КОРТНИ: Люди с учёными степенями видели его в тот день, когда он ушёл [из реабилитационного центра] и никто, никто не ожидал, что он уйдёт, не говоря уж о том, что он может покончить с собой, — сказала она Гранту. — И я не думаю, что он действительно хотел покончить с собой, когда он приехал домой. Но он был с кем-то, кто довёл его до этого.

Это поразительное признание совершенно отличается от того, о чём Кортни публично говорила в СМИ через несколько месяцев после смерти Курта — о суицидальных тенденциях своего мужа, а также от того, что она сказала сиэтлской полиции 4 апреля, когда она сделала сообщение о пропаже человека. Это также полностью противоречит тому, что она сказала Тому Гранту 3 апреля, как только наняла его, чтобы найти своего мужа: «У него склонность к самоубийству…. Все думают, что он умер».

* * *

К тому времени, когда Кортни в 1999 году сблизилась с Чарлзом Кроссом, было ясно, что теория убийства Тома Гранта не прекратит своё существование. Хотя над ним когда-то насмехались как над теоретиком заговора, вебсайт Гранта теперь регистрировал более миллиона посещений в год. Кроме того, фильм Би-Би-Си Ника Брумфилда об этой истории стал одним из самых вызывающих документальных фильмов всех времён. Грант начал привлекать внимание ведущих СМИ, и многие заслуживающие доверия журналисты, казалось, впервые задумались о том, что в его обвинениях могло что-то быть. Сам Джин Сискэл «отверг» фильм Брумфилда, потому что, сетовал он, фильм не исследовал возможность убийства так глубоко, как должен был, и оставил многие зацепки нерасследованными. Что ещё хуже, теория убийства начала приносить Кортни потери чистой прибыли. Ожидалось, что альбом «Hole» 1998 года, «Celebrity Skin», будет одним из бестселлеров года. Вместо этого он стал огромным коммерческим разочарованием. Многие приписывали его относительный провал тысячам фэнов Кобэйна, которые клялись в Интернет-чатах бойкотировать альбом. Что-то надо было делать.

Чарлз Кросс долгое время был редактором уважаемого сиэтлского музыкального еженедельника «Rocket», одним из первых написавшего на своих страницах о «Нирване». Кросс был не то чтобы другом Кортни, они просто знали друг друга много лет и неплохо ладили друг с другом. К тому времени, как Кортни сблизилась с ним, он уже решил написать биографию Кобэйна, но он никак не мог найти издателя. Ситуация изменилась, когда Кортни сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться. Курт на протяжении многих лет поддерживал контакт с этим журналом, и теперь она предложила Кроссу исключительное право на чтение журнала и приведение выдержек из него в своей книге. Условия их соглашения, если таковые вообще имелись, никогда не раскрывались, и книга официально не характеризовалась как «авторизированная биография». Но когда она вышла осенью 2001 года, многие читатели были сразу же поражены тем, как тщательно книга адаптирована под версию событий, предлагаемую Кортни. Один рецензент на Amazon.com даже написал, что издатель «должен был указать, что автор — Кортни»».

В книге и в самом деле содержится множество фактов о смерти Курта, которые Кросс мог получить только от самой Кортни. Хотя он ни разу не упоминает о теории убийства Гранта, как будто книга в свою очередь исследует и опровергает каждое утверждение Гранта. Это было бы долгожданным вкладом в полемику, если бы Кросс признал это своим намерением, но он этого не делает. Вместо этого его книга является изящным сборником историй из частной жизни без ссылки на источник, которые приводились только для того, чтобы противоречить версии событий, предложенной Грантом. К сожалению, многие из этих историй явно ложны. Самый яркий пример имеет отношение к событиям 7 апреля, когда говорили, что Кэли в сумерках искал в доме Курта, хотя полицейские отчёты доказывают, что он поехал на такси в аэропорт в 16:00 того же дня, чтобы в Лос-Анджелесе присоединиться к Кортни. Аналогично Кортни была оправдана за то, что не сказала Гранту, что Курта видели в доме 2 апреля, потому что человек, который видел его там, сначала подумал, что это был «сон».

