— Не волнуйся, я с этим справлюсь.

— Черт побери! — воскликнула она, и этот возглас вызвал видение.

В этом видении она бесконечно повторяла: «Черт побери!» Секрест сосредоточился на том, чтобы снизить скорость, включил аварийные огни, останавливается на аварийной полосе. Дьявола в ее видении нет. Она рывком дергает ручку дверцы и выскакивает из еще не остановившейся машины, теряет равновесие, падает, катится на обочину, обдирая об асфальт колени и локти. Затем вскакивает на ноги и бежит к деревьям, стоящим поодаль от дороги. Прямо на бегу она задирает юбку и дергает застежку на своих трусиках, но замок уже расстегнулся. Маленькие белые пакетики разлетаются в разные стороны. Они тоже мгновенно раскрываются, белый порошок снежными хлопьями сыплется на землю, а она продолжает бежать к лесу. Полицейский ее преследует, и в тот момент, когда последний пакет с порошком вылетает из-под юбки, он хватает ее и швыряет на землю. Она начинает рыдать.

За пределами ее видения полицейский спрашивает у Секреста документы на машину и водительские права. Он достает требуемые бумаги из перчаточного ящичка, где они были аккуратно сложены вместе с квитанциями на смену масла и дорожными картами. Полицейский внимательно следит за его руками, всего в нескольких дюймах от ее загруженной наркотиками промежности. Она сидит неподвижно, засунув ладони под бедра.

— Мэм, не могли бы вы сесть так, чтобы я мог видеть ваши руки?

Она вытаскивает руки и кладет ладони на колени. Полисмен берет из рук Секреста лицензию и регистрационную карточку, но продолжает смотреть на ее руки.

— Отличная татуировка, офицер, не правда ли? — вмешивается дьявол, показывая на расплывшиеся буквы на ее пальцах.

Полицейский поднимает взгляд и поверх зеркальных солнцезащитных очков заглядывает на заднее сиденье.

— Я бы этого не сказал. Видели бы вы татуировки, сделанные моей Эмми в тот самый день, когда она закончила колледж. Я, пожалуй, предпочел бы им пирсинг.

— Современные дети… — протяжно произносит дьявол.

— Да-да. Но что с этим поделать? — Полицейский снова прячется за зеркальными стеклами очков и выпрямляется. — Ну, ваши документы в полном порядке. Постарайтесь больше не превышать скорость.

Он улыбается и протягивает бумаги Секресту.

Неподалеку от Моргантона они сделали остановку, чтобы заправиться.

— Одна из первых трасс, — заметил Секрест.

— Последний участок был переведен в резерв в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом, и теперь на ней остались только немногочисленные бензоколонки, — сказал Дьявол.

— Не так уж и давно. Надо залить полный бак.

— Я заправлю, — предложил Дьявол. — Обычный или высшего сорта?

— Полный бак и высшего качества.

Они вошли внутрь, и Секрест купил большую бутылку ключевой воды, еще одну упаковку салфеток и освежающие леденцы. Она уставилась на ряды тарелочек с закусками и шеренги разноцветных бутылок с напитками, пытаясь что-либо выбрать. За прилавком подросток настраивал банджо, дергая за струны и подворачивая колки. Ей потребовалось немало времени, чтобы отказаться от еды, а парнишке потребовалось еще больше, чтобы настроить банджо. Она попыталась придумать какую-то шутку насчет избавления от опасности, но не смогла. Секрест направился к кассе, чтобы заплатить за покупки, а она прошла к выходу.

Туалетные комнаты находились с противоположной стороны здания. Защелка на двери была сломана. Она уселась на унитаз, заботливо поддерживая рукой пакет с ценным грузом, закрепленный на белье. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился дьявол.

— Знаешь, я хотел залезть тебе в трусики с первой минуты, когда тебя увидел.

— Катись отсюда, или я начну кричать, — ответила она.

— Это было бы забавно, — сказал дьявол. — Но я останусь. Ты мне должна.

— Я тебе ничего не должна.

Она лихорадочно попыталась вспомнить, нет ли чего-нибудь острого в сумочке.

