Она вышла из своего ряда в проход и повернула к двери. Надо вернуть его. Свадьба, не свадьба, но нельзя оставить все как есть. Ее остановили оглушительные звуки модерновой аранжировки свадебного марша, и перед ней, заблокировав дверь, появились Адам и Эрни. Оба в темных очках, наверное, чтобы защититься от обилия желтого. Маленькая племянница Эрни топталась у их ног, разбрасывая лепестки желтых роз. Все взгляды уперлись в спину Эммы, ничего не оставалось, как вернуться на свое место.

О чем она думает? Надо взглянуть в лицо фактам.

Церемония началась. Дэн не появился.

Печальная очевидность навалилась на Эмму с такой силой, что перехватило дыхание. В горле встал ком. Предположение о том, что он помог Адаму ради нее, казалось смехотворным. Восторг, который она испытала, когда брат рассказал обо всем, сменилось острым разочарованием. Ей уже не хотелось присутствовать ни на церемонии, ни на последующем празднестве.

То, что она оказалась в таком стрессе не по вине родителей, вызвало странное ощущение новизны. По сравнению с отсутствием Дэна, все прочие проблемы казались второстепенными и больше не волновали. Теперь родители могли вытворять все что угодно.

И в тот момент, когда Эмма решила, что должна перестать думать о нем, взять себя в руки и пережить этот день, сохранив психическое здоровье, сердце екнуло и беспорядочно забилось. Под навесом появился Дэн. Стремительно прошел по усыпанному желтыми лепестками проходу следом за Адамом и Эрни и скользнул на свое место рядом с ней, будто просто задержался на пару минут. Отчаянный стук сердца мгновенно заглушил в душе Эммы любые возможные признаки раздражения. Чтобы не выдать себя, она тут же изобразила на лице недовольную гримасу.

— Ты опоздал, — шепнула она уголком рта, потому что Адам уже начал произносить слова своей в высшей степени эмоциональной супружеской клятвы. Эрни смотрел на него с обожанием.

Дэн даже не повернул головы. В темном костюме и хрустящей белоснежной сорочке он выглядел просто великолепно, тем более какой-то услужливый официант успел приколоть к лацкану его пиджака желтую бутоньерку. Его волосы были еще слегка влажными после душа, а твердо сжатые челюсти придавали лицу упрямое выражение.

— Нет, я как раз вовремя.

— Я думала, ты уехал в Лондон.

Он повернулся к ней, и от его улыбки на душе у нее потеплело.

— Только из-за того, что ты мне сказала? Не надейся, что тебе удастся так просто от меня отделаться.

Сердце томительно сжалось. Что он хочет этим сказать? Что хотел остаться или сделал это нарочно?

Церемония шла своим чередом, но Эмма почти ничего не слышала. Мозг продолжал лихорадочно работать, не замечая звучавших со всех сторон поздравлений и фейерверка желтых конфетти, взлетевшего над головами Адама и Эрни, когда они радостно подняли сплетенные руки. Ничего этого Эмма не замечала. Хотелось утащить Дэна в тихое местечко, где можно спокойно поговорить.

Скрепя сердце, она вместе с другими гостями вышла в проход и направилась в оранжерею при отеле, где им предлагались напитки, пока пространство под навесом готовили к праздничному обеду. Струнный квартет, расположившийся сбоку, начал играть, а официанты с подносами бокалов и канапе сновали между гостей. Дэн улыбался и подмигивал гостям, исправно изображая персону «плюс один». Эмма вдруг поняла, что больше не выдержит.

Она схватила его за локоть и быстро отвела в угол.

— Где ты был все утро? Тебе не удастся отвертеться.

Она ждала, что он будет потчевать ее рассказом о том, как одним движением пальца решил все проблемы Адама, а потом посмотрит на ее реакцию. Вместо этого он пожал плечами и отпил шампанского.

— Да тут, поблизости. Я привык рано вставать. А ты спала как убитая и страшно храпела.

Он широко улыбнулся, когда Эмма сердито шлепнула его по плечу.

— Я не храплю.

Значит, он не собирался немедленно рассказывать о том, что сделал. Почему он так поступил, если не собирался произвести на нее впечатление?

