— Это и есть твое «хуже»? — внезапно погрустнев, спросил я Мерфи.

— Что ж, — сказал я ослабевшим от страха голосом, — веселого и правда мало.

— Пистолет бы мой сюда, — решительным тоном заявила Мерфи. — Жаль, Гарри, не успели договорить.

Я мельком взглянул на Теру. Чуть слышно поскуливая, к ней жалась маленькая волчица — та девочка с волосами цвета мышиной шкурки.

— Закрой глазки, — мягко шепнула Тера и прикрыла ладонью волчью мордочку. Янтарный взгляд встретился с моим. Помертвевший. Обреченный. Пустой.

Ради меня они бросили вызов смерти. Проклятие! Это нечестно! Мы забрались слишком далеко и слишком многим пожертвовали, чтобы пропасть ни за понюшку табаку на дне мерзкой ямы. Я осмотрелся по сторонам в поисках хоть малейшей лазейки. В который раз уже. Однако за последние несколько минут ничего здесь не изменилось. Волчья яма — ловушка до безобразия простая и чертовски действенная. Внизу надеяться не на что.

Я поднял глаза:

— Марконе! Джон, вы слышите меня?

Спеленатая кукла вяло шевельнулась.

— Что вам, мистер Дрезден?

— Вы можете двигаться?

Луп-Гару взревел, припал к земле и медленно пошел в обход вокруг ямы, сверкая глазищами то на меня, то на Марконе. Зверюге не терпелось разделаться с обоими, но для начала нужно сделать выбор.

— Только шевелить рукой, — спустя какое-то время отозвался Марконе.

— А ножичек, которым вы размахивали в гараже, не сохранился? — продолжал орать я.

— Меня обыскивали. Нож, наверное, забрали.

— Тьфу, пропасть! Марконе, вы жалкий, тупой ублюдок! На хрена связались с Дентоном? Теперь-то верите моим словам?

«Кукла» задергалась в своих путах.

— Да. Перед смертью люди не лгут. Сейчас я это понимаю, мистер Дрезден, — сухо ответил Марконе. — И попробую загладить вину.

— Что вы делаете? Я пристально следил за перемещениями оборотня, не выпуская его из виду.

— Пытаюсь дотянуться до другого ножа. Они его не нашли, — кряхтел Марконе. Наверху что-то блеснуло.

Мерфи вплотную подошла ко мне.

— Забудь об этом, — прошептала она. — Он перережет веревку и смоется, а нас оставит гнить здесь.

— Не волнуйся, сгнить не успеем, — уточнил я. Впрочем, скорее всего Кэррин права.

Между тем Марконе принялся потихоньку раскачивать веревку.

— Ирония судьбы, — невозмутимо сказал он. — Я строил площадку, хотел подстеречь зверя, заманить его в яму. Приготовил сети. Думал, к утру все будет кончено.

— А ловушка обернулась против вас, Джон?

— Мистер Дрезден, я просил не называть меня так, — сварливо откликнулся гангстер.

— Да чего уж! — Я махнул рукой, но в душе восхитился мужеством человека, который смеялся над собой, болтаясь, как переспелая груша.

— Это самое укромное место в поместье, — продолжил Марконе. — Деревья заглушают любые звуки. На улице даже выстрелов не слышно, знаете ли. Весьма полезное качество.

Он, не торопясь, раскачивался. Темный силуэт на фоне луны и звезд.

— В гробу я видел такие качества.

Луп-Гару посмотрел на меня и облизнулся. Я непроизвольно отступил. Я бы пятился и дальше, не окажись сзади стенка.

— Поверьте, удобство несомненное.

— Марконе, вы хоть чего-нибудь стыдитесь?

— Разумеется. Однако это конфиденциальная информация. А сейчас, будьте добры, помолчите немного. Не отвлекайте меня.

Он резко крутанул рукой. Металлический предмет рассек воздух и где-то далеко вверху вонзился в одну из веревок, державших помост. Хрясь! Веревка провисла. Помост, как пьяный, закачался вместе с Марконе. Гангстер несколько раз подпрыгнул на своих постромках, дергая площадку, которая все сильнее кренилась набок. Надрезанный канат лопнул. Освободившийся конец просвистел на ничтожном расстоянии от физиономии Марконе и упал прямо перед моим носом. Другой конец остался привязанным к основательно перекосившемуся помосту.

Я обалдел.

— Святые небеса! У него получилось, — пролепетала Мерфи.

— На вашем месте я бы не стал мешкать, мистер Дрезден.