— Конечно должна. А почему, как ты считаешь, полицейский не выволок твою задницу из машины? Ты должна отблагодарить меня за это, за то, что все дерьмо в твоих трусах осталось нетронутым, и за то, что в данный момент ты не оказалась запертой в одной из их вонючих камер.

— Прекрасно. Во-первых, я не понимаю, о чем ты толкуешь. Во-вторых, проваливай отсюда, или я действительно закричу.

— А я толкую о тех пакетиках с героином, которые ты припрятала в трусах. О наркотике. Las drogas.[28] Я хочу, чтобы ты все отдала мне. Все, и прямо сейчас. Этот товар не принесет тебе пользы, если ты этого еще не знаешь, зато может доставить кучу неприятностей.

— Пошел ты! Ты не получишь ни крошки. Я серьезно предупреждаю, сейчас начну орать.

Но до этого не дошло, поскольку позади дьявола появилась фигура Секреста. Он рывком за плечо развернул дьявола и нанес удар коленом между ног. Она впервые видела, как Секрест совершает нечто, хотя бы отдаленно напоминающее насилие. Поверженный дьявол скорчился на цементном полу.

— Проваливайте оба! — выдохнул он. — Лучше я воспользуюсь автобусом.

В Эшвилле они зарегистрировались в недорогом отеле. Секрест проверил запас пленки в камере, засунул в карман сложенную карту города и отправился осматривать достопримечательности.

— Исторический район представляет собой совершенный квадрат, — поведал он, словно сообщая о важном научном открытии. — Я намерен обойти его весь целиком. Сегодня пройдусь по улицам, ведущим вверх и вниз, а завтра продолжу изучение поперечных улиц, пока ты будешь на занятиях. Хочешь пойти со мной?

Она ответила, что слишком устала, чтобы бегать по городу, и улеглась на кровать прямо в одежде, пока старенький кондиционер изо всех сил старался освежить застоявшийся воздух.

Она встретилась с Расти в баре под названием «Кленовый лист». Со времени их последней встречи прошло меньше двух лет, но он успел за это время потерять фунтов пятьдесят веса, а его волосы, когда-то вьющиеся буйной шевелюрой, стали редкими и прямыми. Но как только Расти заметил ее, на лице его появилась все та же легкомысленная усмешка, а потом он запрокинул голову в беззвучном хохоте. Они вместе прошли в его квартирку на Макдауэл-стрит, где Расти выплатил ей девятьсот долларов прошлого долга и еще шесть сотен за тот товар, что хранился в ее белье. Они отметили сделку, опробовав наркотики в его спальне на втором этаже, сидя на краю кровати и глядя сквозь торцевое окно на крыши старого города, под мерные вздохи вентилятора над головой. Через несколько минут он опрокинулся на спину, протяжно вздохнул и затих.

У нее опять возникло видение. В этом сне наяву она видела, как Секрест, прочесывая город вдоль и поперек, встречает дьявола, идущего ему навстречу. Туфли у дьявола совсем истрепались, а бородка растворилась в щетине, покрывающей все лицо. Рубашка пропотела под мышками и вокруг ворота, розовый цвет в этих местах потемнел до черноты.

— Только тебя не хватало! — восклицает Секрест и бьет носком ботинка по ближайшему фонарному столбу. — Я почти закончил обход всех улиц в историческом районе.

Секрест оглядывается назад, на зеленые холмы, обрамляющие городок с южной стороны, потом снова поворачивается, словно ожидая, что дьявол за это время растворится в воздухе.

— Да, тебя почти невозможно заставить свернуть с пути, — говорит дьявол. — Но сейчас настал момент для некоторого отклонения. Твоя подружка сидит в квартирке на Макдауэл-стрит.

— В самом деле? — переспрашивает Секрест.

— Точно. И полиция уже близко, поскольку ее прежний дружок сдал ее копам. Скорее всего, они уже поднимаются по лестнице.

А может, он говорит другое:

— Ее прежний дружок сейчас помирает справа от нее.

После чего дьявол хватает Секреста за руку и энергично встряхивает.

— Спасибо, что подвез, дружище.

А Секрест бросается бегом по улице, чтобы ее спасти.