху вниз, и остался вполне доволен увиденным.

Определенно, «купание» пошло мне на пользу. За четверть часа проведенные под водой конечности окрепли, многие раны на руках и ногах зарубцевались, часть переломов благополучно срослась, оставшиеся же трещины в костях теперь беспокоили меня в разы меньше, чем до «купания». Конечно, восстановление изуродованного лица продлится куда как больше времени. Но спешить мне, по большому счету, некуда. Запас сиропа и узелковые нити янтаря в ячейках имеются, Регенерация у меня запредельная, значит, стопудово выкарабкаюсь и из этой передряги.

– Что, суки, съели?! – крикнул я нарезающим круги у отмели иглозубам, обращаясь в их лице к окружающим исполинским стенам Лабиринтов силы. – Хрена вам лысого, а не Рихтовщик! Я выберусь из этого гребаного ада, а вы все, ушлепки, здесь сдохните!

Тупые твари приветствовали мой крик писклявым урчаньем.

– Пухом! – озвучил я фразу-активатор. И, оттолкнувшись от камней, заскользил вдоль гранитной стены домой, на вершину утеса.

Возродившись, после устроенного щупальцами Стража разгрома, три горящих факела на вершине утеса встретили меня на прежних местах. Но рюкзаков, с запасами, вещами и трофеями, как я и опасался, на ручке факела Куцего, увы, не оказалось. Гребаный монстр, ожидаемо, сбросил их в воду. Поскольку на дне возле утеса они на глаз мне не попались, рюкзаки, вероятно, не затонули сразу, а сперва отплыли на некоторое расстояние. Не зная направления их движения, подрываться на поиски теперь, по происшествии практически часа с момента падения рюкзаков, было бессмысленно. Во-первых, мое нынешнее состояние, мягко выражаясь, не годилось для многочасового планомерного исследования окрестного дна. Во-вторых, повышенная концентрация возле утеса иглозубов, ставила крест на безопасности такого рода исследования. И, наконец, в-третьих, из-за специфики наклонного дна бухты, утонувшие рюкзаки вряд ли зафиксировались под водой на одном месте и, опустившись на камень дна, продолжили смещение в сторону центрального провала. Потому, с большой вероятностью, они уже могли скатиться в глубинную вотчину Стражей, путь куда мне был заказан… Подытоживая вышесказанное, пришлось, скрепя сердце, смириться с потерей рюкзаков. И порадоваться сохранению хотя бы самых ценных: жемчуга, золотых звезд и узелкового янтаря, которые, опасаясь подобного рода неприятности, пару месяцев назад я решился переложить из рюкзака со всеми собранными здесь ценными трофеями в свободные ячейки инвентаря.

– Охренеть! Рихтовщик, ты словно под каток угодил! – выдал, вместо приветствия, впечатленный моим потасканным видом приятель Куцый.

– Довыежшивалсся! – злорадно прошипела из своего угла Фиалка.

– Валяй, дружище, рассказывай, как Стража утихомирить смог. Мы желаем знать подробности, – подхватил за приятелями Клоун.

– У Крысы спросите, он в курсе, – отмахнулся я, аккуратно опускаясь на узкий карниз, и стараясь при этом максимально комфортно устроить избитое тело на граните, пока не закончилось действие летучего Дара.

– Да мы б спросили, но ты ж до сих пор нифига его в утес не вернул, – возмутился Клоун.