? Так ты дашь вещи или нет?

Мы почти минуту сверлили друг друга пронзительными взглядами, а потом женщина вздрогнула от прокатившегося по кухне насмешливого рокота:

? Так-так, ингирвайзер. Не успеет честный человек заснуть, как ты приходишь и начинаешь соблазнять его жену. Правда, не скажу, что вы делали это тихо.

Виттор сладко, до хруста в суставах, потянулся и поскреб в распахнувшемся вырезе рубахи поросшую седыми волосами грудь. Рута всплеснула руками и укоризненно покосилась в мою сторону.Ветеран подошел к жене и, наклонившись, оставил на ее губах смачный поцелуй. Я отвернулся – чужие нежности меня всегда немного смущали – и подождал, пока Виттор усядется.

? Так, что за дело? – поинтересовался страж, оглядел стол и вздохнул. – Мать, хватит чаевничать, тащи-ка мясо и чего покрепче. Капитан в последний год нечасто балует нас визитами.

Раздумывая, я понаблюдал, как суетится вскочившая со скамьи хозяйка, как мечет на стол разномастные тарелочки с хрустящими огурчиками, розоватыми кусками сала и вяленым мясом. Конечно, я не стану посвящать Виттора в подробности дела, даже если оно оказалось не таким серьезным, как виделось поначалу. Но про то, что завел себе даму, врать не стану точно.

? Я уже сказал Руте. Мне нужна женская одежда. Платья, ну и что там еще нужно... И уясни, что это для дела, или я сейчас сам сотру с твоей физиономии эту гадкую усмешку.

? Понял. – Ветеран примирительно вскинул руки. – Заткнулся. Ни о чем не спрашиваю. Рута?

? А какой комплекции эта твоя «работа»?

Можно подумать, я ее рассматривал. Пф-ф…Хозяйка поставила в центр стола запотевший стеклянный графин, и я подумал, что если сейчас выпью, возможно, боль на время отступит. Главное ? не надраться до полного расслабления, когда уже станет все равно куда ехать и чем заниматься. Полстакана, не больше. Я окинул задумчивым взглядом хозяйку и подумал, что та, наверное, шире в талии и немного ниже, чем Тенриллова кузина.

? Примерно как ты. Только на всякий случай булавок положи, чтоб подколоть можно было.

Рута хмыкнула и удалилась вглубь дома.

? Был в лаборатории, ? оповестил я ветерана, глядя, как тот щедро плещет прозрачный самогон в стаканы. – Аларик проверяет данные, но в целом говорит, что резонатор стабилен. Так, мне не больше половины, дел еще невпроворот.

? Точно, бабу завел, ? фыркнул страж и протянул мне стакан. – Держи. Что-то ты сегодня нервный.

Я залпом опрокинул в себя жгучее пойло, решив стойко не обращать внимания на Витторовы домыслы, и закусил хрустящим огурцом. Зажмурился от удовольствия – соления у Руты были как всегда отменные. Хозяин последовал моему примеру, а потом принялся не спеша разжигать трубку.

? Может, я и ошибся. ? Он вздохнул и выпустил в воздух плотное колечко дыма. – Сам понимаешь, не молодею. Но теперь я, по крайней мере, спокоен – вы двое сумеете, если что, все исправить.

Я кивнул, сомневаясь, честно говоря, в собственной всесильности. Но виду не показал. Тем более, что Рута вернулась, прижимая к груди внушительный сверток.

? Там два платья, ? принялась она объяснять с порога. – В одном я, между прочим, бегала когда-то на свидания. Виттор, помнишь?

Из-под вороха разноцветной ткани показался какой-то блеклый кусок, расшитый мелкими цветочками.

? Э? Да, ? слишком поспешно кивнул ветеран, а я, предупреждая долгие рассказы о милом сердцу тряпье, поспешно забрал сверток из рук хозяйки.

– Благодарствую. Обещаю, что в долгу не останусь.

? Погоди, ? строго сказала Рута и, вытащив из-под стола плетеную корзинку, принялась заворачивать съестное. – Домой возьмешь. Знаю я тебя, уморишь девочку голодом…

? Какую еще девочку? – возмущенно гаркнул я и почувствовал, как забилась в висках то ли боль, то ли раздражение. – С чего ты вообще взяла, что она со мной живет?

? Значит, отнесешь в управление. Где-то же там бедняжка обретается. Надеюсь, ты ее не в камере держишь?

И Рута обожгла меня недоверчивым взглядом.

? Нет, - отрезал я и подумал, что жизнь ветерана теперь определенно осложнится ежедневными вопросами о судьбе несчастной пленницы.

? Глядишь, и сам поешь, а то знаю я тебя, ? продолжала ворчать хозяйка, провожая меня до двери.

