Мэзер скользил взглядом по обветренной коже его лица, и слова Фидж медленно доходили до него. А ведь она права. Уильям действительно несет на себе такой груз вины, что отказывается видеть то, что причиняет ему боль. Люди, которые окружают Мэзера, пойманы в паутину угрызений совести. И эта паутина их всех погубит.

— Разумеется, нет, — в конце концов отозвался Уильям. — Наша королева уехала, потому что собирается сделать то, что должна, — собрать союзников. Уж ты-то должен разбираться в политике.

Мэзер скривился. Да, должен. Но в эти мгновения он чувствовал вину и внутренне содрогнулся.

— Вы стыдитесь того, что потерпели поражение в борьбе за Винтер шестнадцать лет назад, но еще больше должны стыдиться того, что не обладаете смелостью признаться себе в этом. Я не собираюсь закрывать на это глаза. И не стану таким, как вы.

Он прошел мимо Деборы, ошеломленно прижавшей ко рту ладони, мимо Элисон, смотревшей на него, но не проронившей ни слова. Они дали ему уйти. Все. Так же, как дали уйти Мире. Потому что им слишком больно их видеть.

На улице стоял ровный гул строительства. Мэзер поспешил к тренировочному амбару. Мимо сновали мужчины с ведрами гвоздей и женщины, толкающие тачки с древесными отходами. Люди болтали о том о сем, обсуждая повседневные проблемы, как будто всегда только так и жили. Дойдя до двери амбара, Мэзер остановился. На ум вдруг пришла печальная мысль: большинство винтерианцев такие же, как Уильям? Они тоже пытаются скрыть шрамы на душе?

Мира не должна была уезжать. Если бы Мэзер мыслил здраво, то не ушел бы так просто из ее комнаты четыре дня назад. И не избегал бы ее с того дня, таскаясь каждый вечер к Филу и парням. Он бы разыскал ее, где бы она ни находилась, и уговорил бы остаться в Винтере ради их королевства. Ради него.

Мелькнуло воспоминание о том, как он уже однажды потерял Миру. Как в ужасе смотрел на Ирода, который поднимал с земли ее безвольное тело, на его перекошенное усмешкой лицо. Тогда Мэзер мог только кричать, пока корделлианские солдаты тащили его обратно в Битай.

Больше он ее не подведет. Мэзер зарычал, поймав себя на этой мысли. Винтер. Больше он Винтер не подведет. А о Мире теперь не ему волноваться. Если только как о королеве.

Мэзер толкнул дверь в амбар. Тренировки должны были начаться час назад. Все, устав ждать, мерили шагами помещение. В отличие от Фила, Холлиса, Трейса, Кифера и Эли — те радовались выпавшим минутам отдыха. Злость погасила похмелье Мэзера — хотя скорее это сделал мерзкий напиток Элисон. А вот парни все еще выглядели помятыми и обессиленными.

Мэзер сунул руки в карманы.

— Корделл приказал немедленно прекратить тренировки.

По амбару прокатился недовольный ропот. Мэзер открыл рот, чтобы разделить собравшихся на две группы, которые будут помогать в строительстве и на рудниках. Он пытался придумать достойную причину такого решения. Но в голове было пусто, и он стоял, уставившись на трещины в ветхом деревянном полу. И чем дольше он молчал, тем растеряннее переглядывались винтерианцы. Наконец они стали расходиться, тихо и озадаченно переговариваясь между собой.

— Из-за чего это вдруг? — спросил Фил, когда в амбаре остались только те, с кем они собирались каждую ночь.

Мэзер оторвал взгляд от пола.

— Наказание.

— Забавно, правда? — заметил Кифер, провожая взглядом проходящих мимо корделлианцев.

Те зубоскалили, заглядывая в амбар, и понимали, насколько слаб Винтер. Насколько он сломлен.

Сидевший на бочке Трейс уткнулся лицом в колени.

— Что в этом забавного?

Кифер передернул плечами.

— Мы дома, но ощущение такое, будто мы по-прежнему в Бикенди. Перебиваемся кое-как под гнетом чужого королевства.

Фил вздрогнул и вздернул горестно опущенную на грудь голову.

— Это не… — Он запнулся и пару секунд молчал, приоткрыв рот. — Здесь лучше. Мы свободны.

— Зря мы надеялись, что королева будет чем-то отличаться от Ангры. И вообще от знати, — продолжил Кифер. — Их всех больше заботит своя роскошная жизнь, чем скромные подданные.

