Лучше бы они прибыли раньше, чем я открыла рот.

Репортера вежливо, но твердо проводили из отеля.

Кристос, так и не разжавший кулаки, выплюнул какое-то словечко на родном языке ему вслед, но, чувствуя на себе взгляд Бекки, постарался взять себя в руки:

— Невыносимо! Ты в порядке? — Он с неожиданной нежностью отвел прядь волос от ее лица и на хмурился, заметив, что Бекка дрожит. — Вот мерзавец!

— Все хорошо. Человек просто зарабатывает на жизнь.

А я только оплатила его летний отпуск. И, кажется, Кристос тоже.

— Публикуя ложь?

Бекка представила себе завтрашнюю газету, и ей стало плохо. Она уже знала, что Кристос скрывает свою личную жизнь, и друг, хоть что-то поведавший прессе, становится чуть ли не врагом.

— Мне жаль, что так получилось. Я виноват, не надо было оставлять тебя одну, — сокрушался Кристос.

Появился необычайно обеспокоенный управляющий.

— Личная жизнь гостей и их безопасность для нас превыше всего! Уверяю, в нашем отеле такого не случается!

— Как видите, случается.

Резкое возражение Кристоса вызвало румянец на лице пожилого человека.

— И мне очень жаль, — он повернулся к Бекке. — Надеюсь, этот инцидент не заставит вас думать о нашем отеле плохо, мисс...

Бекка, талию которой теперь обвивала рука Кристоса, улыбнулась и спокойно солгала:

— Ничего страшного.

Мужчины обменялись еще несколькими фразами, но Бекка думала только о том, что раскололась и что слова, сказанные ею репортеру (в общественном месте!), — чистая правда.

Управляющий ушел, а Кристос усадил Бекку в кресло:

— Принести попить?

— Нет, спасибо, все в порядке.

— Действительно?

— Не понимаешь? Все в порядке! — Бекка вскочила.

Мгновение Кристос с непроницаемым выражением наблюдал, как она шагает взад и вперед, прикладывая руки ко лбу. Потом скомандовал:

— Стоп!

Бекка испуганно остановилась. Она ожидала увидеть раздражение на его лице, а увидела нежность, и у нее перехватило дыхание.

— Это понятная реакция. У тебя появился неприятный опыт.

— Немного шокирующий, — призналась Бекка. — Только не понимаю, откуда он узнал... о свадьбе.

Кристос прищурился.

— Думаю, это я виноват, — мрачно сказал он. — Знаешь, а ты хорошо справилась!

Бекка чуть не застонала. От похвалы она чувствовала еще большую вину.

— На самом деле я потеряла голову...

К счастью, Кристос не знал настоящей причины ее паники. Он и представить себе не мог, что с ней сделала его близость. Сквозь все одежды Бекка ощущала жар его сильного тела.

— Эти люди проникают под кожу, — вздохнул Кристос, — особенно если ты не привык.

— А ты привык?

— Увы, да. Нужно было предупредить тебя, что в таких местах это случается. Лучше всего никогда и ничего не говорить папарацци.

— Я запомню, — мрачно пообещала Бекка.

— Что ни скажи, они все равно переврут.

Если бы ты знал, что я натворила!

— Можно прочесть и то, чего никогда не говорил... По крайней мере, умышленно. О чем тебя спрашивал репортер?

Самое время сменить тему.

— Как думаешь, не пойти ли нам обедать? Родители, наверное, уже беспокоятся.

— Что это ты вдруг?

— Проголодалась.

Пожелав родителям доброй ночи, Кристос настоял на том, чтобы проводить Бекку до номера. Они дошли до дверей ее спальни

— Спокойной ночи.

Бекка повернула ключ в замке, потом вздохнула и обернулась. Кристос уже удалялся по коридору. У нее вырвалось:

— Нет! Не уходи!

Мужчина остановился и обернулся.

У Бекки пересохло в горле, когда он слегка склонил голову в знак вопроса. Расстроенная тем, что с такого расстояния невозможно разобрать выражение его лица, она неуверенно шагнула вперед.

— Тебе что-нибудь надо?

— Да, мне нужен ты, — после паузы произнесла Бекка. — Это... нет... не нужен. Я...

— Очередной удар по моему мужскому «эго»?

