— А вы кто? — я не отвлекалась, я тщательно осматривала пострадавшего, но мне не хотелось получить здесь истерику его отца, ведь сейчас он пребывал в состоянии шока.

— Я — местный пастух, сынок очень просился помочь мне… — мужчина закрыл лицо руками.

Я перестала реагировать на него, сейча уже не важны причины произошедшего, куда интереснее как лечить. Итак, что же мы видим: кроме руки и шеи от огня пострадал ещё и бок, сейчас закрытый обугленными остатками одежды. Плохо дело…

В толпе я заметила Иеву:

— Иева, быстро принеси мне мою сумку из комнаты. — И отцу жертвы, — нарвите мне зверобоя, бузины и черники. Если черники нет — найдите лопух.

А пока аккуратно очищала раны от грязи, оторвав подол, сделала импровизированный тампон. Иева подоспела вовремя: я достала чудом уцелевшее в моих скитаниях масло от ожогов и подумала, что неплохо было бы обновить мои запасы. Промокнула всю поверхность ран и добавила чуточку своей магии, снова полностью себя опустошив, но теперь, когда мальчик придёт в себя, он не будет страдать от болевого шока.

Пастух прибежал с охапкой трав, некоторые из них в спешке были выдраны с корнями. Я достала ножик, отрезала нужные мне части: бузина — листья, зверобой — соцветия, черника — ягоды и поместила все в ступку. Три минуты монотонной работы, капелька порошка из костей огневика и мазь готова, к тому времени масло уже сделало очень многое — ушёл "мясной" цвет ран, некоторые на глазах уменьшились в размерах. Соскребла со стенок травяную мазь и положила ее в стеклянную баночку.

— Значит так, жить он будет, но, возможно, останутся шрамы. Ежечасно мажь его этой мазью. Каждый день я буду готовить свежую, приходи утром за ней. Где-то через неделю должно все зажить. Когда придёт в себя дай ему отвар белоголовника — он обезболит и снимет воспаление.

Я протянула нужный порошок пастуху. Тот смотрел на сына и не верил своим глазам — мальчик задышал глубоко и сильно, несмотря на то, что по прежнему пребывал без сознания.

Я сложила свои запасы в сумку и пошла обратно в апартаменты, никто меня не удерживал, только Иева проводила долгим взглядом.

В комнате ничего не изменилось, но запах сладких духов я почувствовала ещё с порога.

Кто же приходил ко мне в гости?

Мальчик пришёл в себя ещё вечером, но я об этом узнала только на следующий день, когда пастух пришёл за новой порцией мази.

— … напоил его отваром, а он побледнел весь, уж испугался я, что откинется сейчас, но Тёмный помог — пронесло… — журчала тихая речь крупного мужчины. Я меланхолично приняла свежую траву и принялась за дело, изредка обращая внимание на смысл его слов:

— … госпожа, если меня здесь увидят, то я буду наказан, может айку какую попросить мазь мне носить?

Я вынырнула из омута своих мыслей:

— Кто тебя накажет?

— Дор, — спокойно сказал пастух.

— А есть за что?

— Личная айка — неприкасаемая… таковы традиции эйров.

— Так ты меня и не трогаешь, — я выдавила из себя смешок. Пора бы мне уже понять, что Тёмный Мир не так хорош, как кажется и жестокость здесь — дело обычное.

— Мне нельзя здесь появляться, сегодня Морада была любезна и помогла, сказала, что все дорини уехали с визитом, а дор не вернётся ещё с седьмицу.

— Хорошо, я сама буду выходить во внутренний двор с рассветом солнца, жди меня со свежими растениями.

Пастух просиял:

— Хорошо, госпожа!

Я поморщилась:

— Не называй меня так, я Перра!

Мужчина постоял молча с полминуты и сказал:

— А я Фарсей, сына зовут Еник. Мы тоже оборотни, только вторая ипостась здесь заблокирована, дор не любит медведей.

Пока я осмысливала его слова, Фарсей взял готовую мазь и не дождавшись реакции, вышел.

Как оказалось, перевертыши здесь частое явление, я вот знакома уже с тремя. Ещё немного и можно собрать маленькую стаю. Я всерьёз обдумывала вариант восстания рабов и слуг, и если вторым терять было нечего, то первые уйдут на родину с большой радостью.