— Она не такая.

Мэзер пожалел о вырвавшихся словах, стоило им слететь с языка. Кифер тут же воодушевился: он явно ожидал от Мэзера именно такого ответа. Даже вечером, когда большинство из них расслаблялось под действием эля, Кифер всегда злобно смотрел на него. Мэзер не мог винить Кифера за это. Им всем необходимо было кого-то ненавидеть.

— А похоже, что такая, — возразил Кифер. — Где она сейчас? Отправилась нежиться в объятиях никчемных королевств Примории, пока мы тут пропиваем свои дни? — Он глумливо отвесил поклон. — Бывший король Мэзер, прошу, пригласите меня на ваш пир. Отвесьте мне тарелочку щедрот вашей милой королевы.

Кровь ударила Мэзеру в голову.

— Замолчи.

Кифер засмеялся.

— Признайся, сам-то ты отведал щедрот нашей королевы?

Трейс поднял голову, Фил вскочил с пола, даже Эли пораженно моргнул, уставившись на брата. Холлис весь подобрался, и Мэзер понял, что у него есть поддержка, реши он сцепиться с Кифером. Он сделал несколько глубоких вдохов. Поведение Кифера — внешнее проявление происходящей в его душе борьбы. Они все устали, им всем больно, и драка тут ничем не поможет. Но как же было бы приятно подраться!

— Оставь Миру в покое, — попытался утихомирить он Кифера. — Ты обязан ей жизнью.

— Миру, — хмыкнул Кифер. — Называешь ее по имени. Она ведь не знала о том, что она королева, когда вы были маленькими? Она считала тебя королем. Великий король Мэзер! Она, наверное, исполняла любое твое желание.

— Заткнись!

— Да признайся уж. Приятно думать о том, как кто-то помыкал ею, пока мы торчали в лагерях.

Мэзер бросился на него. Он почувствовал удовлетворение от того, что Кифер открылся и дал возможность выместить на нем злость. Размахивание тренировочными мечами не особо помогает выпустить пар. Настоящая драка, болезненные и точные удары помогают куда лучше. И как только Мэзер врезал кулаком в челюсть Киферу, все его тревоги и волнения испарились. Пусть даже и на краткое мгновение.

От удара Кифер отлетел к стене и, оглушенный, повалился животом на пол. Подождав пару секунд, чтобы противник пришел в себя и приподнялся на руках, Мэзер дал ему коленом по шее — рассчитав силу, чтобы ее не сломать, — и локтем по спине. Кифер распластался ничком, хватая ртом выбитый из легких воздух. Мэзер выкрутил ему руки за спиной.

— Перестаньте! — закричал Эли.

По плечам Мэзера забарабанили слабые удары, а потом кто-то отбросил Эли в сторону. Мальчишка упал на пол и испуганно уставился на брата, Мэзера и Холлиса.

— Не лезь, — прорычал Холлис, и Эли съежился.

Холлис схватил Кифера за волосы и резко поднял его голову. Тот вскрикнул от боли. Мэзер восхищался тем, что винтерианец так долго держался, но, когда Холлис заговорил, в нем с новой силой поднялась ярость.

— Ты видел, как Светила убивали твою мать, — зашипел Холлис, и в каждом его жутком и страшном слове была такая боль, что Мэзер забеспокоился за жизнь Кифера, хотя сам же выворачивал ему руки. — Ты видел, как они убили не только ее, я в этом уверен. Как ты смеешь говорить такое о человеке, который спас твою жалкую шкуру?

Кифер застонал, напрягаясь под руками Мэзера, и Холлис, напоследок хорошенько приложив его головой об пол, поднялся. Мэзер выпустил руки Кифера и отошел от него.

Эли подполз к брату, но отшатнулся, когда Кифер на него зарычал. Трейс с Филом смотрели на Холлиса и Мэзера. В их глазах теплилась гордость.

Мэзер провел ладонью по лицу. Остальные из тех, кто тренировался, возможно, и стали бы со временем неплохими солдатами, но из этих парней действительно вышли бы прекрасные бойцы. Кто знает, когда Ноум отменит приказ. И не пожелает ли он навечно оставить Винтер в подорванном, ослабленном состоянии.

Мэзер по очереди оглядел парней. Вместе с ним их было всего шесть человек. Им как-то удавалось тайком сбегать вечерами, чтобы напиться, а утром никто не обращал внимания на их похмелье. В суматохе строительства и открытия новых рудников о них даже не вспомнят.