— Марта, где ты была? — с нажимом спросил муж, выходя из ступора. Обнимать и целовать не полез, на том спасибо.

— Далеко отсюда. Я расскажу… как-нибудь, — вступать в длительные беседы не хотелось.

— Тебя не было полгода! Даже не представляешь, что я пережил. Где только тебя не искал! Обзванивал больницы… Всех друзей и знакомых на уши поставил. Собирался в родной твой город съездить…

— А что не съездил?

— Ответ на запрос пришел из полиции Югры. Тебя не обнаружили, — потерянно произнес Сергей. — Не понимаю твоего ехидства! Это из-за Лины, да? У тебя нет ни малейшего морального повода меня упрекать!

— Может, и нет, — согласилась я. — Но могу поискать.

— Ты пропала на целых полгода, — продолжал он, набирая обороты в голосе. Знаю, сейчас уберет шасси и взлетит. Проходили. — Я все время думал о том, что с тобой могло случиться. Авария, потеря памяти, похищение… Инопланетяне, черт побери, подобрали по дороге! Да что угодно! Наконец, чтобы не сойти с ума, решил, что ты умерла, — выдохнул он страшные слова. — Где тебя носило все это время?

— Далеко отсюда, — повторила я. — Не было не малейшей возможности тебя предупредить, — тут я посторонилась, пропустив вперед еще одну фигуру. — Хочу тебя кое с кем познакомить. Не пугайся! Это мой дед, зовут Артур…

— Для вас, молодой человек, Артур Элисанович, — недовольным тоном произнес дед, и я задумалась. Ой! Наверное, прадед тоже жив. И не только прадед, а целая толпа незнакомых, вечноживущих родичей. Интересно, как обстоят дела с семейными праздниками? Это сколько же народу можно собрать! Тут муж шагнул вперед и протянул деду руку.

— Сергей, — представился он. — Простите, не подозревал о вашем существовании.

Дед смотрел на руку словно на ядовитую рыбу фугу. Пожимать, конечно, стал. Так думала!

— Вы ошибались, — сухо произнес дед. — Я присутствовал все эти годы рядом с ней. Пока, наконец, не похитил свою внучку по уважительной причине. Но, как вижу, долго вы не горевали.

— Деда, оставь Сергея в покое, — попросила я. — Мы здесь не для того, чтобы выяснять, кто из нас виноватее. Сейчас быстро договорим и вернемся домой, хорошо?

Дед промолчал, затем кивнул. Вот и славненько! Я украдкой вздохнула и окинула взглядом квартиру. А ремонт-то свежий! Откуда деньги? С его неуемной жаждой жизни при отсутствии привычки к экономии?

— Марта, где ты была? — заново принялся допытываться. — Целых шесть месяцев… Ни звонка, ни письма, ни-че-го!

— В Твиттер тоже не заходила, — подсказала я, — Интернета там не было.

— Я жду объяснений.

— Она все это время была со мной, — заступился дед. — Мы путешествовали, молодой человек.

— Угу, по местам, где не ловится сеть мобильных телефонов, — вздохнула я. — Но это неважно. Я собиралась долго и нудно извиняться за свое отсутствие, но теперь не буду. Считай, что расчете, — кивнула в сторону гостиной, откуда неслись сдавленные рыдания. — Сергей, где мои вещи?

— В гараже, — произнес он после затянувшейся паузы. — Не решился выкинуть.

— Молодец, — похвалила я. — А паспорт?

— В полиции.

— Не повезло, — вздохнула я. — Что с бабушкиной квартирой?

Он промолчал, отвел взгляд.

— Только не говори, что ее продал!

Поток в моем мире был слабенький, но его бы хватило на то, чему учила бабушка. Пусть дед — маг Абсолюта, но она была потомственная сибирская ведьма. И, кажется, во мне, после затяжного летаргического сна, очнулись ее гены.

— Видит бог, прокляну!

А ведь и вправду прокляну! Да так, что не выживет, потому что это не снимет ни один экстрасенс. И будет за что! Ведь там, в квартире, бабушкины вещи, ее мебель, картины, иконы, что передавались из поколение в поколение…

— Я ее сдал, — наконец, признался муж. — Старые вещи закрыл в комнате.

— Сдал? — возмутилась я. — Как ты мог!

— Она стояла пустая. Как ты не понимаешь, с твоим-то высшим экономическим! Ведь живые деньги пропадают, — возразил муж. Раньше мы постоянно переругивались на эту тему.

— Тебе очень повезет, — выдохнула я, — если ничего не украдут и не поломают! Тогда я на тебя в суд подам.

— У меня было полное право!

— Прав ты лишился с появлением жар-птицы, — мстительно перебила я. — Мне нужны вещи из гаража, я заберу их завтра. Да, и квартирантам скажи, что хозяйка передумала, пусть убираются. Деньги за аренду возвращать не надо, но развод за твой счет. Кто там в юридическом отделе? Стасик? Пусть займется.

