Они собирались на джем-сейшн на уик-энд, и Касио пообещал, что если мы туда заглянем, он нас познакомит. В то время двадцатишестилетний Дилан был лидером «Earth», пробивающейся сиэтлской «эмбиент-метал»-группы, которая несколькими годами ранее подписала контракт со студией звукозаписи «Sub Pop».
В назначенное время мы добрались до места джем-сейшна в университетском районе. Если бы Стивен Кинг когда-нибудь писал роман о грандж-сцене, он начал бы его в этом доме — трехэтажном, в стиле викторианской готики, который снаружи выглядел так, как будто там было полно привидений. Войдя внутрь, нам не понадобилось много времени, чтобы понять, что этот дом — «ширяльная контора» — место, куда приходят наркоманы, чтобы купить героин и уколоться. Повсюду в доме балдеющие наркоманы шлёпались на кушетки и потёртые матрацы. Мы нашли Касио, друга-музыканта Йэна, в подвале, усердно стучащим на комплекте старых барабанов «Tama», в то время как Дилан Карлсон джемовал на видавшей виды гитаре «Fender». Несколько минут спустя они сделали перерыв, и Касио представил нас как своих друзей из Монреаля. Чтобы объяснить наличие видеокамеры, мы сказали Дилану, что снимаем документальный фильм о закате сиэтлской сцены. (Тогда мы действительно планировали выпустить документальный фильм). Мы не упоминали Курта Кобэйна или то, что мы знаем, что Дилан был его лучшим другом. Именно Дилан, в конце концов, заговорил об этом. Как только он это сделал, он с большим желанием принялся рассказывать о своём старом друге и обстоятельствах, происшедших после смерти Курта. Он подробно описал нам тот день и при следующей встрече.
Они познакомились в Олимпии несколько лет назад, объяснил Дилан, и вскоре стали лучшими друзьями, хотя они во многом были очень разными. Мы попросили его привести нам пример.
«Ну, во-первых, я — республиканец. Я был большим поклонником Джорджа Буша [старшего]; мне нравились его убеждения. Курт его терпеть не мог. Ему очень нравился Клинтон». Действительно, Курту в значительной степени приписывали то, что он помог Клинтону победить на президентских выборах в 1992 году, убеждая поколение молодых американцев голосовать за играющего на саксофоне демократа. Впоследствии говорили, что Челси Клинтон была заядлой фанаткой «Нирваны».
После упоминания о пристрастии Курта к наркотикам («Он принимал не так много наркотиков, как думают люди»), о Кортни Лав («Я познакомился с ней всего за день до их свадьбы на Гавайях, когда я был шафером…. Я всегда весьма неплохо ладил с Кортни…. Она иногда платит за меня арендную плату…. Она освободила меня из тюрьмы, когда меня арестовали из-за наркотиков»), и о его любви к оружию («Я терпеть не мог всю эту толпу контроля за оружием»), Дилан, наконец, вернулся к теме последних дней Курта.
«Вы знаете, я — тот, кто купил ему оружие», — сказал он нам мимоходом. Когда мы спрашиваем, почему, он объясняет: «Его ограбили или что-то вроде того, и он сказал, что оно ему нужно для защиты. Он хотел, чтобы его купил я, потому что копы недавно конфисковали всё его оружие, и он боялся, что они снова заберут его, если оно будет зарегистрировано на его имя. Я думаю, что он также отчасти боялся упорных преследователей. Его героем был Джон Леннон, вы знаете, и годом раньше была убита Миа [сиэтлская панк-рокерша Миа Сапата], поэтому я считаю, что у него были свои причины».
Разве Курт, как известно, не был склонен к самоубийству? Разве он уже не пытался покончить с собой в Риме месяцем раньше?
«Тогда Курт определённо не хотел покончить с собой, иначе я никогда не купил бы оружие, — утверждает он. — Он был моим лучшим другом, поэтому я бы знал, была ли в Риме попытка самоубийства. Ничего подобного. Годом раньше я бы поверил в это из-за боли, но он больше так не говорил. У него было столько планов на тот момент, когда он вернулся из реабилитационного центра».
Комментарии повторили то, что Дилан сказал репортёру из «Seattle Post-Intelligencer» спустя неделю после смерти Курта: «Курт столкнулся с большим количеством довольно тяжёлых вещей, но он был на самом деле довольно оптимистично настроен. Он был готов иметь дело с тем, с чем он столкнулся…. Курт просто хотел заниматься музыкой и не хотел выполнять однообразную работу».
