Мысль о том, чтобы прожить жизнь без нее, кажется бесцветной. Она - свет в моем дне, и я знаю, что без нее все будет просто темнотой.

— Но, - начинаю я, беру ее подбородок между пальцами, притягивая ее лицо ближе к моему, — Если я выиграю, игра окончена. Это ты и я навсегда. Больше никакой ерунды про "просто друзей". Ты будешь моей, а я буду твоим. Так, как это должно было быть.

Она смотрит на меня своими нефритовыми глазами, которые я обожаю, и на мгновение замолкает. Секунды идут, а она просто смотрит на меня. Когда она отстраняется от меня, я хмурю брови. Затем, как по волшебству, она собирает волосы в беспорядочный пучок и ухмыляется мне.

— Игра начинается, Би.

Игра действительно началась, Вэлли.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мое сердце громко колотится в груди. Мои волосы растрепались, а джинсы прилипли к телу от пота. Играть в хоккей в уличной одежде было не очень хорошей идеей.

Бишоп и я пихали друг друга взад и вперед по борту в поисках шайбы, которая там застряла. Мы были в его зоне действия. Все, что ему нужно было сделать, это выиграть эту битву за шайбу и забросить ее в пустые ворота.

Его бедра врезаются в мои, и моя задница упирается в его промежность, когда я отталкиваю его со своего пути. Звуки наших клюшек эхом разносятся по арене, и наше тяжелое дыхание - единственный способ общения.

В обычной игре я бы не стала зацикливаться на том, как защитник чувствует себя прижатым ко мне. Сексуальное напряжение, которое нас окружает, - это то, что вы можете почувствовать в воздухе. Это был не просто хоккей. Это было похоже на наш брачный ритуал.

Каждый бугорок его кожи на моей приводит меня в состояние безумия. Он сильно толкает меня на борт, прижимая клюшку к моей спине, что в реальной игре определенно было бы штрафом. Вся его передняя половина прижимается к моему заду. Я чувствую, какой он твердый через джинсы, и это заставляет меня подавить стон.

Шайба оказывается у меня между ног, но Бишоп не обращает на это внимания. Он прижимается ко мне, заставляя мой мир затуманиться. Я чувствую каждый вдох. Я чувствую каждую часть его. Мы движемся как единое целое, но в разных направлениях.

Может быть, именно так наши души и разделились в первую очередь.

— Вэлли, - шепчет он задыхающимся дымным тоном, от которого мне хочется развалиться на части.

Я крепко зажмуриваю глаза, делая глубокий вдох. Просовываю свой конек внутрь, отбивая шайбу от нас. Я прижимаюсь спиной к его груди, давая себе достаточно места, чтобы отодвинуться от него. Собираю шайбу на свой клинок и начинаю кромсать лед до своего конца.

Бишоп быстро догоняет меня, кружит вокруг меня, так что он катится задом наперед передо мной. Его сеть смыкается надо мной, и все, что происходит после этого, - замедленная съемка. Я тащу шайбу, заставляя его сменить позицию, чтобы блокировать меня, но я быстро обхожу его. Тем же движением я подтягиваю шайбу и забрасываю ее прямо в белую сетку.

3-2

Я победила.

Игра окончена.

Я роняю свою клюшку, кладу руки на колени, пытаясь отдышаться.

В первый раз, когда мы сделали это много лет назад, он выиграл со счетом 3:1, и это чуть не растоптало мое эго. Мы играли по тем же правилам, в ту же игру, но ставки были повышены. Наше будущее было на кону.

Я поворачиваюсь на коньках лицом к Бишопу, который смотрит на меня с пассивным выражением лица.

Я играла на победу, чтобы искупить свою горечь от первого раза, когда мы сделали это. Я доказывала кое-что самой себе. Доказав, что я та хоккеистка, которой, как я всегда знала, я могу быть. Бишоп боролся за нашу любовь, он отдавал ей все свои силы, и я победила его.

Честно и справедливо.

Приз, который пришел вместе с победой, был не тем, за что я боролась. В тот момент, когда он сказал, на что мы играем, я поняла, чего я хочу.

Я хотела его.

Я всегда буду хотеть его.

Мое будущее принадлежит ему, и я думаю, что всегда знала это.

