Но как объяснить его вчерашний поступок? Он просто взял и пришел, даже прибежал ко мне. Я ведь не просила, не просила звонить, да я даже не ждала его звонка! Я всем видом показывала, что мне весело, что меня ничего не беспокоит. А он… Чертовщина какая-то, позвонил, пришел и был рядом, успокаивал, терпел мои слезы.

Это нормально?

А утром — готовый завтрак, хотя для этого ему явно пришлось проявить чудеса изобретательности и смекалки. Холодильник ведь так и остался пустым с его последнего прихода, я даже не пыталась что-либо в него положить. А все раскиданные мной Женины вещи оказались сложены в мусорные мешки и более не мозолили мне глаза. И это я не говорю о том, как Костя меня будил. Я сглотнула, вспомнив нежные прикосновения — ничего общего с пробуждением в Москве.

Да и все происходящее, кажется, давно вышло за рамки обычных отношений шефа и подчиненной. Он же меня опекает, просто опекает, если это можно объяснить подобным.

— Кость, что происходит? — решилась задать вопрос я, опускаясь на диван и не сводя взгляд с мужчины, что, оценив мое молчание, как капитуляцию, решил поработать.

— А что-то происходит? — опять здоровая бровь взлетела вверх, пока мой дракон сверялся с графиком.

Интересно, это касается моего вопроса или предстоящих встреч?

— То, что ты сделал…

— Я вроде ничего такого и не делал, — усмехнулся Зеллер и внимательно посмотрел на меня. — Ир, давай займемся делами. Да, сегодня пятница, но проблем от этого не меньше. А драки в их число прошу не вносить.

— Но…

— Так, хомяк ты мой коронованный, — устало вздохнул Костя и, встав, подошел ко мне и сел рядом.

А мне от его «хомяка» стало легче. Я даже улыбнулась этому странному эпитету коронованный.

— Давай так, на работе ты забываешь про своего Евгения, — предложил дракон.

— Он не мой, — невольно засопела я, вот зачем напоминает?

— Тем более, его нет и нет всего связанного с ним. Включая ту обезьяну с помадой в приемной, поняла? — под строгим взгляд я могла лишь кивнуть.

— На эту, — продолжил Константин и кивнул в сторону двери, видно, боясь, что я не пойму, кого он назвал обезьяной, — даже внимания не обращай. Уволится и не вспомнишь, как звали. Все, давай работать.

— Меня больше беспокоит другое, — призналась и отвела взгляд от мужской груди, в которую вчера уткнулась и ревела.

У него все же потрясающий парфюм.

— Что? — опять вскинул бровь Зеллер.

— Как нам общаться после вчерашнего?

— Не понял, — удивился Костя и еще внимательнее посмотрел на меня.

— Ну…

Я замялась, не зная, как объяснить логику своих сомнений. Если она вообще была в них.

— Вы… Ты… Пришел и успокаивал, терпел мои слезы, помог. Я просто не знаю теперь, как могу после этого говорить тебе «вы».

— То есть то, что я был твоей жилеткой, пока ты ревела, тебя смущает и вызывает сомнения, как это скажется на работе? — переспросил мужчина.

Я кивнула. Лучше, чем он, я точно бы не выразила свои сомнения.

— А то, что ты меня целовала, мы переспали — нет? Это вполне естественно, чтобы сохранить «вы» и строгие деловые отношения. Я, верно, понимаю? — с недоверием посмотрел на меня Константин.

Я снова кивнула, и тут Зеллер издал стон и спрятал лицо в ладонях.

— Где логика, женщина? — уже посмеиваясь, поинтересовался дракон, снова взглянув на меня.

— Ну, — я постаралась улыбнуться, — как бы сказать…

— Скажи уж, как есть, а то я плохо понимаю.

— Ну, если проще, — я почесала затылок.

Спросил! Я себе то объяснить не могу, а ему как?

— Для тебя ведь поцелуи и секс ничего не значат, — попробовала объяснить я, и Зеллер опять приподнял бровь.

Вот доиграется, так и останется: одна выше, другая ниже.

— Что? Будто я не права? Переспал же и забыл, — не выдержала насмешливого взгляда янтарных глаз.

Смешно ему!

— Ну, не совсем так, — хохотнул мужчина, — но не далеко от истины. Ты продолжай, продолжай, мне любопытно.

