— Что-о?! — Губернатор ошалело вытаращил глаза, подумав в этот момент, что лейтенант смеется над ним…

— Просто это была, вероятно, поврежденная мачта, которую пираты поменяли на новую. — Туре не смог сдержать усмешки. — А эту они воткнули в дно, между камнями, вот она и торчала. Мой корабль из-за нее сел на мель, и нам чудом удалось, сбросив балласт, освободить корвет. Никаких пиратов на островке и никаких шлюпок вблизи рифов, само собой, не было — Робертс успел, пока мы там возились, уйти далеко в море. Мы поняли, что преследовать их уже нет смысла — кто знает, в каком направлении они скрылись…

Де Савиньи не знал, продолжать ли ему браниться или, напротив, разразиться смехом. Он много раз слыхал от тех, кого пират Робертс по прозвищу капитан Удача оставлял в дураках, что изобретательность наглого флибустьера постоянно помогает ему выпутываться даже из очень сложных и опасных ситуаций. Этим можно было бы восхищаться, если б от этого колониальные владения не терпели такого очевидного убытка.

Помолчав минуту, губернатор еще раз взглянул в красное от смущения лицо лейтенанта и сказал:

— Советую вам, Туре, впредь думать, прежде чем действовать. Хоть бы задались вопросом, мог ли пиратский корабль, даже наскочив на подводную скалу, утонуть всего за полчаса, да так, чтобы на поверхности оставалась одна только мачта.

Офицер вспыхнул еще сильнее.

— Такие случаи бывали! — воскликнул он. — Это подтвердит вам любой моряк.

— Возможно. Но ведь не было ни шторма, ни сильного ветра. Могли бы хоть шлюпку послать, прежде чем подплывать туда на фрегате. Хорошо, что не угробили корвет. Ладно, ступайте. «Морской орел», вероятно, нуждается в ремонте после того, как сел на мель, — проследите за этим. А меня на сегодня оставьте в покое.

А мечтал ведь о королевской награде! — произнес губернатор себе под нос, возвращаясь в свою гостиную к очередной чашке недопитого кофе, который снова успел остыть.

— Просто не везет! — воскликнул, увидав его, попугай Жане.

Возразить было нечего. Однако спустя полчаса мсье Жерве де Савиньи подумал, что один и тот же день может принести и крупную неприятность, но и очевидную удачу. Слуга доложил, что его милость спрашивают несколько человек местных купцов. Губернатор принял их. Купцы сообщили о том, что в заливе, на рейде, стоит голландская шхуна, с которой упорно подают сигналы, понятные любому, кто хоть когда-нибудь имел дело с морской торговлей. Пара цветных флажков, которыми время от времени начинал размахивать стоящий на корме корабля матрос, обычно означали только одно: на судне имеются контрабандные товары, и их владелец предлагает купить их по самой низкой цене.

— Видно, в такую погоду капитан контрабандистов не хочет вести свой корабль слишком далеко! — взволнованно проговорил один из купцов. — Взял товар где-то на африканском побережье и хотел небось сбыть англичанам на Ямайке или еще где. Но шторма его потрепали, а может, с английскими властями у него была стычка, и он не желает рисковать. Мы отправили к шхуне лодку, и нашему посланцу сообщили, что там полный трюм отличной слоновой кости. А уплатить хозяин просит меньше половины цены! Только чтоб в море и разгрузили.

— Ну, это — понятное дело! — усмехнулся мсье Жерве. — С таможней он дела иметь не хочет или отдаст ей еще половину денег! Но слоновая кость — тяжелая штука. Не опасно ли грузить ее в лодки? Шторма нет, но море неспокойно.

— Ничего! — Другой купец был настроен еще решительнее. — Нас — одиннадцать человек. Прихватим помощников, чтобы было двадцать. Подойдем на двух десятках лодок, каждый возьмет с собой по одному негру. Все перегрузим в лодки, рассчитаемся, и контрабандист уйдет в море, а мы на веслах тихим ходом дойдем до берега. Причалим там, где стоят рыбачьи баркасы, подальше от таможни. Зато выгода-то какая будет, а?

