— Но твое тело меня поощряло, — прошептал Чарлз, нагнувшись к ней.

На губах ее появилась торжествующая улыбка.

— Ты сам себе противоречишь, Чарлз. Сексуально скованные женщины не поощряют мужчин!

— Еще как поощряют! — уверенно возразил он. — Они отлично умеют довести мужчину до безумия.

Тереза сидела с пылающим лицом, не зная, как реагировать на эти откровенные провокационные выпады. Она доводит его до безумия? Что ж, прекрасно! Значит, они квиты: у нее от него давно поехала крыша.

К счастью, в этот момент к столику подошел официант и поставил перед ними тарелки, от которых исходил божественный аромат. Следующие несколько минут они молча наслаждались дарами моря.

Наконец Чарлз примирительно улыбнулся, смакуя кусочек жареной рыбы.

— Знаешь, Тесс, я не пробовал такой вкусной пищи с тех пор, как в последний раз был в Лондоне. Раньше я часто ездил туда летом с родителями. Мы ели рагу из устриц и треску в нашем любимом ресторане на Мейден-лейн, а потом ходили на оперу в “Ковент-Гарден” или на воскресные оркестровые концерты в Гайд-парк.

— Здорово! Я всегда мечтала побывать в Лондоне.

Он подмигнул:

— Может быть, в следующий раз я возьму тебя с собой.

Тереза решила не затрагивать этот скользкий вопрос.

— Ты заинтриговал меня, Чарлз. Расскажи еще что-нибудь про свою жизнь в Англии. Ты был там только в детстве?

— Пытаешься сменить тему? — усмехнулся он.

— Ты о чем? — невинно спросила она.

Чарлз задумчиво поднес к губам кружку с пивом.

— Собственно, и рассказывать-то нечего. Да, я был там только в детстве, а тогда не случилось ничего примечательного. Я вырос в маленькой деревушке Суррея. Это графство славится своим ткацким и чугунолитейным производством. Наш дом ничем не отличался от остальных — обычный коттедж в стиле эпохи Тюдоров, увитый виноградными лозами.

— Как мило!

— Большую часть времени я проводил в школе, а потом благодаря родственным связям поступил в Итонский колледж.

— Ого! Ты играл в поло, как принц Чарлз?

— Конечно, — скромно ответил он. Тереза откашлялась и осторожно спросила:

— А чем занимаются твои родители?

Он вдруг смутился и заерзал на стуле, а потом отвернулся, сделав вид, что засмотрелся на пробегавших мимо детей.

— Они местные землевладельцы.

Она слегка приподняла бровь:

— Так твой отец — помещик? Скучноватое занятие для мужчины, с которым я якобы крутила роман.

Чарлз хмуро взглянул на нее.

— Значит, сейчас твои родители живут в Америке? — невозмутимо продолжала она.

— Да, — осторожно ответил он.

— Здесь, в Галвестоне?

— Да.

— А ты живешь с ними?

— Нет, отдельно.

— Понятно. И когда же ты меня с ними познакомишь? — Она театрально охнула и хлопнула себя по лбу: — Боже мой, что я говорю? Прости меня, Чарлз, совсем из головы вылетело: ведь я уже знакома с твоим отцом и даже спала с ним. Твоя матушка небось проклинает меня на чем свет стоит?

— Тереза, ты нарываешься! — предупредил он, сурово посмотрев на нее.

— Разве? — невинным тоном спросила она. — Может быть, я хочу прижать тебя к стенке. Ну, что скажешь?

В этот момент из музыкального автомата донеслись первые аккорды лирической песни Фила Коллинза “Ты останешься в моем сердце”.

— Я скажу: “Давай потанцуем”.

— Чарлз! Теперь ты пытаешься сменить тему.

— Совершенно верно.

Весело сверкнув глазами, он вскочил, помог ей встать и увлек к маленькой танцплощадке. Тереза не сопротивлялась и с удовольствием закружилась в его объятиях, подставляя лицо теплому морскому ветерку и с упоением вдыхая терпкий аромат одеколона, смешанный с естественным запахом мужского тела…

Чарлз с не меньшим упоением любовался своей партнершей по танцу. Открытый зеленый сарафан подчеркивал ее изящную фигурку, светло-каштановые локоны развевались вокруг прекрасного лица. Она податливо льнула к нему, дразня его ароматом своих волос и духов.