Дилан также сказал нам, что они с Куртом «обычно всё время ходили пострелять, только по мишеням и всякому такому. Курт не любил охоту. Мы шли в лес и стреляли по жестяным банкам».
Примерно то же самое Курт сказал Дэвиду Фрикке из «Rolling Stone» за несколько месяцев до своей смерти: «Я люблю оружие. Мне просто нравится стрелять… когда мы выбираемся в лес, на стрельбище. Это не официальное стрельбище … это очень большой холм, поэтому невозможно выстрелить выше холма и кого-то ранить».
Курт сказал Фрикке, что не думал, что иметь оружие в доме опасно: «Это защита. У меня нет телохранителей. Есть люди менее популярные, чем я, или Кортни, кого могут преследовать и убить. Видишь, я — не очень крепкий физически. Я не смог бы остановить злоумышленника с оружием или с ножом…. Это для защиты. И иногда забавно выйти и пострелять…. Это — единственный вид спорта, который мне нравится».
Однако, несмотря на то, что Курт открыто заявлял о своей склонности к оружию и его навязчивой идеей защитить свою семью, Кортни постоянно заостряла внимание на приобретении им винтовки как доказательстве того, что он планировал покончить с собой в течение недели, когда он пропал.
Когда Фрикке брал интервью у Кортни для «Rolling Stone» в декабре 1994 года, он напомнил ей о своём интервью с Куртом годом ранее: «Когда я прямо спросил его об оружии в нашем интервью, он стал говорить об учебной стрельбе».
Кортни ответила: «Он всё наврал, чёрт возьми. Он никогда в жизни не ходил на охоту. Однажды он сказал: «Я пойду пострелять». Ага. Во что стрелять? Он даже в тире никогда не попадал».
Почему Курт заставил Дилана купить ему оружие 30 марта, в день, когда он покинул реабилитационный центр, является одной из долгосрочных тайн в этом деле. Винтовка, которую купил Дилан — «Ремингтон», модель II 20-го калибра, «установленная на неполный заряд». Курт сказал Дилану, что боится злоумышленников, и что недавно на территории его дома на Лэйк Вашингтон побывало множество правонарушителей. Его выбор оружия, казалось, подтверждал это. Установка винтовки на неполный заряд — это то, что продавцы оружия часто рекомендуют своим клиентам для домашней защиты, потому что выстрел пули в одной комнате не пробьёт стены, и не будет подвергать опасности тех, кто находится с той стороны. Кроме того, очевидно, что и Курт, и Кортни в этот период действительно были заинтересованы в защите своего дома от злоумышленников, потому что они только что заключили контракт с «Veca Electric», чтобы установить систему полной безопасности дома. (Именно электрик этой компании обнаружил тело Курта 8 апреля).
Но наилучший признак того, что Курт купил винтовку для защиты, а не для того, чтобы покончить с собой — тот факт, что, когда полиция нашла оружие, оно было заряжено тремя патронами, включая тот, который убил его. Зачем Курт зарядил ружьё тремя патронами, если он намеревался выстрелить себе в рот? Несомненно, хватило бы и одного.
Однако к тому времени, когда полицейские отчёты стали доступными, эти и другие скрытые детали дела считали несущественными. В конце концов, говорили, что Курт забаррикадировался в своей комнате. К тому же, по словам Кортни, Курт уже пытался покончить с собой в Риме месяцем ранее. Он даже оставил записку, сказала она. Ни у кого не было никаких причин сомневаться в её словах.
Чтобы установить, что же на самом деле произошло в Риме, важно найти отличия между сообщениями его сверстников и более широко распространённой Кортни Лав версии событий, опубликованными после смерти Курта.
Мы знаем наверняка, что на следующий день после мюнхенского концерта «Нирваны» 1 марта Курт показался врачу, который определил, что у него бронхит, и порекомендовал, чтобы он отменил турне на два месяца. На следующий день, 3 марта, Курт вылетел в Рим, где он встречал Кортни и Фрэнсис Бин, которые прилетели из Лондона. Курт остановился в номере 541 с несколькими комнатами в римском пятизвёздочном отеле «Эксельсиор», чтобы ожидать их приезда. Примерно во второй половине дня Кортни приехала в отель с Фрэнсис Бин и Кэли Дьюиттом. О том, что случилось в этот период времени, известно немного, но где-то между 6:00 и 6:30 утром следующего дня консьержу «Эксельсиор» поступил звонок от Кортни с просьбой вызвать «скорую». Когда приехали врачи, они обнаружили Курта без сознания и поспешно отвезли его в римскую многопрофильную Больницу Умберто I, где ему сделали промывание желудка.
