— Туре?! — Вероника почти не скрывала изумления. — Так это его вы должны были убить? Не меня?

Эдди замотал головой, тряся своими громадными серьгами.

— Помилуйте, сэр! Неужто вы думаете, что мы бы согласились стрелять в вас?! И дело даже не в том, что ни один уважающий себя пират не поднимет руку на капитана Черный Алмаз. Но ведь ваши ребята достали б нас потом и со дна морского куда вернее, чем здешние солдаты! Нет, нет, тот военный, кстати, вроде бы тоже лейтенант, хотел разделаться именно с Антуаном Туре. Описал его, как выглядит, сказал, где живет, на каком корабле ходит. Ну, мы разузнали, что его корвет «Морской орел» сейчас чинится на верфи, а сам Туре частенько попивает ром в трактире «Индианка». Туда и пошли. И стреляли оба именно в него, а не в вас, сэр. Вас-то ни я, ни Джо никогда не видали и про то, что в Фор-де-Франс пришел ваш корабль, тоже не слышали. Так вот и получилось, что Здоровяк схлопотал пулю в лоб, а я табуретом по голове…

— Половиной табурета, — уточнила леди Вероника. — Другую половину ты снес палашом. Ну, и что такого важного мы узнали от тебя, Большая Серьга? То, что покушение было не на меня? Отрадно. И надо будет предупредить Туре, что за ним отчего-то охотится другой военный. Кстати, как имя того лейтенанта и что у него за судно?

— Французский военный бриг «Святой Августин». Но как звать офицера, тут вот не могу сказать! Он нам не назвался, а матросы все сплошь говорили ему то «лейтенант», то «ваша милость».

— Ясно, — леди Дредд усмехнулась. — Хорошие отношения на французском военном флоте. Мне, как англичанину, это даже приятно. Конечно, и между нашими офицерами случаются разборки, дуэли и прочее, но чтоб один офицер подослал к другому наемных убийц — это уже прямое позорище! Но ты не ответил мне, Эдди: что такого важного мы сейчас узнали? Ты говорил, будто сообщишь нечто такое, что может мне пригодиться.

— Могу, — твердо ответил Большая Серьга. — Но только вам. И с глазу на глаз.

— Хм! Торговаться ты умеешь. Однако я не стану покупать кота в мешке. О чем пойдет речь?

— О том, кто именно пять лет назад выдал план адмирала Роджера Дредда капитану Черная Борода. Адмирал погиб, а виновник его гибели жив-здоров, и вы можете отыскать его, если только меня выслушаете.

Тень пробежала по невозмутимому лицу Вероники и пропала.

— Хорошо, — сказала она, мгновение подумав. — Это, пожалуй, и впрямь чего-то стоит. А ты, выходит, знаешь, что я имею отношение к адмиралу Дредду?

Пират тревожно скользнул глазами по лицам матросов.

— Я… я знаю, что вы…

— Да говори же! Моя команда знает все мои тайны. Вернее, одну, других у меня нет. Да и эту тайну я уже не слишком скрываю.

— Я знаю, что вы — его дочь, сэр!

Леди Вероника рассмеялась.

— Да. Хорошая оговорка. Ну что же, парни, — ведите его в мою каюту. И если он действительно скажет то, что обещал, так и быть — пускай проваливает. Солдатам сообщим, что второй наемник умер. Мог ведь табурет расколоть ему голову? Мог. Вот он и испустил дух. Пошли.

Матросы, ни слова не говоря, сгребли Эдди под мышки и впихнули в дверь капитанской каюты. Леди Дредд зашла следом. Джулиан Рей, оглядев собравшуюся на палубе толпу, рявкнул:

— А вы все что встали? Делать нечего? У нас что, палуба сверкает чистотой? И паруса на гроте менять не надо? И подкрасить борта вам никто не приказывал еще утром? За дело, ленивые медузы!

И матросы, с усмешками переглядываясь, разошлись.

Спустя час капитан Черный Алмаз и штурман Генри Бэкли вновь сошли на берег. Сошли без какой-то определенной цели — пока команда приводила судно в порядок после долгого плавания из Старого Света, друзья решили пройтись по городу и без помех поговорить.

