— Никакого «с глазу на глаз» вы от меня не дождетесь.

— Замечательно. Тогда для начала ответьте мне…

— Подождите!

— Да?

Заметив, что они привлекают внимание присутствующих, Серена сдалась, но не в силах была разговаривать любезно с этим человеком.

— Библиотека подойдет! — выпалила она. — Брата нет дома, и она должна быть пуста. Попросите лакея проводить вас. Через несколько минут я приду.

Подошедшая Летти бросила на Серену сердитый взгляд и обратила на Рэйнора все свои чары. Серена внимательно наблюдала за ней. Когда в семнадцать лет Летти расцвела и превратилась в девушку редкой красоты, к ней начали слетаться кавалеры, как мотыльки на пламя. Влечение было взаимным. Летти только и думала, что о мужчинах. Серена, нежно любившая сестру, была склонна смотреть на эту беду как на болезнь, которую вылечит время. Теперь же, глядя на Летти, пробующую новоприобретенные женские уловки на Джулиане Рэйноре, она искренне жалела, что не отнеслась к этой болезни чуть-чуть серьезнее.

Какое-то темное, унизительное чувство зашевелилось в Серене помимо ее воли. Извинившись, она пересела в свободное кресло рядом с Мириам Портер, красивой молоденькой женой старого судьи Портера, и сделала вид, что слушает восхваление достоинств Дэвида Гаррика во вчерашнем спектакле «Король Лир» в Друри Лейн. Однако она продолжала зорко следить за Джулианом Рэйнором: он попрощался с Кэтрин и вышел из комнаты.

В коридоре Джулиан столкнулся с молодым лакеем с серьгой в левом ухе. Увидев Джулиана, тот опешил, потом странная ухмылка медленно расплылась на его лице.

— Будьте любезны, проводите меня в библиотеку. Мисс Уорд назначила мне там встречу, — сказал Джулиан.

— Почту за честь, майор Рэйнор, сэр, — отвечал Флинн да с таким рвением, что Джулиан удивленно поднял брови.

Не такой прием он встретил, когда в первый раз попытался войти в дом. Суровый камердинер с каменным лицом захлопнул перед ним дверь. Ему было дано понять, что мисс Уорд нет дома и для Джулиана Рэйнора никогда не будет. Оставалось лишь сожалеть, что совесть не позволяла ему принять такой ответ и не предпринимать больше попыток встретиться с Сереной.

— Вы ведь Флинн, не так ли? — небрежно спросил Джулиан, когда они спускались по лестнице.

— Чрезвычайно польщен, что вы меня по мните, сэр.

«Вот уж невеликий труд», — подумал Джулиан. Флинн был самой колоритной личностью из всех лондонских лакеев, а это кое-что значило. Изящество в одежде, хорошие манеры, не говоря уж о многочисленных любовных приключениях, в которых были замешаны светские дамы, делали из него заметного человека. Чего Джулиан не мог взять в толк, так это привязанности Флинна к Уордам. Поговаривали, что молодой лакей получал множество выгодных предложений и не раз имел возможность оставить этот дом, но ни одно из них он не принял.

Когда Джулиан вошел в библиотеку, его взгляд приковал большой портрет, висевший над камином. На других стенах он заметил пустоты, где, очевидно, также когда-то висели полотна. Похоже, Джереми Уорд распродавал собрание портретов своих предков, чтобы скопить средства, необходимые на помилование отца.

Джулиан презрительно усмехнулся. В доме по-прежнему было полно слуг, а дамы семейства Уордов отнюдь не производили впечатления стесненных в средствах. Они только и делали, что болтали о новых нарядах и пышных приемах, где могли бы их показать. У Джулиана защемило в груди: он вспомнил о работном доме и лишениях, которым подвергалась его собственная семья.

Он долго боролся с собой, пытаясь обуздать нахлынувшие чувства. Он должен быть доволен, что Уорды живут не по средствам, ведь от этого его власть над ними только крепнет.

Джулиан приблизился к камину. Положив руку на мраморную каминную полку, он внимательно всматривался в портрет. Прошло время, прежде чем он понял, что женщина, смотревшая на него с полотна, была не Серена Уорд. Эта дама — как он догадался, мать девушки — была олицетворением благовоспитанной покорности. В отличие от дочери, имя «Серена» подошло бы ей как нельзя лучше. Что же до самой девушки, он мог бы назвать ее любыми именами, но назвать ее Сереной никогда не пришло бы ему в голову.

