Юрайдех, Эльха и Семен делали надрезы, сцеживали кровь, приматывали к ранам листья травы, похожей на подорожник. На Семена время от времени накатывали волны свинцовой усталости, голова гудела, руки переставали слушаться: «Это грубейшая, глупейшая ошибка „человека разумного" – у женщин не должно быть необходимости нападать или обороняться! Не должно!! Ведь второй раз уже сталкиваюсь здесь с комбинацией: яд и бабы. Это почти неизбежно – они от природы слабее мужчин, где им взять преимущество?! Даже если тренироваться, как наши воительницы… А вот это? ЭТО?! Яд явно не „боевой" – пораженный им не падает замертво ни сразу, ни через час. Тогда зачем?! Наверняка эти трубки со стрелками – оружие самозащиты, причем от своих! От своих мужиков, которые знают: я ее обижу, а она мне плюнет в спину, и будет очень плохо! Тогда, может быть, эта дрянь не смертельна? Ха-ха, вот помрешь, тогда узнаешь! Как в анекдоте: Вася жив? Пока еще нет… Точнее, умер, но есть надежда!»

– Ну, кажется все! – сказал Юрайдех и поднялся на ноги. – Что с вами, Семен Николаевич?!

– Есть надежда! – криво ухмыльнулся Семен. – Есть надежда, что

– Это – Бродский… У вас пол-лица распухло! И красное…

– А у тебя? – Семен попытался ткнуть пальцем в ранку на плече парня, но промахнулся. – И ты туда же?

– На меня не действует! – мотнул головой сын. – Совсем не действует – как на неандертальцев! А вы… Поддержи его, Эльха! Пусть сядет!

Семен увидел перед собой покрытое грязными разводами лицо сына. Увидел протянутую к нему мускулистую руку с тонкими длинными пальцами.

– Ухо!! – вскрикнула рядом Эльха.

– И его зацепило! – простонал Юрайдех. – Под волосами-то и не видно было…

Великий воин понял услышанное и сразу вспомнил скуластое некрасивое лицо, жидкие сальные волосы, вскинутую ко рту трубку… Наверное, был негромкий хлопок, но за общим шумом Семен, конечно, его тогда не услышал. Он поднял руки и потрогал свою голову – справа было что-то противное и мягкое, словно медуза прилепилась…

– Режь, – сказал Семен. – Под самый корень режь. Впрочем, наверное, уже поздно. Сразу надо было…

Примерно через час он потерял сознание.

Пленка из бизоньих кишок с окон была снята, и теплый степной ветер продувал комнату насквозь. Семен почти сразу понял, что лежит в избе на своем двуспальном топчане. Лежит он в полном одиночестве, и ему нестерпимо хочется помочиться. «Надо полагать, я на этом свете, а не на том, – сделал он мудрый вывод. – Иначе с чего бы?» Семен мысленно выстроил последовательность действий: сесть, спустив ноги на пол, потом встать, сделать шесть шагов, открыть дверцу, еще шаг и… Он едва удержал свой порыв и решил, что надо действовать, а то хуже будет.

Сел. Окружающие предметы поехали влево, а потом направо, но вскоре заняли свои места и остановились. Под ногами был не пол, а что-то мягкое. Семен туда заглянул: возле топчана была расстелена оленья шкура. На ней, заложив руки за голову, лежал Юрайдех. Он смотрел на отца снизу вверх и улыбался:

– Зря вы это, Семен Николаевич! Тут посудина специальная есть.

– Да пошел ты… – буркнул вождь и учитель народов. – Помоги лучше!

Пока его вели, Семен, чтоб не мечтать о вожделенной процедуре мочеиспускания, размышлял о том, что его парень выглядит худым и длинным, но при этом у него мощный костяк, он удивительно силен – мог бы, наверное, и на руках отнести. «Мать его была миниатюрной, а в роду Васильевых я самый крупный. Как же он умудрился таким уродиться?!»

Вернувшись на топчан, Семен почувствовал себя Сизифом, одолевшим-таки силу земного тяготения. Впрочем, голова почти не кружилась, и он решился ее потрогать. В результате обнаружилось отсутствие очень многого: во-первых, волос, а во-вторых, правого уха. Вместо него была какая-то корка или болячка…

– Ничего, – сказал Юрайдех. – Волосы отрастут, и не видно будет.

