— Ой, и не говори, Ваня. И тебе бы пора пойти дальше…

Он говорит это каждый раз, и каждый раз я отвечаю, что не готов, а сейчас ничего не говорю, просто пожимаю плечами. Не знаю почему, скорее всего, не хочу портить момент его радости своим трауром, который до сих пор не отпускает.

— Можно я немного отдохну, а потом шашлычки организуем. На рыбалку вечерком же пойдём?

Я не устал так сильно, просто внутри вдруг взыгралась ревность. Дочь Евгения Петровича находилась тут. Лежала ли она на нашем диване? Трогала ли вещи моей жены? Хочу пойти и убедиться, что всё на своих местах.

— Вечером! Иди, конечно, я Ласку накормлю и начну угли разжигать.

Я киваю.

Поднимаюсь на ноги и медленно захожу на веранду, дверь из которой ведёт в дом, в маленькую прихожую. Сердце замирает, когда оказываюсь на кухне, а в нос бьёт до боли знакомый запах, от которого у меня голова идёт кругом. Леной так не пахло уже много лет в этом доме. Я ведь приезжал. Мысли перебивают одна другую. Взгляд цепляется за тарелку, в которой лежит немного малины, успевшей пустить сок.

Евгений Петрович входит в дом, и я придерживаюсь за столешницу, потому что ноги вдруг становятся ватными.

— Скажите, а как зовут вашу младшую дочь? Дарья? Я запамятовал что-то…

— Дарья? Нет… Что ты. Мирослава! Редкое очень и красивое имя.

Глаза широко раскрываются, и я медленно присаживаюсь на стул. Что это? Насмешки судьбы или какой-то знак свыше?

— А что такое? — переспрашивает Евгений Петрович.

— Да нет… Ничего, я почему-то думал, что Даша… Не берите в голову, — отвечаю я. — Знаете, я передумал отдыхать! Давайте лучше пойду разжигать угольки, аппетит пробудился…

Тесть кивает, а я встаю на ноги и выхожу на улицу.

Просто не мог находиться в доме, где так пахнет ею.

Почему ты вторглась в мою жизнь, Мира? — мысленно задаю вопрос самому себе, но знаю, что точно не получу на него ответ.

Я не смогла остаться у отца. Даже не знаю, что именно оказало большее воздействие: наличие вещей названной сестры, словно она просто отошла в туалет, или её связь с Иваном Александровичем. Слишком много впечатлений оказалось для одного дня, но я ничуть не жалела, что нашла отца и встретилась с ним. Теперь у меня могла появиться настоящая семья. Немного тормозила эта связь с новым боссом, ведь рано или поздно нам придётся поговорить как «родственникам».

Из сна меня вырывает вибрация телефона под ухом. Я смотрю на экран, пытаясь понять, что происходит. Сообщение от Вали. Если честно, хочется завалиться и спать дальше, не читать даже, но я прекрасно знаю, что Валя не станет просто так беспокоить меня в выходной день. Случилось что-то серьёзное.

Валя: «Мир, у нас неприятности. Можно встретиться сегодня?».

Я смотрю на часы, думая, сколько примерно времени мне потребуется на сборы. За полчаса я точно управлюсь, значит, смогу уже в час быть на месте. Зеваю, ощущая острую нехватку кислорода, и смотрю в окно: солнце ярко слепит, птички поют — погода выдалась хорошая.

Я: «В час в кофейне у «Атланты» пойдёт?»

Сразу же появляется надпись «Собеседник набирает текст», а за ней выскакивает сообщение.

Валя: «Да. Отлично».

Я присаживаюсь, скидывая ноги с кровати, и делаю глубокий вдох. Почему-то вдруг в голове просыпается воспоминание о том, что Иван вдовец, муж моей неродной сестры, но я сразу же отгоняю эти мысли. Какая к чёрту разница кто он, чем живёт и как связан со мной? Если он причина неприятностей, о которых хочет поговорить Валя, то серьёзного разговора нам с ним точно не избежать. Ну не детский сад же на самом деле, чтобы устраивать друг другу подлянки.

Встаю на ноги, делаю небольшую разминку и принимаюсь одеваться. На улице сегодня жарко, поэтому я останавливаю выбор на голубом тоненьком платье из хлопка, а волосы собираю в шишку. Макияж в такую жару делать не люблю, поэтому протираю лицо лосьоном, придающим коже матовость, и крашу ресницы. В целом я довольна своим видом, кручусь около зеркала несколько секунд и иду на кухню, потому что мне крайне необходимо что-то съесть. Живот начинает посасывать, а морить ребёнка голодом нельзя — сейчас ведь он активно развивается.