Но его не покидало чувство вины, которое только усилилось после ее расспросов. Он обманывал Терезу, утаивал от нее правду. Сегодня ее чуть не убили. Вероятно, он мог это как-то предотвратить. Снедаемый вожделением, он невольно стремился проникнуть в ее сердце, хоть и знал, что не имеет на это права. Отмахнувшись от тягостных мыслей, он прижал ее к себе и поцеловал душистые волосы…

Когда Чарлз прижался губами к ее волосам, Тереза невольно застонала. В этот момент она забыла обо всех своих сомнениях. Ей было так хорошо, так спокойно и уютно в его объятиях! Лирическая песня обостряла чувства. Певец проникновенно обещал беречь и лелеять свою возлюбленную. Разве не то же самое делал Чарлз по отношению к ней?

— О чем ты думаешь, Тесс? — хрипло спросил он. Она подняла глаза и, увидев нежность в его взгляде, рискнула быть честной:

— Я думаю о том, как чудесен этот вечер. Мы вдвоем и танцуем, а ведь всего несколько часов назад Маноло чуть не перерезал мне горло.

— Да, Тесс. Я тоже не на шутку перепугался. Но ты молодец — вела себя храбро.

— Я старалась.

— В последнее время на твою голову обрушилось немало испытаний.

Она кивнула. Он нежно поцеловал ее руку.

— Смерть брата, теперь еще эта история…

— И вдобавок ты, — добавила она в явном смятении.

— И вдобавок я, — серьезно согласился он. — Знаешь, Тесс, ты ошибаешься насчет меня.

Она удивленно вскинула брови.

— Сегодня ты обвинила меня в скрытых намерениях — мол, я хочу не только тебя.

— А ты это отрицаешь?

— Признаюсь, сначала это действительно было так.

Она побледнела.

— Но теперь нет, — быстро добавил он. Она грустно покачала головой:

— Хотелось бы в это верить!

Он обиделся:

— Ты не можешь поверить, что я искренне тобой увлекся? Но почему?

— Скажем так, у меня был печальный опыт по этой части, — призналась она с горькой усмешкой.

— Тогда перестань слушать свой опыт и послушай меня, — пылко продолжал он. — Я еще никогда не встречал такой необыкновенной женщины, как ты, Тесс. Ты покорила меня с первого взгляда, вернее, с той самой минуты, как спутала Эмерсона с Торо.

— Что? — Она засмеялась.

— Я серьезно, Тесс. Меня очень заинтриговала твоя реплика насчет, “тихой безумной жизни”. А еще меня заинтриговала… твоя кошка.

— Моя кошка?

— Вы с Дорис Хуан очень похожи, — задумчиво продолжал он. — Обе одинокие, обе живете тихой безумной жизнью на иловой отмели Боливара. — Он крепче обнял Терезу под нарастающие звуки музыки. — Почему твоя жизнь так тиха и безумна, Тесс? Почему ты не веришь в мои чувства? Не потому ли, что ты замкнулась в себе и боишься обнаружить передо мной свою женственность?

Его слова взволновали Терезу. Как мог он так быстро разобраться в ней?

— Не надо, Чарлз, прошу тебя, — взмолилась она. — Я могу к тебе привязаться.

Он поднял ее подбородок, заставив взглянуть в его глаза.

— Но я хочу, чтобы ты ко мне привязалась, милая. По-моему, ты взвалила на свои плечи слишком тяжелое бремя. Почему бы не доверить часть этой ноши мне?

Она вздохнула:

— Потому что я боюсь тебя, Чарлз. Нет, я уже не думаю, что ты хочешь меня прикончить, и вообще на вид ты нормальный, милый парень. Но я по-прежнему очень мало знаю о тебе и твоей жизни, и это меня пугает. Кто ты? Что тебе нужно? Только не говори, что ты занимаешься инвестициями. Это такой же бред, как и то, что я любовница твоего отца.

Он долго молчал. Музыка кончилась, и они разомкнули объятия, продолжая серьезно смотреть друг другу в глаза.

— Может, прогуляемся, Тесс? — предложил он.

— Давай, — согласилась она.

Он оплатил счет, и они вышли на пустынную часть набережной за парком с аттракционами. Остановившись у парапета, Чарлз уставился на залив, подсвеченный золотыми лучами заката. Лицо его было взволнованным.

Наконец он обернулся и с улыбкой погладил ее по щеке.

— Тесс, мне надо многое тебе сказать. Но не сейчас.

— Почему?