Виттор постарался спрятать ухмылку и наклонился почесать зевающую Айну за ухом. Я поспешил распрощаться и, только выйдя на заснеженное крыльцо, перевел дух. Страшно представить, что Рута вот так вот ежедневно промывает мужу мозги. Нет, пожалуй, даже вкусный ужин не стоит подобных страданий, меня лично общество собаки куда больше утраивает. Скорее бы прошел назначенный Дорсаном срок, и я снова в полной мере ощутил собственную свободу.До дома добрался быстро. Поначалу думал возвратиться в лабораторию, однако головная боль, отступившая после Витторова «лекарства», быстро вернулась. Еще и за компанию со слабостью и тошнотой. Раньше меня удивляло, что мои незаживающие шрамы отзываются в теле подобным образом, пока доктор Орфин не объяснил про токсин. Ингирская плетка, Хлыст Мантикоры, прошедшийся по моему телу, занес в организм особый яд, не дающий человеческому телу регенерировать повреждения. Лекарства лишь временно обращают процесс, но никогда полностью не излечивают. Расползающиеся по новой раны снова и снова травят тело, и конца тому не предвидится. Порой мне кажется, что болезнь прогрессирует, а иногда ход ее, наоборот, замедляется, давая мне призрачную надежду. И тем горше выходит очередное разочарование. Лекарство от моих мучений существует, но находится по ту сторону Перехода, в Эвре, а стало быть, думать о том напрасно. Даже ради собственного блага я никогда не нарушу закон и не скачусь до постыдной контрабанды с Хамелеонами.Я в раздражении потянул заскрипевшую створку ворот и повел в поводу лошадь по заметенной тропинке вдоль стены на задний двор. Айна по дороге меня бросила, убежав в сад по каким-то своим собачьим делам, а я задержался в стойле, расседлывая кобылу и щедро насыпая ей овса. И, только выйдя на улицу, осознал, что же не давало мне покоя с момента приезда в собственный особняк. Где-то далеко, почти на краю слышимости, звучала музыка. Фортепиано.Я непонимающе вздернул бровь, почувствовал, как резануло раны на лице, а потом ощутил, как неистово забилось сердце. Нейа любила играть…

Воспоминания накатили, ломая возводимую годами защиту. То ли от того, что я чувствовал себя больным и слабым, то ли Рута своими разговорами посодействовала. А, может, это повлияла музыка, которой никак не должно было быть в этом месте. Перед глазами встала давно забытая картина. Тонкая девичья шея, смоляные волосы забраны в высокую прическу, на узкие плечи наброшена синяя муаровая накидка. Прядь волос, небрежно забранная за ухо, мешается с тонкой подвеской капельки-серьги, а я с трудом сдерживаю себя, чтобы не прижаться поцелуем к молочной коже. Из-под быстрых пальцев, скользящих по черно-белым клавишам, струится нежная мелодия, и я точно знаю, что Нейа чувствует мой взгляд и улыбается.Я скрипнул зубами и приказал воспоминаниям убраться из моей головы. Не будь дураком, ингирвайзер, что было – быльем поросло. И вообще, большой вопрос: было ли? Угораздило же тебя по глупости принять за правду собственные иллюзии.

Заметенная снегом коряга попалась под ноги – я и не заметил, когда успел сойти с тропы - и я с трудом удержал равновесие. Тихо ругнулся, поправил чуть не выпавшую из рук поклажу и хмыкнул. Музыка исчезла. Интересно, это кто-то из соседей нашел себе новое увлечение, или все же больная голова сыграла со мной злую шутку?Устало пробрался к крыльцу. Вытряхивая снег из сапог, посвистал собаку, но та, очевидно, убежала далеко. Ладно, вернется – полает. Подхватил с перил корзину и, толкнув дверь плечом, ввалился в темный холл. Настороженно прислушался. Было тихо, и я подумал, что гостья, скорее всего, завалилась спать. Вот и славно, оставлю поклажу под дверью и тоже пойду, лягу.

Я сбросил пальто и, стараясь не шуметь, отправился наверх. Странно, но дверь в комнату дамочки была приоткрыта, и я, с опаской сунув туда нос, понял, что свидетельницы в спальне нет. Надеюсь, у аньи все же хватило благоразумия не выходить из дому. А, может, она вообще сбежала?Я вошел внутрь, задумчиво вытащил из корзины свертки с вещами, бросил на кровать. Поставил на стол глиняный горшок, еще хранивший тепло Рутиного дома, и вздрогнул. Музыка, громко и ясно, зазвучала снова. Мелодия определенно доносилась с первого этажа и вблизи, откровенно говоря, растеряла всю свою чарующую загадочность. Старое фортепиано было расстроено, да еще довольно громко, в такт музыке, поскрипывала педаль.Я с шумом втянул в себя воздух и ринулся на звук. Эта идиотка что, совершенно не соображает, что делает? Она бы еще на подоконнике чечетку сплясала!Пролетая смежную комнату, краем глаза отметил, что куда-то делась старая занавеска, а на кресле появились две подушки-думки. Шикарно. Еще пара дней, и я не узнаю собственный дом. Я появился в столовой как раз в тот момент, когда мелодия достигла кульминации, и от души шарахнул дверью – так, что стекла задребезжали. Сидящая за инструментом женщина дернулась, обернулась, а я сурово воззрился в испуганные малахитовые очи.