После всех этих манипуляций спеленатая тушка Марконе здорово сместилась и теперь висела не строго над центром ямы, а гораздо ближе к «берегу». Мафиозо чуть шею не свернул, всматриваясь в Луп-Гару. Зверь сообразил, что добыча сама идет в лапы, и припустил рысцой по краю. Если оборотень и заметил веревку, свисающую над ямой, то виду не подал.

Меня словно змея в задницу ужалила. Я схватил канат и влез на него, как обезьяна. Ногами отталкивался, а вытягивал себя в основном при помощи здоровой руки. И снова отталкивался, и снова вытягивал…

Вскоре голова моя показалась над краем ямы. Отчаянный рывок вверх, и я уже начал взад-вперед раскачивать веревку, чтобы прыгнуть на землю. Канаты угрожающе скрипели под двойной нагрузкой. Ведь и Марконе рядышком болтается на тех же верев…

— Дрезден! — заорал он. — Берегись!

По правде говоря, в пылу спасательной операции я начисто забыл о Луп-Гару, а когда повернулся, на меня уже что-то летело. Я увидел сверкающие зрачки и разверстую пасть. Будь времени побольше, я бы и клыки запросто пересчитал. Но подсчеты такого рода вполне могут подождать. Я съехал вниз на несколько футов. Как летучая мышь-переросток, оборотень в непристойной позе пронесся над моей макушкой и с диким воем приземлился на другой стороне.

Мои пальцы ослабели. Чуть живой от ужаса, я полез наверх, подгоняемый безрассудством, но еще больше отчаянием. Зверь развернулся и взял меня на прицел. Марконе свистнул. Навострив уродливые уши, «собачка» переключила внимание на него и почти сразу прыгнула. Я тоже прыгнул… на веревке. Марконе подбросило, и зверь промазал. Буквально на миллиметр. Впрочем, я не видел, какой толщины волосок отделял Марконе от смерти, потому что как раз в этот момент я завопил и сиганул к краю ямы.

Надо было лучше раскачиваться… Я с размаху налетел животом на стенку, хотя уцепился за траву и избежал неминуемого падения. Я тянулся, я сучил ногами как припадочный, я верещал почище африканского гамадрила, однако же продвигался и продвигался вперед, пока не почувствовал, что могу встать.

Луп-Гару заревел. Оглушительный рев оборотня поддержали крики из усадьбы. Наверное, Дентон со своей сворой все-таки следил за ловушкой. Впрочем, не до них сейчас. Есть противник посерьезнее.

Вышеозначенный противник снова прыгнул. Я бросился бежать с тем расчетом, чтобы, когда оборотень приземлится, нас вновь разделяла бы яма. Моя задумка удалась лишь наполовину. Оборотень вспахал когтями землю, где я только что стоял, а расстояние меж нами — всего-навсего десять футов.

Канат задергался. Мощным, красивым прыжком Тера выскочила из ямы и приникла к траве.

— Беги, чародей! — рявкнула она. — Останови Дентона, или он всех перебьет. А я тут управлюсь.

— С ума сошла! Он тебя сожрет.

— Посмотрим.

Она обернулась в громадную, черную с серебром, волчицу и с рычанием понеслась на Луп-Гару. Зверь сделал стойку, словно кот, завидевший мышь, и кинулся ей навстречу.

Тогда-то я и увидел, чем отличается Тера от «Альфы», гексенвольфов и Луп-Гару. Их волчьи облики, кроме шерстяного костюма, роднит одна общая черта — немыслимая скорость движений. Тера — не только быстрая. Она полна грации, изящества и достоинства. Рядом с ней остальные оборотни смотрятся жалкими любителями, как беспородные псы рядом с чистокровной гончей. В Тере все соразмерно, все дышит согласием и ясной гармонией. Она оригинал, перед которым меркнут подделки.

Луп-Гару рванулся к Тере. Та уклонилась, легкая как ветер, плавно скользнула под переднюю лапу оборотня и подставила плечо, через которое он и полетел вверх тормашками. Очухался, вскочил. Тера уже далеко. Стоит на том «берегу» ямы и насмешливо рычит.

Прогремел выстрел. Пуля звонко щелкнула по дереву за моей спиной. Бенн сопроводила промах неистовой руганью. Постепенно человеческие интонации в ее голосе сменил звериный рык. Я услышал, что к лесочку стягиваются остальные гексенвольфы. Значит, пришла пора выпустить последнего игрока. Эту скамейку запасных я бы не тронул никогда, будь у меня хоть призрачная надежда на спасение иными средствами. Я не знаю, как это работает и что в конечном счете произойдет, но другого выхода нет.