Черт, да у меня чувство, что я экзамен сдаю! Я зло посмотрела на этого умника, за что получила очередной смешок.

— Я не боюсь боевых хомяков, сколько раз повторять? Давай дальше, я слушаю, а мне работать надо и тебе, кстати, тоже.

Я не смогла сдержать рыка, за что получила еще один смешок. Я что ему, анекдот рассказываю?!

— Да что непонятного?! Тебе чихать на других людей, особенно, малознакомых! А то я этого не поняла за эти дни! Поэтому я и не могу понять, зачем ты ко мне пришел, ты же ничего с этого не получил! Что за забота, с какой такой радости? Дракон ты недоделанный, не понимаю я тебя, что не понятно?!

Последнее, кажется, крикнула, и в кабинете повисла тишина.

— Сам не знаю, — после некоторого молчания пожал плечами Костя, будто я и не распиналась пред им. — Все, работать. И если тебе не сложно, сходи, купи мне кофе.

С этими словами на меня перестали обращать внимание. Как видно, оставив на мое усмотрение дальнейшие выводы, но намекнув, что работу никто не отменял и нести ему кофе — моя прямая обязанность.

Константин

Ира, сопя и косо на меня поглядывая, все же ушла за кофе. Не то, чтобы мне все это нужно, а кофе и подавно, я его уже пил и не особо хочу еще. Но выпроводить своего хомяка хоть на десять минут из кабинета просто необходимо. А то с ней некоторые вопросы не решишь.

Я быстро набрал номер брата, который по договоренности должен был быть на месте еще полчаса назад. Это мы опоздали, поймав пробку из-за аварии там, где не думали, даже паучиха явилась раньше нас, с ее-то страстью опаздывать на полчаса.

— Дим, ты сегодня соизволишь явиться или как? — любезничать с малым я не собирался.

Мне и так отец не раз высказал, что из-за моей идеи кое-кто от рук отбился и проект в срок может не сдать. Так что хватит, поиграл, пора и поработать. Просто уволю эту мразь и дело с концом, а этого шалопая отправлю домой.

— Или как, — тут же появился в кабинете Дима.

На его щеке горел след от помады, подозрительно похожий цветом Дарьин. Ну, конечно, сердцеед несчастный.

— Отлично, закрой дверь, — велел я, заметив, как секретарь посматривает в нашу сторону.

Младший послушно исполнил распоряжение и, не дожидаясь еще каких приглашений, развалился на диване. Балбес. Мало я его бил в детстве, ой, мало. Теперь вот терпи эту избалованность и вседозволенность.

— А что с твоей девушкой? Так зыркнула, мне аж страшно стало, — заявил Дима.

— Ира не моя девушка, — устало отмахнулся, понимая, что объяснять этому обалдую смысла нет.

Поцелуй был, да и остальное.

— И скажи спасибо, что «зыркнула», и не кинула ничего, а то и тебе бы досталось. Так ты помнишь, зачем тут? — строго спросил я этого радолбая, по какой-то нелепой ошибке считающегося моим братом.

Нет, может, его в роддоме подменили? Мало ли.

— А то! — мне указали на след от помады, и я поморщился.

Ну, хоть кто-то получает удовольствие. И все же странные у него вкусы, на девице штамп качества ставить негде, а ему — ничего. Хотя, если использовать по назначению.

— Вот и отлично, мне надо, чтобы ее в понедельник тут уже не было, — вынес свой приговор секретарю, и Дима присвистнул.

А я внес имя Дарьи в список, что сам для себя составил. Поигрались и хватит, у отдела кадров и так много всего нашлось, оказывается, чтобы уволить эту красавицу по статье. Прогулы, опоздания, невыполнение своих обязанностей. И это никто не брался за нее всерьез. А прошедшая неделя и вовсе перевыполнила норму, даже то, что было раньше, брать в расчет не надо. По моей просьбе, всю неделю паучиха под особым наблюдением, ее даже предупреждали не раз. Только вот замечание и выговоры будто ушли в никуда. Ну, конечно, куда ей до обычных смертных?!

— Э, что это ты так? — высказал удивление Дима. — Ты же мне месяц давал.

— Не уйдет сама, выкину сам с последствиями для нее. Благо, есть за что, а твоими стараниями, она еще больше собрала поводов от нее избавиться.