Эмма провела рукой по голове, пытаясь рассуждать здраво. Она совершенно запуталась.

Дэн посмотрел на нее сквозь стекло бокала, стараясь поддерживать имидж гостя, приятно проводящего время на свадьбе, хотя хотел не отрываясь смотреть на Эмму. В серебристо-сером платье, удивительно подходящем к сливочному цвету кожи, она выглядела еще красивее. Волосы, уложенные мягкими волнами, заколола с одного бока сверкающей заколкой. Желание, которое она возбуждала в нем, ничуть не ослабело с прошлой ночи. Ничего не изменилось. А на что он рассчитывал?

Эмма пристально посмотрела на него и сделала глубокий вдох.

— Ты помог Адаму. Я знаю про заем. Но мне казалось, ты не хотел вмешиваться в наши семейные дела.

Дэн намеренно избегал ее взгляда. Небрежным тоном произнес:

— Да ладно. Просто когда ты об этом сказала, я не сразу сообразил, что к чему. К тому же был не в восторге от его появления у нас в номере.

Увидев, как Эмма покраснела при упоминании о прошлой ночи, он почувствовал резкий прилив жара внизу живота.

— Если думаешь, я прыгну к тебе в постель после того, что ты сделал для Адама, ты ошибаешься.

— Если бы я хотел с кем-нибудь переспать, не стал бы тратить полночи, консультируя твоего брата. Спустился бы в холл и договорился с девушкой на ресепшн.

Он прав, если бы ему просто приспичило, под рукой имелся подходящий вариант. Значит, дело не только в том, что он хотел затащить ее в постель.

В действительности он сделал гораздо больше, чем планировал, покидая спящую Эмму в тот ранний час. А ведь просто хотел поговорить с Адамом, немного ободрить его, однако об этом пришлось забыть, когда он узнал масштаб трагедии. Уже через пять минут стало ясно, что пара вебсайтов и горячая линия помощи должникам тут не помогут. Соблазн немедленно откланяться, оставить все на совести Адама и вернуться в Лондон к спокойной жизни был очень велик.

Однако стоило представить, как утром Эмма проснется и начнет барахтаться в попытке спасти положение, и Дэн понял, что не может так поступить с ней.

Она ему небезразлична. После Мэгги он ни разу не испытывал такого сильного чувства. Даже ее образ в его сознании стал каким-то более размытым, будто нити памяти, связывавшие с ней, ослабели под влиянием сегодняшней реальности.

— Значит, я все же права, тебя это задело, — прищурившись, заметила Эмма.

Дэн поднял бровь.

— Ты имеешь в виду «несчастного трудоголика-одиночку»? Думаю, за последние годы я слышал эпитеты и покрепче.

— Тогда что это, если не желание оставить за собой последнее слово?

Скептическое выражение ее лица в конце концов вывело его из себя.

— Ты даже не предполагаешь, что я мог сделать это по доброте душевной. Неужели тебе не приходило в голову, что я просто хотел помочь?

— Конечно, нет. Ты ничего не делаешь просто так. Тебя интересует только то, что поможет в работе. И, возможно, секс.

— Эмма, неужели ты так привыкла считать себя чем-то второстепенным, что во всем ищешь скрытые причины, когда правда у тебя под носом? Почему не допускаешь даже возможности того, что я сделал все это ради тебя? Ты действуешь мне на нервы, у тебя безумные родственники, ты храпишь, а привычка таскать за собой тонну багажа просто ужасает. Но по какой-то причине я предпочитаю жертвовать своими финансами, чтобы спасти твоего сумасшедшего брата и оставаться здесь с тобой вместо того, чтобы уехать в Лондон, вернуться к спокойной жизни несчастного трудоголика-одиночки. Неужели ты думаешь, мне не хотелось сбежать? Но я не смог. Понял, что мое место здесь. — Он замолчал, чтобы отдышаться. — С тобой.

Эмма не отрываясь смотрела на него.

Дэн взглянул в ее широко распахнутые карие глаза, у него замерло сердце, когда он заметил слабый румянец, тронувший ее щеки. Все тело напряглось. Его охватило острое желание схватить ее за руку и подняться наверх, чтобы покончить с этой шарадой без посторонних глаз.