Одного яблока для завтрака достаточно. Доедая его по дороге к машине, я позволяю себе помечтать, кто у меня родится. Сын или дочь? А вдруг двойня? Бывает, что и тройни рождаются. Вот этого я, наверное, не перенесу… Сложно будет растить троих детей в одиночку, да даже с двумя всё не так просто. Паника начинает нарастать внутри, но я активно глушу её. Какова вообще вероятность того, что родится именно тройня или даже двойня? Да она мизерная…

Выкидываю огрызок в урну и сажусь в машину.

Дорога занимает немного времени, потому что в выходной день пробок обычно нет. Я добираюсь до кофейни, оставляю свою девочку на парковке и захожу в здание. Меня встречает насыщенный аромат свежей выпечки и кофе. Слюнки начинают активно выделяться во рту, а живот мурлыкает, говоря, что яблока всё-таки не хватило. Кофе мне пить нельзя, несмотря на этот невероятный запах, поэтому я заказываю зеленый чай и эклер со сгущенкой.

Присаживаюсь за столик, где сидела с мамой, и думаю над нашим разговором. В голове пролетают моменты наших «бесед», которые обычно заканчивались на похожей нотке. Мы с ней ни разу не говорили по душам… Всегда всё сводилось к тому, что она заступалась за Клару и говорила, какая я плохая. Больше такого не будет. Хватит. Уважение к матери должно быть, но не настолько, чтобы вредить самой себе. Особенно когда мама сама меня не уважает.

Я смотрю в окно, и когда рядом со мной мелькает тень, поворачиваюсь, думаю, что это официант, но это Вольский. Он улыбается уголками губ и присаживается напротив меня.

— Какая приятная неожиданность, Мира! — произносит он.

— Не сказала бы, что взаимно… — буркаю я в ответ.

Девушка приносит мой чай с эклером и обращается к нему с вопросом: — Что будете заказывать?

— Крепкий кофе без сливок и сахара, — отвечает Вольский, продолжая сверлить меня взглядом.

— У меня встреча назначена, — пытаюсь избавиться от неприятного собеседника я.

— Встреча… Назначена… У неё… Думаю, что разговор со мной не займёт много времени.

Я кошусь на часы: уже пять минут второго. Очень странно, что Валя опаздывает, потому что обычно она сама пунктуальность, если только… Если только это не проделки Вольского. Думаю, смогла бы Валя подставить меня? Да нет же… С другой стороны, в этом мире никому нельзя доверять полностью.

— Чего ты хочешь, Вольский? Почему вернулся в мою жизнь и бросил беременную жену?

— Беременную? Это Клара тебе напела? Пусть она беременная ищет, от какого именно любовника её ребёнок… — что-то похожее я и ожидала. Зная сестру, не сомневалась даже, что она наставит моему бывшему ветвистые рога, — Мир, я не хочу говорить о Кларе. Я пришёл поговорить о нас. Измена тебе была самой большой ошибкой в моей жизни, и я хочу исправиться. Нам ведь было хорошо вместе.

— Я жду ребёнка, тебе это ни о чём не говорит? — спрашиваю, понимая, что эмоции уже начали захлёстывать воспоминаниями из прошлой жизни.

Взгляд Вольского ненадолго темнеет, а желваки передёргиваются, но уже через секунду мужчина ухмыляется.

— Ты ждёшь моего ребёнка.

В висках начинает стучать. Я смотрю на бывшего мужа. Он смотрит на меня. Между нами происходит нечто, напоминающее борьбу взглядов.

— Что ты сказал, прости? — спрашиваю я.

— Мира, я следил за тобой… Я уже давно хотел вернуться. Я знал, что ты ищешь донора, и я им стал, оплатив клинике немалую сумму, чтобы провернули всё. Это наш ребёнок. Всё будет как раньше, Мира: ты, я, наш малыш.

Сердце начинает бешено колотиться в груди. Почему я не верю его фарсу? Мне становится противно от одной только мысли, что я могу снова вынашивать ребёнка Вольского. Пытаюсь успокоиться, но ничего не получается, на шее начинает пульсировать вена, выдавая нервозность. Я мотаю головой, чтобы развеять дурные мысли, избавиться от них… Этого не может быть. Просто не может… Или может? Я сплю?