Мы смотрим друг на друга, пытаясь отдышаться. Мы покрыты потом, и эмоции, переполняющие нас обоих, никогда не были такими сильными. Мои глаза встречаются с его, синие снова встречаются с зелеными. Непрекращающаяся битва.

Я быстро еду к нему, и он встречает меня на полпути. Обнимаю его за плечи, наклоняя его голову, чтобы встретить его со своими губами. Это возбуждает, точно так же, как в первый раз, когда он поцеловал меня. Я стону ему в рот, когда он обнимает меня за талию, поднимая со льда.

Я осторожно обхватываю его ногами, стараясь не порезать лезвиями своих коньков. Я жадно шевелю губами, и он отвечает моей энергии. Наше дыхание вырывается друг другу в рот, когда мы двигаемся вместе.

— У меня нет презерватива, ты чистый? - Я что-то бормочу в наш поцелуй. Я не собиралась обманывать себя; Бишоп был одной из самых больших звезд НХЛ. Я бы не стала винить его, если бы он переспал с кем-то другим. Так и было.

Он ухмыляется, проводя языком по моей нижней губе. 

— Единственный способ, которым я не был бы таким, - это если бы солгал о том, что девственник.

Я слегка отстраняюсь от поцелуя, глядя ему в глаза. Нет никакого гребаного способа.

- Ты ни с кем не спал с тех пор, как мы расстались?

Он прислоняет свой лоб к моему. 

— Какой в этом был смысл? Все, что я увижу, когда окажусь внутри них, это ты.

Мой желудок порхает в беспорядке бабочек. Я снова прижимаюсь губами к его губам, отвечая своим телом, а не словами. Я грубо впиваюсь зубами в его нижнюю губу, тяну ее и посасываю. Он стонет в меня, и я замечаю, что он катится со мной на руках. Мы прибыли на скамейку штрафников. Он распахивает дверь свободной рукой и кладет меня на скамейку.

Мои волосы рассыпаются вокруг меня, и я хнычу, когда он отстраняется от меня.

— Я должен снять с тебя эти коньки. Я люблю тебя, но мне не нравятся игры с ножом. - Его голос искажен похотью, но это не отвлекает меня от факта, он только что сказал мне, что любит меня.

Вместо того, чтобы мое сердце разрывалось в груди, кусочки начинают складываться вместе. У нас с Бишопом всегда были отсталые отношения. Мы никогда ничего не делали по порядку. Мы начинали как два сломленных человека, и на протяжении многих лет мы исцеляли друг друга.

— Ты только что сказал, что любишь меня? - Говорю я, когда он спешит снять свои коньки, как только они оба сняты, он начинает расстегивать мои.

— Ты удивлена? - говорит он с ухмылкой на своем красивом лице, поднимая взгляд от моих ног и медленно снимая с меня коньки.

Я пожимаю плечами, борясь с румянцем, когда жар приливает к моему сердцу. Я не могу думать ни о чем другом, когда он там, внизу, в таком состоянии. Мое тело находится в одном настроении и только в одном настроении, когда Бишоп стоит на коленях между моих бедер, и это кульминация.

— Ты никогда не говорил этого раньше, - тихо говорю я.

Его глаза останавливаются на мне. Он выглядит как бешеная собака, жаждущая кости, голодная.

Бишоп умирает с голоду, а я - еда.

Его губы изогнуты в этой ухмылке, от которой опускаются трусики, это заставляет его глаза слегка прищуриваться, а левая сторона лица приподнимается. Я наблюдаю, как его язык проводит по нижней губе. Это опасно.

— Вэлли, детка, я говорил тебе, что люблю тебя уже много лет. - Его голос подобен лаве на моей коже, он разливается по моему телу, оставляя меня обожженной.

Как только я снимаю коньки, он тянется к моим штанам, быстро расстегивая их и дергая материал вниз. Его руки пробегают по всей длине моих ног, когда его руки достигают моей талии, он тянет меня на себя. Тело Бишопа оседлало скамейку, а я оседлала Бишопа.

Мои пальцы работают, освобождая его от материала джинсов. Моя рука сжимает его толстый член, мягко потирая его вверх и вниз. Вены выпирают с обеих сторон, и горячая предварительная сперма вытекает из кончика.