Мэзер размахнулся мечом и закончил бой ударом, который должен был быть смертельным. Деревянное лезвие уперлось в обнаженную шею Фидж. Однако она не сдалась, отбила его меч и бросилась на Мэзера. Тот был настолько удивлен, что даже не сразу отреагировал на ее атаку. Фидж ударила его обломком меча по ногам, так что он грохнулся на колени, и запрыгнула ему на спину. Затем дернула его голову вверх, приставив к шее деревянное острие.

Мэзер перебросил ее через себя, и Фидж распласталась на спине. Он прижал ее к полу рукой, вырвал из ее ладони деревянный клинок и отбросил свой.

— Ты могла бы стать прекрасным бойцом, — прорычал он. — Если бы научилась контролировать свой гнев.

Когда-то в детстве Мира уговорила его стащить у Финна бутылку саммерианского вина. Уильям нашел их, отобрал недопитую тару и бросил в огонь. Костер вспыхнул, и оранжевые языки пламени взвились вверх. Мэзер видел их сейчас в глазах Фидж — беснующиеся языки пламени, подпитываемые первобытным страхом.

— Слезь с меня, — зашипела Фидж.

Мэзер не успел подняться сам — его сдернул Холлис. Покачнувшись, Мэзер встал на ноги, и Фидж тут же вскочила. Ее плечи поникли, спутанные светлые волосы облепили лицо. Мэзер шагнул к ней, но Холлис вцепился в его руку пальцами.

— Хватит, Фидж, — рявкнул он.

— Нет. — Мэзер ощутил, как все вокруг него затаили дыхание. — Нельзя игнорировать что-то из-за страха. Твоя сестра должна научиться контролировать свой гнев.

— Ничего я не должна, — злобно буркнула Фидж. — Я в порядке.

— Ты не в порядке. Никто из нас не в порядке. И пока мы не признаем этого…

Замолчав, Мэзер сунул руку в карман и сжал пальцы на деревянной поделке. Когда он вытащил ее, Фидж затихла, уставившись на свое творение.

— Предвестники Расцвета, — прошептал Мэзер, задумавшись.

Он стиснул в пальцах полуцветок-полуснежинку и наклонил голову, чтобы заглянуть в глаза Фидж. Она казалась теперь такой кроткой, что Мэзеру было невдомек: как ей удается за пару минут показать столько разнообразных эмоций?

— Ты была права, — сказал он. — Наше поколение не может найти в Винтере свое место. Остальные стараются прижиться в том Винтере, каким они его когда-то знали. Но мы не обременены этим знанием. Знакомый нам Винтер всегда был лишь плодом нашего воображения. Поэтому ты права, Фидж. Мы все… — сделав паузу, Мэзер перевернул безделушку, чтобы показать всем надпись на обратной стороне: — Предвестники Расцвета. Смесь прошлого и будущего.

Губ Фидж коснулась нежная улыбка. Она поразила Мэзера не меньше, чем внезапная смена настроений. Девушка была так похожа на ту дикарку, что в детстве навлекала на его голову кучу проблем. Чьи глаза пылали отчаянным стремлением добиться успеха.

Он захлопнул перед Мирой дверь и запер ее на ключ. Теперь в его будущем были только эти ребята. Возможно, ему удастся помочь им в том, в чем не удалось помочь Мире. В чем никогда не удавалось ей помочь.

— Предвестники Расцвета, — эхом повторил Фил, почесывая подбородок. — Наш собственный маленький союз?

Глаза Эли загорелись надеждой, и он повернулся к Киферу. Тот, казалось, прокручивал эти слова в голове, пробуя на вкус их силу и точность, но испытывая те же сомнения, что и остальные. Они всей душой мечтали найти свое место в чуждом им Винтере, но никто не желал признавать это первым.

Губы Трейса дрогнули в улыбке.

— Мне нравится, — наконец признал он.

Фил засмеялся и обнял Мэзера за плечи.

— Предвестники Расцвета под предводительством Бывшего короля Винтера! Мы вселим страх в сердца наших врагов!

— И озарим будущее надеждой, — добавил Мэзер.

Слова отрезвили Фила, и он снял руку с плеч Мэзера.

— Точно…

Всех захватила эта идея. Улыбаясь и перебрасываясь шуточками, они возобновили тренировку. Даже Кифер присоединился к своему брату и Филу. Они уже втроем стали наблюдать за тем, как Трейс отрабатывает броски.