Джулиан улыбнулся. Он не мог забыть, что от близости с Сереной Уорд он получил наслаждение, какого не испытывал еще ни с одной женщиной. Однако мучительно было чувствовать, что он и сейчас желает ее. Ни один мужчина, будучи в здравом уме, не станет желать женщины, которая обманула его и надсмеялась над ним, которая выказала ему глубочайшее презрение, отказав от дома. И к тому же он теперь знал, что она дочь сэра Роберта Уорда.

Ему не следовало усугублять своих терзаний, не следовало касаться надушенными пальцами кожи Кэтрин. Не Кэтрин были полны его мысли, когда его рука ощущала трепет ее тела, но мучительным желанием поставить на колени гордячку Серену. С каждым дерзким прикосновением к леди Кэтрин он почти чувствовал, как тает ледяная надменность Серены, и это чувство воспламеняло его самого. Один мимолетный взгляд на нее поведал ему обо всем. Он достиг своей цели, он растревожил ее до глубины существа, но разбередил и собственную душу. Дверная ручка скрипнула, и он отвернулся от портрета.

Шелестя юбками, в библиотеку ворвалась Серена. Тихо, по-воровски, закрыв за собою дверь, она прижалась к ней спиной. Было слышно ее учащенное дыхание, щеки ее пылали, глаза метали искры. Когда она заговорила, у Рэйнора не осталось сомнений, что она кипит от негодования.

— Мне следовало знать, — отрезала она, — на что вы способны.

— Пожалуй, следовало, — рассудительно ответил он.

— Вы не имели права врываться в мой дом.

— Я не врывался. Меня пригласили. Серена шагнула к нему и угрожающе взмахнула рукой.

— Вы воспользовались доверием и добротой моей невестки, чтобы принудить меня к разговору.

На ее возмущение он ответил насмешливым спокойствием.

— Это верно. При обычных обстоятельствах у меня было бы много способов добраться до вас. Но вы, в своем упрямом нежелании меня видеть, не только закрыли для меня свой дом, но и себя превратили в затворницу. Пришлось схитрить.

— Предупреждаю вас, я не допущу наглости в моем собственном доме. У меня есть два брата, оба опытные дуэлянты. Только попробуйте меня оскорбить, и будете держать ответ перед ними.

Джулиан невозмутимо скрестил на груди руки.

— Что ж, давайте позовем их сюда. Им будет интересно узнать, что их сестра лишь притворяется невинной недотрогой.

Услыхав такую угрозу, Серена бросила на него злобный взгляд.

— Я была невинна — до встречи с вами. Джулиан пожал плечами и подвинул кресло ближе к камину.

— Об этом я и хочу с вами говорить. Сядь, Виктория, не то я заставлю тебя сесть.

В напряженной тишине она прошествовала к креслу. Окинув Джулиана презрительным взглядом, села. Холодность и достоинство, с некоторым опозданием решила она, будут ей лучшим оружием. Молчание затягивалось. Не выдержав, она подняла на него взгляд.

Увидев, что завоевал ее внимание, Рэйнор улыбнулся.

— Все это время я терялся в догадках, что Серена Уорд, дочь баронета, делала в таверне «Соломенная крыша» и почему отдалась первому встречному.

Серена встревожилась. Потеря репутации — это еще не самое страшное, чего ей приходилось опасаться. На миг Серена замерла в раздумье. Он просто высказывал свои предположения, он ничего не мог доказать.

— Ответьте мне.

Приказной тон Рэйнора возмутил ее.

— Я не отдалась. Меня принудили. Он вздохнул преувеличенно громко.

— Но вы были готовы к этому. Насколько я помню, так все и было.

Серена твердо стояла на своем.

— Я могу лишь повторить то, что уже сказала, — с достоинством произнесла она. — Я не отдавалась вам. Я сопротивлялась как могла.

— Ну-ну, Виктория. Мы же оба знаем, что это вопиющая ложь.

Серена послала ему ядовито-сладкую улыбку.

— Мы также знаем, что вы бессовестный развратник и юные невинные девушки вас особенно привлекают. Я честно предупреждаю вас, Джулиан Рэйнор: держитесь подальше от моей младшей сестры, иначе вам не поздоровится.