— Я не шучу. Мне надо сказать тебе кое-что... не очень приятное, — предупредила Бекка, входя в комнату, включая свет и усаживаясь на диван. — Не возражаешь, если я их сниму? — с этими словами она скинула туфли на высоких каблуках.

Кристос, стоя, ждал, пока Бекка устраивалась с ногами на диване. Ее юбка немного задралась, открыв край кружевных чулок и слегка обнажив бедро.

— Итак, что мне может не понравиться? — спросил Кристос, думая о том, какая шелковая у нее кожа.

— Твоя мама была очень мила со мной...

— Говорят, признание облегчает душу, — ослабив галстук, Кристос опустился рядом.

Бекка обиделась:

— При столь сомнительном родстве — не всегда.

— Думаешь, у супругов должны быть секреты друг от друга?

— Нет, я совсем не это хотела сказать, — Бека старалась не обращать внимания на искорки смеха в глазах Кристоса.

— Да? А я было подумал, что супруги должны следовать правилу «Чего не знаешь, то и не ранит»...

— Если надеешься, что я закрыла бы глаза на измену, даже не мечтай!

— Так ты ждешь от мужа верности? Большинство людей не назвали бы такое требование неразумным. Скажу больше: оно могло бы считаться само собой разумеющимся.

— Да, но у нас брак по расчету, и ты, наверное, полагаешь, что я не должна слишком возражать, если ты будешь флиртовать, как раньше.

— И как бы это выглядело?

Новый взрыв его веселья был встречен укоризненным взглядом Бекки.

— Я понятия не имею о стиле жизни плейбоя-миллиардера, но допускаю, что этот стиль позволяет делать, что хочешь... и с кем хочешь.

— Миллиардер не долго оставался бы таковым, если бы беспутствовал и предавался неумеренному гедонизму. При четырнадцатичасовом рабочем дне на пирушки и попойки времени не остается.

— Я знаю, ты много работаешь, — Бекка уже успела понять, что такой сумасшедший темп выдержали бы немногие, — но разве ты — монах?

— Нет, но то, что я делал до нашего решения пожениться, не должно тебя волновать.

— Меня волнует, что будет после свадьбы!

— Понимаю и разделяю.

— Что? Ты согласен? — Бекка моргнула, не в состоянии скрыть изумление.

— Конечно. Тебя это удивляет? — Кристос пожал плечами.

— Да!

— Ты хочешь, чтобы наш брак был не для вида?

— Я? Наверное...

— Тогда мы думаем одинаково... Я должен принять это на свой счет? — спросил Кристос, когда Бекка без причины перебралась на другой конец дивана.

— Извини, — она одарила его рассеянной полу улыбкой. — Не могу думать, когда ты рядом. Пожалуйста, не будь со мной таким милым! От этого я еще несчастнее. Слушай... Я не обижусь, если ты взбесишься.

— С чего я должен взбеситься?

— Это так трудно... — пробормотала Бекка.

— Тешу себя надеждой, что услышу объяснения до того, как поседею, — устало произнес Кристос.

— Когда ты спросил меня о том репортере, я скрыла... — закрыв глаза, Бекка глубоко вздохнула. — Я ему сказала кое-что... что, наверное, не должна была говорить. Но... Разумеется, я не имела этого в виду. Не знаю, как... Просто разозлилась, а он приставал, и оно само вылетело...

— Что ты сказала?

— Слово в слово?

— Как можно ближе к смыслу.

— Он спросил, почему я выхожу за тебя замуж...

— Так ты сказала ему о ребенке? Не так я хотел бы объявить об этом...

— Нет, не о ребенке.

Кристос тяжело вздохнул и прижал руку ко лбу:

— Бекка!

— Ладно, я сказала что-то вроде того, что ты очень хорош в постели и с тобой у меня был самый лучший секс в жизни. Хотя, в общем-то, мне, честно говоря, не с кем сравнивать. Я знаю, это вульгарно, но оно само вырвалось...

— Полминуты... Ты говорила с ним не больше полуминуты! Страшно подумать, что бы ты раскрыла мировой прессе, если бы я не подоспел.

Испуганный взгляд Бекки заметался по лицу Кристоса. Она корила себя весь нескончаемый обед, а он смеется!