Завтрак снова появился безлико, на подносе в пустынном коридоре. Я огляделась, жаль Фиррен больше не хотел общаться, у меня накопились вопросы, Морада их просто игнорировала, и выпускать из апартаментов отказывалась. Ещё немного и я взвою от тоски и безделья. Спать по половине суток это приятно, но только кошке, моей человеческой личности долгий сон казался непозволительной роскошью в таких условиях.

Я вяло ковыряла варенные овощи, второй день мне не приносили мяса и спросить было некого. Старшая появлялась только, чтобы высказать мне очередной упрёк или рассказать урок в виде лёгких колкостей.

Ещё пара дней такой диеты и я замычу, как корова. Я кошка! Я люблю мясо!

Если вечером снова будет ужин в виде салата, придётся мне наведаться на кухню и немного поучить кухарок готовить.

Мои планы были в корне нарушены несносным эйром. Незадолго до обеда, когда я задремала в кресле с одним из местных книжных "шедевров", раздался шум шагов нескольких человек и кто-то зашёл в соседние апартаменты, принадлежавшие дору Лоргану.

Любопытство родилось впереди меня, и я на цыпочках прошла к двери, разделяющей две комнаты и прильнула к замочной скважине, из-за чего сразу же и была наказана. Дверь распахнулась и Морада ввалилась ко мне, напрочь игнорируя мою недвусмысленную позу.

— Не время для игр, Нима, ты нужна дору. Пора платить ему добром.

Она резко схватила меня за рукав, неожиданно сильной рукой и потащила внутрь комнату эйра. Там, на широкой кровати, он и лежал — бледный и с закрытыми глазами. Рядом с ложем стояли две эйры: одна уже знакомая мне Невеста Лоргана, вторая худощавая, высокая женщина с элегантной причёской из длинных бордовых волос.

Аэрина изящно промакивала платочком влажные глаза, презрительно отвернувшись, едва ее взгляд упал на меня. Вторая дорина лишь прошептала:

— Спаси его, айка… — и потянула Аэрину прочь из апартаментов.

Когда эйры вышли, Морада сказала:

— Ты должна его вытащить, он попал под очень неприятное заклинание. Его разум бродит вне времени.

— Если он умрет, я буду свободна? — я не могла оторвать взгляд от спокойного и почти белого лица Лоргана, было ясно, он почти ушёл к своему создателю. Грудь мерно вздымалась, и это было единственным, что говорило о том, что он жив.

— Да, обычно айки освобождаются со смертью хозяина, — Старшая выдавливала слова нехотя и через силу, но насколько мне поведал Пакр, жрицы, пусть и бывшие, не могут солгать на прямо поставленный вопрос. Я удовлетворенно улыбнулась и шагнула к кровати:

— Что я должна сделать?

— Соедини ваши браслеты, — засуетилась Морада.

Я осторожно приподняла одеяло, сильная рука эйра оказалась совсем рядом, я присела на кровать и потянулась левой рукой к его запястью. Браслеты, будто намагниченные, нашли друг друга и раздался лёгкий щелчок, а я потерялась в другой реальности. Лёгкое головокружение и я открыла глаза.

Туман стелился и пустота вся была залита им, будто молоком.

Эйр предстал передо мной без рубашки в одних штанах и с распущенными волосами, его спина была сильно напряжена. Я подошла ближе, потихоньку раздвигая белую хмарь и коснулась его плеча. Он оборачивался целую вечность, а когда все же оглянулся, то глаза его были глазами глубоко несчастного человека:

— Кошка, — просиял он, — ты все же пришла…

— А что? Были варианты? — я аккуратно отвела его руку, вцепившуюся в мою.

— Сюда идут только добровольно, а шантажом тебя на взять.

— Пойдем отсюда, мне здесь не по себе… — я шагнула назад, предлагая ему присоединиться. Но Лорган покачал головой:

— Я заперт и потратил много энергии на бой.

— Возьми мою, — вырвалось у меня, я тут же пожалела о своих словах, но отказываться не стала, только зубы сцепила посильнее — в памяти ещё свежи воспоминания о безвольной апатии, в результате такого обмена.

— Ты уверена?

Я кивнула, Лорган приблизился ко мне близко, очень близко, взяв моё лицо в капкан своих сильных и красивых рук.