Муж промолчал, кусая нижнюю губу, что делал в высшей степени растерянности, затем кивнул. Подозреваю, на лице моем отразился один из предупредительных знаков, “Не влезай, убьет!” например, потому что он и в самом деле решил не влезать. А то ведь убью.

— Деда, пойдем домой, — попросила я. Не могу здесь оставаться! Сил нет бабкины гены сдерживать, которые норовят если уж не проклятьем кинуть, так хотя бы порчу навести, чтобы впредь неповадно было чужими вещами распоряжаться. Ну уж нет! Я домой хочу, на Эирианн, к деду. Да и Райвен заждался. Наверное, места себе не находит.

— Пойдем, — согласился дед. И тон такой… Нехороший, одним словом. Кажется, не у меня одной гены разбушевались.

Мы вышли из квартиры, и дверь за нами сразу же захлопнулась. Шаг — тьма перехода — вздох… Открыла глаза. Мы находились в незнакомой комнате, обставленной мебелью из темного дерева. В распахнутые окна лилась вечерняя прохлада вперемешку с цветочным запахом из виднеющегося сада. Ой, и Райвен здесь! Устроился с книгой в удобном кресле, на пятнистой шкуре неизвестного зверя. Тут книга отлетела в сторону — это он зря, дед будет недоволен — и через секунду мужчина подхватил меня на руки и прижал к себе. Да так, что стало ясно — оторвать меня от Первородного не смогут ни высшие силы, ни разрушительные природные явления. Я счастливо вздохнула где-то у него подмышкой. Все, вернулась домой!

Наконец оно настало, это утро! Проворочавшись без сна всю ночь, я передумала миллион нужных и ненужных мыслей, перечитала заново три свитка по грамматике и добралась до глаголов-исключений, которые склонялись как Боги Эирианна на душу положат. Когда под утро сквозь щели закрытых на ночь ставен — все, обзаведусь шторами, сил нет! — стали просачиваться лучи летнего солнца, я все же сломалась и заснула. Ненадолго.

— Пора вставать, — дед тронул за плечо. Я открыла глаза и застонала, правда, мысленно, чтобы его не расстраивать. А то ведь заставит отсыпаться, а делегацию Первородных спустит с лестницы. Я бы рада, ведь по ощущениям ночью не только вагоны разгружала, но еще и посевные работы провела, с собой вместо трактора. — Марта, если ты не хочешь, только скажи!

— Не хочу, — сказала я. — Но пойду, обещала же.

Райвен, конечно, подождать с визитом к Прорицательнице не смог. Терпение не входило в список его любимых привычек, но заверил меня, что это лишь формальность. Тогда почему на пороге дома стоял не только он, но еще и трое сородичей с застывшими лицами статуй острова Пасхи? Ладно, эти из Нуадреанна, красивее будут, что уж кривить душой. Одежда у мужчин парадная, белая, словно на демонстрацию собрались, только в глазах застыла печаль, словно Первородные находились в трауре по живому еще соплеменнику. А тот и не подозревал, что умер и похоронен, улыбался мне довольно и безмятежено.

— Доброго утра, господа, — за нас двоих поздоровался дед, подхватил меня под руку и мы спустились по ступеням. При его приближении лица Первородных передернуло, но мужчины быстро пришли в себя. Неужели у всех тяжелые воспоминания об Академии с дедом в роли главного злодея?

— Доброе утро, любимая. И вам, магистр Арт Тьюринн, — поприветствовал за всех Райвен Маккалахер, его сородичи кивнули вежливо. Перетягивать меня у деда Райвен не стал, научен, ему еще вчера досталось.

Последние два дня прошли суетно. Тем же вечером из дома Райвена слуги принесли мои дорожные сумки; на следующий день дед самолично отправился в Москву за вещами, заверив меня, что волноваться не стоит, а стоит готовиться к экзаменам. Да, вступительные экзамены оказались ровно через десять дней! Их было два. Первый — по общеобразовательным предметам, в котором могли быть вопросы по истории, религии, географии и политики не только Эирианна, но и сопричастного к нему Нуадреанна. Следующий экзамен — на определение у будущих адептов силы магического дара. С последним, по заверению деда, проблем у меня не возникнет. Но вот с первым… Вместо того, чтобы углубиться в изучение рек и горных массивов страны, отвлекаясь на местный пантеон, дед стал искоренять мою безграмотность. Безграмотность всячески сопротивлялась. Но я старалась, пока от рун не начинало мельтешить в глазах, а на указательном пальце не появилась мозоль от грубого гусиного пера. Гелиевые ручки, признак развитой цивилизации, дед терпеть не мог.