Слушая эти пылкие речи, губернатор подумал: не иначе контрабандист ставит цену куда ниже той, которую эти ловкачи ему называют! Не то они проделали б все на свой страх и риск, а к нему не пришли бы. Однако перевезти такую кучу слоновой кости в обход таможни — дело нелегкое, можно и нарваться, вот и заручаются его поддержкой.

— Хорошо! — Мсье Жерве мысленно прикинул, каков может быть его доход, и решил, что дело того стоит. — Четверть выручки — в казну, господа! Сами знаете, если уж я позволяю вам покупать и перепродавать контрабанду, то это должно быть, по крайней мере, на пользу Франции. Договорились?

Выразительные взгляды, которыми обменялись купцы, нимало не смутили губернатора. Ну да, они отлично понимают, что польза Франции — это в данном случае польза мсье де Савиньи. Но он же мог бы и запретить им везти на остров контрабанду, мог бы приказать арестовать наглого контрабандиста. А раз не делает этого, то имеет право получить больше, чем каждый из них. Они и так хорошо заработают: слоновая кость растет в цене, и, когда пройдет сезон дождей, прибыль этих парней будет просто сказочная!

Добро было получено, и вскоре двадцать больших лодок направились к устью залива, где стояла на рейде голландская шхуна.

Мсье Жерве ожидал до вечера возвращения кого-нибудь из купцов, ибо часть своей доли должен был получить сразу после совершения сделки. Когда стало темнеть, он, всерьез разозлившись, уже собирался отправить кого-нибудь из слуг за одним из своих дневных визитеров, но те появились сами. Появились все одиннадцать человек, мокрые до нитки и совершенно обескураженные.

— Мы попали в лапы к пиратам! — сообщил тот самый старший из купеческой братии, что недавно так восторженно рассказывал о дешевой контрабанде. — Эта шхуна никакая не голландская! И никакой слоновой кости на ней нет. Зато полным-полно головорезов, которые, едва мы перешли с лодок к ним на борт, скрутили нас и отобрали все взятые с собой деньги. Потом всех по очереди развязали и спустили в одну из лодок. Вместе с неграми нас было тридцать девять человек, мы думали, что потонем — лодка осела до краешков бортов! А их капитан — в жизни не видел более наглой рожи! Он еще сказал: «Вы же хотели до бортов нагрузиться слоновой костью. Вот вам без кости — полная лодка, борта — вровень с водой. Вы готовы были плыть так ради наживы, но ради собственной жизни тем более поплывете!» Мог бы — убил бы его тут же! И тотчас отдал приказ потопить остальные наши лодки…

— И еще он передал письмо для вашей милости! — добавил другой купец, протягивая небольшой свиток. — Простите, кажется, оно слегка намокло…

Жерве де Савиньи, слушая рассказ облапошенных купцов, вспоминал утренние события. И не был слишком удивлен, увидав под переданным ему письмом подпись, которую, собственно, и ожидал увидеть…

Письмо было написано на хорошем французском языке и гласило:

«Уважаемый мсье губернатор!

Я не имел возможности поблагодарить Вас за гостеприимство, оказанное мне сегодня утром: это была большая честь для меня — увидеть сразу два военных корвета, посланных Вами за моей скромной персоной. Я хоть и пират, но все же — джентльмен и не мог принять такую честь, поэтому ушел, оставив на память Вашим доблестным военным малую часть моего корабля — половинку мачты.

Что до уважаемых господ, которые, я надеюсь, передадут Вам мое послание, то им следовало бы больше уважать закон — это же неслыханно: скупать контрабанду чуть ли не под окнами таможни! Вам нужно побеседовать с ними и наставить их на путь истинный.

Внушите также господам военным морякам, что не следует мерить всех по себе: они были уверены в моем бегстве, а я просто выждал среди рифов, покуда они уплывут, и поплыл следом, имея целью побывать в Вашем прекрасном заливе (он хорош даже под проливным дождем!) и заключить здесь выгодную сделку. Как видите, это мне удалось.

Кланяюсь и желаю пребывать в добром здравии и добром настроении.

Искренне Ваш

Бартоломью Робертс»[16].