Фидж вернулась на свое место в углу, вытащила ножик и, сгорбившись, снова принялась строгать. Отвернувшись от нее, Мэзер наткнулся на стоявшего подле него Холлиса.

— Ты наш лидер, мой лорд, — прошептал Холлис. — Не злоупотребляй своей властью.

Мэзер тяжело сглотнул.

— Не буду. Нам это нужно, Холлис. Нужно принять себя такими, какие мы есть. — Он указал на Фидж. — Целиком и полностью. Со всей нашей болью.

На лице у Холлиса отразились сомнения, однако он кивнул и пошел к сгорбившейся в углу сестре. Почему-то его молчание пугало больше, чем любые угрозы. Может, Фидж и шквал эмоций, но Холлис — их эпицентр.

Пусть так. Теперь они со всем справятся. Теперь они есть друг у друга. И, как сулит их новообретенное имя, когда-нибудь они все оттают.

Кэридвен несется вперед, петляя между стеллажами. Я бегу вслед за ней и ни о чем не думаю: мысли уступили место голым инстинктам. Крик Терона затихает в тиши винного погреба. В последний раз он кричал так в тронном зале дворца Эйбрила, когда Ангра стоял над ним и ломал его ребра одно за другим…

Может, это почудилось мне или Терону, так и не оправившемуся после плена Ангры? Не знаю. Когда принцесса вылетает из-за угла и останавливается как вкопанная, я проношусь мимо нее, забывая об осторожности.

До лестницы остается еще два ряда стеллажей, свечи на стенах окутывают погреб неясным светом. Мой взгляд прикипает к фигуре, стоящей у левого ряда полок. По золоту и зелени камзола я понимаю, что это Терон. Я бросаюсь к нему, остро осознавая, насколько я сейчас беспомощна без своего оружия…

Однако я не вижу никакой опасности. Я оглядываю стеллажи, пол, даже потолок. По телу струится пот. Терон касается моего плеча. Я поворачиваюсь к нему и ощупываю с ног до головы, чтобы понять, не ранен ли он. На его руке блестит свежая кровь, и меня пронзает мучительная тревога.

Терон качает головой.

— Нет, она не моя. Увидев, что тебя нет, я пошел за тобой и…

Слова с трудом даются ему, и тогда он указывает окровавленной рукой на проход между стеллажами. Туда не достает ни свет фонаря, который несет в руках Кэридвен, ни свет свечей на лестнице. Я ничего не вижу.

— Я пытался помочь ему, но он был уже мертв.

Сердце перестает бешено стучать, мышцы расслабляются. Мне чудится, будто я нахожусь на грани сновидения…

По лестнице сбегает корделлианский солдат. Свет фонаря в его руках прогоняет тени, и в тусклом погребе становится ясно, как днем. Меня накрывает облегчение: кто-то еще услышал крик Терона, кто-то еще помог бы ему, если бы я не смогла.

Ощущение сна развеивается, когда я опускаюсь на колени рядом с мертвым мужчиной. Он не саммерианец: черные волосы спутанными завитками обрамляют кожу оливкового цвета. На его левой щеке выжжена буква «С». Безжизненными светло-карими глазами он уставился на стеллажи пыльных бутылок. Жутким ошейником сверкает собравшаяся на его шее кровь. От тела веет теплом угасающей жизни, и еще не засохшая кровь блестит ярким рубином. Он умер всего пару минут назад. Я встаю, зажав рот ладонью. Его убили, пока мы были в погребе. Меня охватывает такая сильная печаль, что руки обессиленно падают. Откуда он? Из Отема? Нет, у него слишком светлые глаза. Из Вентралли? Снег небесный, только бы он не был вентраллианцем.

— Моя королева? — тянет меня за руку Гарриган, пытаясь увести от мертвого тела.

Я так сильно стискиваю цепочку ключа, что удивительно, как металл не ранит кожу. Терон стирает тряпкой чужую кровь со своей руки. Корделлианские солдаты засыпают его теми же вопросами, что шепчет мне Гарриган:

— Вы в порядке? С вами точно все хорошо?

Я не в силах заставить себя спросить, не вентраллианец ли убитый мужчина. Не хочу привлекать внимание Терона. Смерть этого человека в любом случае ужасна, кем бы он ни был. Кэридвен единственная, кто, кажется, остается равнодушной к происходящему. Она смотрит на убитого, спокойная и серьезная, готовая ко всему, что бы ее ни ожидало. Но, разглядев лицо мужчины, принцесса отшатывается назад и роняет фонарь. Металл звякает у ее ног.