– Ладно, – вздохнул Семен. – Я и с ухом-то никогда красавцем не был. Лучше подложи мне что-нибудь под спину, чтоб повыше было, и рассказывай!

– Сейчас, сейчас! – засуетился сын. – Я все расскажу, только дайте сначала отгадку для Тобика!

– Не дам! – мстительно улыбнулся Семен. – Будет знать, как меня хоботом без спроса хватать!

– Он больше не будет! – заверил Юрайдех. – Вы б его видели! Который день подряд не ест, не пьет – вдоль нашего забора ходит, в уме кувшины складывает и вычитает. Совсем исхудал!

– Ладно уж, – сжалился Семен, преисполняясь гордостью за свой интеллект. – А ты что, сам догадаться не можешь?

– Так там про «волшебный напиток», про самогон, а я его пить не могу, – признался сын. – Меня от одного запаха тошнит.

– Пробовал?! – встрепенулся Семен.

– Ага, – кивнул Юрайдех. – Эльха из ваших запасов угостила. Только я выпить не смог. Может, у меня болезнь какая?

– Скорее, наоборот, – успокоил отец сына, да и себя самого. – Твой мамонт просил человеческую загадку, я такую ему и придумал. Твои соплеменники по отцовской линии – люди будущего – создали информационное пространство алкоголизма. В нем действуют иные математические законы. К примеру, цифры 362 и 412 делятся на три без остатка. В случае с условными «Петей» и «Васей» правильный ответ – четыре. Или по два кувшина на рыло в день.

– Но почему?! – изумился молодой воин-лоурин.

– Потому! – снисходительно усмехнулся бывший завлаб. – На совместной пьянке один от другого ни за что не отстанет, значит, считать надо по максимальной разовой дозе, а не по средней.

– Логично… – поскреб затылок Юрайдех. – И круто! Пойду Тобику скажу. Я быстро – он же тут рядом! Ч-черт, мокасины куда-то делись… Босиком придется…

Сын исчез за дверью. Минут через пять снаружи донесся ликующий трубный рев мамонта, а затем его удаляющийся топот. Юрайдех вернулся и начал свое повествование.

К ужасу Семена, оказалось, что после битвы прошло аж пять дней! Раненный в шею школьник и учитель-кроманьонец умерли, а все остальные выкарабкались и были уже на ногах. Общими усилиями трупы врагов убрали, и учителя возобновили преподавание в младших классах. Со старшими же им пришлось заниматься на улице, что оказалось возможным лишь в хорошую погоду. Все это из-за того, что учебный барак старших классов после соприкосновения с боком одного из мамонтов еле стоит – сруб нужно срочно перебирать. Но делать этого учителя не решаются, поскольку помнят старинный приказ отца-основателя о том, что уроки должны идти любой ценой в любых условиях. Впрочем, в форте уже побывали представители почти всех племен и кланов, не считая соседей-неандертальцев. Все обещали прислать людей для ремонта зданий, как только кончится весенняя охота – и даже раньше!

– Это зря, – прокомментировал Семен. – Лучше завершить учебный год досрочно, распустить детей и спокойно заняться ремонтом. Ладно, это мы утрясем. А пока объясни, почему я-то так долго валяюсь?! Да и сейчас…

– Так вы ж помирать собирались, Семен Николаевич! – рассмеялся Юрайдех. – А мы не дали!

– Кто это «мы»? – помрачнел несостоявшийся покойник. – Ну-ка рассказывай! С подробностями – все как есть!

– Понимаете, Семен Николаевич… – как-то застенчиво начал Юрайдех, – решил я поколдовать. Ну, в смысле, что если сосредоточиться и очень-очень сильно чего-то захотеть…

– Короче, руки накладывал, ночей не спал?

– Ага, – кивнул сын. – Но получилось же! Вы на третий день бредить перестали и уснули – по-настоящему. А Эльха вас все время настоем пронлуты поила. Вы за эти дни, наверное, целое озеро выпили!

– Раз выпил, значит и… М-да-а… А Эльха где?

– Помогает детей кормить, скоро придет. Да вы не думайте – еды полно, я сейчас вам бульон разогрею.

– Разогрей… – пробормотал Семен. Он собирал волю для главного вопроса, но она не собиралась, так что пришлось довольствоваться второстепенным: – Как ты думаешь, Юра, почему меня так раздражает… Так раздражает…