В этот день впервые за месяц совершенно прекратился дождь. Он не шел с самого утра, а к полудню хлынувшее с чистого неба солнце высушило лужи на причалах и на неширокой набережной. Хозяева трактиров поспешили протереть выставленные на улицу столы со скамейками и опустить над ними полосатые матерчатые тенты. В порту спешили совершить погрузку торговые суда — полуголые негры вереницами тащили к корабельным сходням тюки кофе, сахара и табака, к дальним причалам возвращались рыбачьи лодки, наконец-то полные долгожданного улова.

Город ожил. С расположенного возле самого порта базара доносились крики торговцев, скрипели телеги и тачки, на которых торговцы везли к лоткам свои товары, орали ослы, возмущенные внезапно подвалившей работой. Пока лили дожди, так славно было стоять в стойлах, под навесами, скучающе жевать сено да изредка отгонять хвостом или ушами мух, тоже спасающихся от ливня.

Вероника и ее спутник зашли на базар, нашли торговку, что продавала молоко, и та налила им по кружке, а ее сосед, смуглый до черноты пеон, за бесценок продал две свежие маисовые лепешки.

Сидя на каменном парапете набережной, друзья пили молоко, заедая его кусочками хлеба, и любовались сверкающим на солнце заливом. Как нередко бывало, оба долго молчали, понимая друг друга без слов.

— Так этот парень и в самом деле открыл тебе что-то важное о гибели адмирала? — нарушил наконец молчание старый штурман. — Наверное, да, не то ты бы его не отпустила.

— Пожалуй, да, — кивнула леди Дредд. — И не хотелось бы верить его словам, но, наверное, он сказал правду. Только я пока что не стану этого рассказывать, дядя Генри. Не обижайся! Плохие новости я обычно держу при себе, пока они не подтвердятся, ты ведь знаешь.

— Это — твое дело, Рони. Я никогда не был слишком любопытен, возможно, поэтому и живу так долго. Но ведь рассказ Эдди Большая Серьга никак не изменит твои планы, да? Мы отправимся искать Бартоломью Робертса?

— Конечно. Раз за этим приехали. — Вероника отщипнула несколько крошек и угостила ими воробьев, нахально прыгавших по парапету в нескольких дюймах от ее руки. — Но о том, как именно мы станем действовать, я как раз хотела поговорить с тобой, дружище. Кто, как не ты, может придумать план? Робертс невероятно хитер. И, как я понимаю, осторожен, хотя внешне его поведение, его отчаянные выходки и наглость говорят об обратном. Но не умей он соблюдать осторожность, его б уже двадцать раз сцапали, так?

— Еще бы! — рассмеялся, поглаживая свою шикарную серебристую бороду, морской волк. — Коли уж он так здорово насолил многим здешним губернаторам, и военным, и купцам, да еще столько раз над ними издевался. Конечно, он хитрый и осторожный.

Вероника улыбнулась, дразня крошкой самого наглого воробья, готового уже выхватить хлеб прямо у нее из пальцев.

— Ух! Вот только представь себе, дядя Генри, что ты такой малюсенький, а перед тобой — великан и ты его ничуточки не боишься… На, на, клюй, плутишка, не то ведь сейчас прямо в палец клюнешь! И как же, по-твоему, нам следует действовать, чтобы добраться до мистера Робертса? Тем более что времени у нас, судя по всему, не так и много: рано или поздно до него доберутся военные. После его нынешних «подвигов» охота будет нешуточная, а любое везение в конце концов заканчивается, нам ли этого не знать?

Генри Бэкли задумался. Он тоже понимал, что задача, поставленная лордом Джонатаном Спенсером, на самом деле не так уж проста. Нельзя же разнести по всем портам Карибов весть, что капитан Черный Алмаз ищет капитана Удачу, чтобы передать ему соблазнительное предложение английского Адмиралтейства! Какой же пират поверит в это и явится в совершенно очевидную западню? Тем более что это, возможно, и в самом деле западня. А уж местные власти тем более воспользуются поисками сэра Рональда, чтобы не дать ненавистному флибустьеру сбежать в Англию и свести с ним счеты здесь!

— Я вот что думаю, — проговорил старый моряк и тоже, не удержавшись, кинул порцию крошек воробьям. — Я думаю, что коль скоро Робертс любит оставлять своих противников с носом, то надо бы и нам дать ему такую возможность. Другое дело, что для этого не подходит «Черный алмаз». Наши-то ребята, оказывается, уже схлестнулись с капитаном Удачей и едва не отправили его к рыбам!