Хотя версия событий, предложенная Кортни, неустанно повторяется на протяжении всей книги, самый вопиющий пример подобострастия присутствует в заключительной главе, когда Кросс рассказывает о смерти Курта. Здесь Кросс пользуется тем образом, который нарисовала Кортни — своего мужа, одержимого самоубийством, и управляет им, придумав для Курта сцену почти в духе Нормы Десмонд:

Он закурил «Кэмел Лайт» и вернулся в кровать с блокнотом с листами бумаги стандартного размера, поставив его себе на грудь, и с остроконечной ручкой с красной пастой. Чистый лист бумаги ненадолго заворожил его, но не из-за творческого тупика: Он сочинял эти слова в течение многих недель, месяцев, лет, десятилетий. Он медлил, потому что даже стандартный лист бумаги казался таким маленьким, таким коротким…. Как он написал, когда солнце ещё всходило, большинство света давала иллюминация с «MTV»…. Он тихо спустился по лестнице из девятнадцати ступеней и с широкой лестницы. Он был в нескольких шагах от комнаты Кэли, и он не хотел, чтобы кто-то его заметил…. Подобно великому кинорежиссёру, он продумывал этот момент до мельчайших деталей, репетируя эту сцену и как режиссёр, и как актер…

Несколько рецензентов поинтересовались, как Кросс мог узнать, о чём думал и что делал Курт в последние минуты жизни. Кросс защищал свой повествовательный скачок, утверждая: «Любому, кто прочитал книгу до этого момента, ясно, что я провёл невероятно масштабное исследование, и что я не беру вещи с потолка. Я не создаю доказательства; я просто беру те доказательства, которые обнаружил … и соединяю их, чтобы попытаться рассказать о тех нескольких последних минутах.

Поскольку Кросс не подкрепляет свою точку зрения никакими доказательствами, это — в лучшем случае сомнительное истолкование, и есть фактическое доказательство того, что его рассказ противоречит тому, что произошло в последние мгновения жизни Курта. Например, Кросс рассказывает о том, что Курт взял «блокнот с листами бумаги стандартного размера», чтобы написать свою предсмертную записку. Однако на самом деле так называемая предсмертная записка была написана на обороте подставки для столовых приборов Международного Дома Оладий, как Кортни по секрету сообщила Тому Гранту в одном из разговоров, записанных на плёнку. Впоследствии полиция сделала фотокопию записки на бумаге стандартного размера, чем, возможно, и объясняется ошибка Кросса.

Тем не менее, Кросс — уважаемый музыкальный журналист, известный своей честностью, и его книга — это без прикрас его мнение, изобилующее ценным глубоким осмыслением детства, жизни и карьеры Курта — являющееся во многом лучшей и самой полной биографией, когда-либо написанной о рок-идоле. Кросс даже обнаружил одно важное новое доказательство, касающееся последних недель Курта, впервые рассказав о том, что Курт объявил о своём намерении развестись с Кортни за два дня до римской передозировки. По словам Элис Уилер, которая была одной из тех, кто помогал Кроссу в исследованиях, именно Кросс первым предложил Кортни опубликовать дневники Курта книгой. Уилер называет отношения Кросса и Кортни «тесными». Но нет никаких доказательств того, что Кросс просто действовал по указке Кортни или написал о том, что она ему рассказала. Вместо этого, он, кажется, принимает большую часть того, о чём она рассказала ему, за чистую монету, и позволяет манипулировать собой, чтобы написать о точке зрения, очень выгодной для Кортни.

В 1995 году музыкант «Nine Inch Nails» Трент Резнор, с которым у Кортни была непродолжительная связь годом ранее, сказал в интервью журналу «Details», что она — мастер по манипулированию прессой: «Она была одержима СМИ и тем, как её воспринимают. Чего я не понимал, так это то, что 95 % из них были редакторами, которые звонили непосредственно ей. У неё была целая действующая медиасеть».

Это отчасти объясняет, почему большинство СМИ отказалось реально смотреть на эти факты, вместо этого предпочитая одностороннюю версию событий, которую просто не стоит исследовать.